Ознакомительная версия.
Когда Елизавета была уже полностью готова, она подошла к стойке администратора и попросила разрешения позвонить.
– Мой мобильный аппарат разрядился, – виновато сказала она, – а позвонить нужно срочно.
Получив разрешение, она набрала номер телефона кабинета своего заместителя и, нетерпеливо постукивая пальчиками по стойке, лихорадочно придумывала, что ей сейчас сказать. Когда она услышала голос Вадима Сергеевича, сказала то, что первым пришло в голову:
– Добрый день, это я. Как там у вас дела?.. Очень хорошо. Вадим Сергеевич, вам придется некоторое время справляться без меня, я уезжаю в срочную командировку… На какой срок, я точно не могу сказать, все будет зависеть от обстоятельств… Куда еду? В Великобританию. Если кто-то будет меня спрашивать – вы ничего не можете сказать о сроках моего возвращения. Я постараюсь управиться как можно быстрее, а вы держите там оборону: приеду – спрошу по полной программе. Не подведите меня и не дайте в вас разочароваться! Если справитесь с достоинством, вас ждет такое же достойное вознаграждение, но сейчас не об этом. Давайте лучше поговорим о неотложных делах. Завтра у нас выплаты по счетам Аэрофлота. Главный бухгалтер в курсе, я думаю, она не подведет, но все же проследите за этим лично, деньги там немалые, вы сами прекрасно знаете. В сейфе лежат доверенности с моей подписью, вы впишете свое имя и поедете в компанию «Колумб». Я должна была подписать с ними договор, завтра крайний срок, сделаете это вместо меня, по доверенности. Все, мне некогда больше говорить, я тороплюсь. До свидания, Вадим Сергеевич, я очень на вас надеюсь, не подведите! Постараюсь позвонить вам, как только прибуду на место. Внимательнее смотрите за дисциплиной, никому из сотрудников не говорите, что я уехала, пусть думают, что я могу появиться в любой момент, – отчеканила Елизавета, не дав мужчине вставить ни слова, и положила трубку.
Пять лет назад они были близки с Вадимом, но он довольно быстро ей надоел, и Лиза неоднозначно дала ему это понять. Мужчина все же не терял надежды и всячески старался возобновить отношения. Он засыпал ее цветами, раз в неделю звонил ей домой и делал очередное предложение руки и сердца. Когда Елизавете это порядком надоело, она в один прекрасный день вызвала его к себе в кабинет и сказала:
– Вадим, если ты не прекратишь своих домогательств, то нам придется расстаться. Поверь, мне бы этого очень не хотелось: как работник ты меня устраиваешь полностью. Заметь, как работник, а не как мужчина! Прости за откровенность, но как муж ты мне совсем не нужен. С этой минуты будь добр обращаться ко мне только на «вы» и по имени-отчеству. Я, в свою очередь, буду делать то же самое, в независимости от места и времени. Вам все понятно, господин директор?
Вадим выскочил тогда из ее кабинета как ошпаренный, но условия принял и никогда их не нарушал. Как они и договорились, совместное времяпровождение в постели было забыто навсегда.
– Да уж, был такой грех, – прошептала Лиза, и администратор за стойкой удивленно вскинула глаза.
– Вы что-то сказали? – обратилась она к Лизе.
– Нет-нет, это я не вам, – улыбнулась Елизавета, – так, мысли вслух. Прошу прощения, можно еще один звонок? Я вам заплачу.
– Звоните, звоните, никакой платы не нужно, – лучезарно улыбнулась девушка, – для наших клиентов это бесплатно.
– Благодарю, – сказала Лиза и вновь набрала номер. – Алло, это я, добрый день. Забери, пожалуйста, Шерифа, я срочно уезжаю… Я не могу сейчас ничего объяснять, папа, забери собаку, большего я у тебя не прошу… Это ошибка, я ни в чем не виновата… Все, отец, я же сказала, что не могу долго разговаривать… Хорошо, сразу же позвоню… – резче, чем требовалось, ответила Елизавета и положила трубку. Ей очень не хотелось объясняться с отцом, а сейчас из разговора с ним она поняла, что у него уже побывали представители власти и он в курсе событий. Шериф, которого она сейчас просила забрать, был огромным псом породы ротвейлер. Он жил у Лизы уже три года, и она была очень привязана к нему. Пес свободно бегал по саду, поэтому девушка ничуть не беспокоилась, если ей приходилось задерживаться на работе допоздна, выгуливал он сам себя самостоятельно и, к его великой радости, без намордника и поводка. Еду для него Лиза оставляла у ребят, охранявших въезд в поселок, где она жила. Если она задерживалась, то просто звонила им, и они кормили собаку. Когда девушке нужно было куда-нибудь уехать, она просила отца забрать Шерифа к себе, как сделала это сейчас.
– Спасибо большое, было очень любезно с вашей стороны разрешить мне сделать пару звонков, – через силу улыбнулась Елизавета и добавила: – Я расскажу всем своим знакомым, какой у вас хороший салон.
Уже стоя в дверях в элегантном брючном костюме, с неброским и очень искусно сделанным макияжем, с красивой волной волос, Елизавета бросила на себя последний взгляд в зеркало и, тряхнув головой, чтобы выбросить из нее неприятные мысли, подмигнув своему отражению, проговорила:
– Я, как всегда, прекрасна, черт возьми, несмотря ни на что!
С улыбкой на губах и гордо поднятой головой она вышла из салона и прошла к проезжей части, замечая восхищенные взгляды проходящих мимо мужчин. Один из них даже приостановился и потянул носом воздух. Лиза благоухала дорогим, очень тонким, сладковатым ароматом. Когда девушка поймала машину и села в салон, водитель поинтересовался, куда ее отвезти. Лиза на секунду растерялась, не зная, что ответить.
А действительно, куда она сейчас могла поехать? Домой нельзя, там наверняка уже засада, к отцу – тем более и к знакомым опасно. Куда же тогда направляться, не ночевать же на вокзале?
– Так куда поедем, красавица? – повторил свой вопрос водитель.
– В Царицыно, – решительно проговорила Елизавета и откинулась на спинку кресла, – по дороге, будьте любезны, остановите машину у любого банкомата, мне нужна небольшая наличность.
– Нет проблем, банкомат значит банкомат, а потом хоть в Питер, мне без разницы, лишь бы платили хорошо, – улыбнулся молодой парень и тронул машину с места.
«А что, это идея, – подумала про себя Лиза, – может, действительно махнуть в Санкт-Петербург? У меня там уйма знакомых: пересидеть некоторое время, пока наша доблестная милиция разберется во всей этой катавасии и поймет наконец, что я здесь совершенно ни при чем. Решено, если сегодня мне не удастся найти другой выход, тогда прямо завтра с утра махну в город на Неве. Плохо, что не могу воспользоваться своей машиной. Она так и осталась стоять во дворе друга покойного Виктора… кстати, вспомнить бы еще, где это! О, боже, разве могла я еще вчера предположить, что со мной случится такое?! Знать бы заранее, где упадешь, я бы с собой перину носила, чтобы вовремя подстелить. Черт меня дернул остаться вчера у Виктора на ночь! Ведь я терпеть не могу ложиться с ним в постель, когда он подшофе. Видно, так тому суждено было быть, ведь хотела же я вчера уехать, так нет – осталась!»
Лиза вдруг вспомнила своего любовника – что теперь его нет, и на глаза навернулись слезы.
«Он хоть и сволочью оказался, изменял мне, как теперь выяснилось, но все равно его жалко. Два года из жизни не выкинешь. Кстати, как оказались те фотографии у меня в сумочке? Кто мне их мог туда положить? Когда я приехала с Виктором к нему домой, никакого конверта у меня в сумочке не было! Значит, бандиты – больше некому! Так, вроде все, что я могла в данной ситуации сделать, я сделала, – перескочили мысли девушки на другую тему. – На работу позвонила, можно быть спокойной. Шерифа заберет отец, хорошо, что у него есть ключи от дома, мои-то теперь в милиции… А какие снимки, прямо загляденье, – продолжала свои размышления Лиза, вспомнив фотографии, которые ей показал следователь, – ни стыда ни совести, – чуть не сплюнула она в сердцах, – зачем тогда, спрашивается, замуж меня звал? Для проформы, что ли?! Интересно, а за что его убили? Он мне говорил, что предстоит какое-то очень важное дело, которое принесет хорошие деньги. Может, убийство связано именно с этим?..»
Лиза потерла пальцами виски – теперь поздно гадать, с чем связано убийство, человека уже нет. Теперь ей нужно думать, как свою задницу спасать, а для этого надо узнать, не за что убили, а кто убил. Хотя одно с другим связано напрямую. Если узнать – за что, тогда может стать известно – кто. Ну не ей же, в конце концов, этим заниматься? Для чего у нас вообще существует милиция? Только для того, чтобы обвинять совершенно безвинного человека бог знает в чем? Кроме как наглостью, это никак не назовешь! Петляй тут теперь по всей Москве как заяц, будто я и в самом деле преступница какая!
«Угораздило же этого дурака Виктора ввязаться во что-то, а я теперь отдувайся! Ему-то что? Лежит теперь, ни о чем не думает, а я уже всю голову сломала. Господи, прости за крамольные мысли! Что я несу, в самом деле? О мертвых – или хорошо, или ничего, а я ругать его вздумала, совсем с головой плохо, – сама на себя разозлилась Елизавета. – Наверное, я страшная эгоистка, раз даже после смерти не могу простить человеку его измену. Мне все говорят, что я слишком гордая, а гордость – это грех. Гореть мне в аду синем пламенем, как пить дать, но поделать с этим я ничего не могу, видно, характер такой…»
Ознакомительная версия.
