– Михаил Борисыч, это переходит все границы! Яна не давала вам никакого повода так разговаривать с ней! – Темные глаза именинника вспыхнули решимостью и злостью.
– Гриша, не связывайся! – взяла его за рукав Альбина.
– Да, послушай свою мамочку! Сколько лет она обхаживает тебя? Думаешь, что просто так? Восторгается твоим талантом патологоанатома, хирурга и эксперта? – Лицо Михаила Борисовича приобрело багровый оттенок и было щедро обагрено потом. – Как бы не так! Она влюблена в тебя, словно кошка!
– Боже мой! – закрыла лицо руками Альбина.
– Пускает слюни наша рыжая красавица! Что ты знаешь о ней, сопляк!? – повернулся Михаил Борисович к имениннику.
Гриша метнулся к стоматологу, но Альбина мертвой петлей повисла у него на шее:
– Не надо! Не связывайся с ним…
– А я ее знаю уже давно! – продолжал свой «тост» Михаил Борисович. – Я даже спал с ней, когда ты еще на горшок ходил! Что могу сказать? Так, на четыре с минусом! Но тебе, сопляку, раем покажется! А потом с кем только наша Альбинка-мандаринка не спала! Ее так и прозвали – «скорая помощь для мужиков».
– Заткнись! – выкрикнул побледневший Гриша.
Яна же просто оцепенела. Такого разворота дня рождения она не ожидала.
– И вдруг наша «скорая помощь» остепенилась, перестала удовлетворять срочные и круглосуточные вызовы клиентов. Мы думали-гадали, что такое? Объелась? Стала думать о душе? Заболела? Постарела? Ан нет! Заметили, что зачастила она в морг. Это с ее-то любовью ко всему живому и в такое мрачное заведение? Но когда там заметили этого девственника с лицом ангела, все всё поняли! Стерва и потаскуха влюбилась! – рявкнул Михаил Борисович и вместе со всеми этими гадостями выплеснул целый фонтан слюны.
И то было его последним словом. Он затих и свалился на пол, сложив руки на груди.
Можно было бы подумать, что он упал, поскольку напился как свинья, если бы рядом с ним не стояла Яна Цветкова, держа полупустую бутылку шампанского в руке.
Воцарилось совершенно жуткое молчание, только слышно было, как вытекают из бутылки последние капли шампанского и плюхаются о кафельный пол.
– Я убила его? – еле слышно сказала Яна. – Какая же я несдержанная… Извините…
– Нечего извиняться, еще немного, и я бы его сам убил, – буркнул Гриша, еще больше бледнея и наконец-то высвобождаясь из цепких объятий Альбины.
– Как же хорошо стало без его трепа, – со зловещей улыбкой произнесла врач-лаборант. – А сейчас давайте припрячем тело. Его если и хватятся, то искать не будут. Только вздохнут с облегчением.
Яна с ужасом смотрела, как на виске Михаила Борисовича растекается красное пятно.
– Ему надо оказать помощь, – с большой неохотой сказал Григорий и присел рядом с распростертым телом на коленки.
– Никто спасибо не скажет! – не унималась врач-лаборант.
– Он жив? – с надеждой спросила Яна.
– Жив… Оглушила только… Но рану надо бы зашить…
– Давай его на стол! – скомандовала Альбина.
– Не здесь же… – неуверенно произнес Гриша. – Не в морге же…
– Здесь ему самое место! Скотина такая!
– Альбина Аркадьевна, не горячитесь. Я могу и здесь, но мне нужна анестезия и шовный материал.
– Здесь же есть нитки!
– В морге только просроченные, ведь мертвым это не важно…
– И ему сойдет! – стояла на своем Альбина. Гриша поднял на нее свои красивые глаза, и она тут же смягчилась: – Хорошо, хорошо, как скажешь.
Григорий взвалил на свое не очень могучее тело усатого стоматолога, Альбина кинулась помогать. Они вдвоем уложили пострадавшего на секционный стол.
– Давайте, я схожу за нитками, – вызвалась Яна. – Куда идти?
– Ты не найдешь, я сам, – ответил Григорий.
– Я с тобой! – Альбина прилепилась к нему мертвой хваткой.
– Я тоже тогда с вами! Я с ним тут одна не останусь! Мне он противен, да и… страшно здесь, – сказала Яна.
– Так что, мы все вместе пойдем? С больным никто не останется? – почесал затылок Гриша.
– Да он больной от рождения! Что с ним будет?! Я с ним нянькой тоже не останусь! – заявила Альбина Аркадьевна.
– Прикольно, – улыбнулся Гриша. – Мы так втроем и уйдем?
– Втроем уйдем, втроем придем, – подтолкнула его в спину Альбина.
Чем дольше Яна смотрела на эту рыжеволосую энергичную женщину, тем больше подозревала, что все поведанное о ней Михаилом Борисовичем было абсолютной правдой.
Они все вместе, словно заговорщики, покинули морг и двинулись тем же подземным переходом.
– Меня в тюрьму посадят, – процедила сквозь зубы Яна.
– Не говори глупостей! Все будет хорошо! У Михаила нет ничего серьезного, – заверил ее Григорий.
– Я не знаю, что на меня нашло… Я не могла больше это слушать… Когда при мне плохо говорят о любви…
– О какой любви, – сдула челку с лица Альбина Аркадьевна, – идет речь? Это полный бред пьяного мужлана! Мне Гриша в сыновья годится – кого ты слушаешь!
Яна еще больше заводить Альбину, которая и так уже была цвета спелой вишни, не стала и свои соображения оставила при себе.
– Яна, у тебя заболевание не до конца выясненной этиологии, то есть причины…
– Не объясняй, я – медик и понимаю, что ты хочешь сказать.
– Но поражение нервной системы не исключено, да еще лекарства, да безобразное поведение коллеги. Мы с Альбиной Аркадьевной, если что, пойдем в свидетели, и ни один суд тебя не осудит! Ты как больной человек не могла за себя отвечать.
– О каком суде ты говоришь?! – вскинулась Альбина. – Михаил Борисыч нажрался, поскользнулся на скользком кафеле и упал! Вот и все! И пусть он попробует рассказать свою версию! Во-первых, мы с Григорием его не поддержим. А во-вторых, я тогда поведаю его женушке о любовных похождениях ее сокола. И дело не во мне, а в молоденькой медсестре Галине из гинекологии. У меня и доказательства есть!
– Ладно, все успокоились! Все будет хорошо, – закрыл диспут Григорий.
– А куда мы идем? – вдруг раздался вопрос.
Гриша, Яна и Альбина переглянулись между собой, и стало ясно, что никто из них этого вопроса не задавал.
Они дружно обернулись назад. Их нетвердой трусцой догонял Михаил Борисович. Пиджак на нем был расстегнут, по все так же красному и потному лицу текла тонкая струйка крови.
– Господи! Ты-то куда?! – всполошилась Альбина Аркадьевна и попыталась его поймать.
Но Михаил Борисович проявил чудеса ловкости и ушел от захвата:
– Друзья! Вы куда? Мы так чудно сидели! Выпивали! Зачем уходить?
«Сильно он повредился-то, не помнит ничего», – подумала Яна. Но на душе у нее сильно полегчало от того, что пострадавший остался жив и умирать явно не собирался.
– Михаил Борисыч, возвращайтесь назад, пожалуйста! – обратился к нему Григорий. – Там шампанское, закуска! А мы сейчас вернемся!
– Нет, я с вами, – заупрямился стоматолог.
– Миша, слушай, что тебе говорят! – присоединилась к уговорам Альбина. – И приложи лед к голове!
– Я с вами, друзья! Мы же праздновали чей-то день рождения! Чей? По-моему, Гришки. Хеппи бесдей ту ю! Постой… Лед… Зачем мне лед? Что у меня с головой? Кровь…
– Ты поскользнулся и упал! Вот и все! Поэтому иди и полежи, не спорь, – настаивала врач-лаборант.
– Читай по губам, детка. Я один с мертвяками не останусь, я с вами! К тому же я неплохо себя чувствую.
– Ладно, пусть идет с нами. Больше времени на уговоры уйдет, – сдался Гриша.
Они остановились у грузового лифта и нажали кнопку вызова.
– Тогда в операционной его и зашью, – объявил Григорий, задумчиво разглядывая рану на голове заведующего.
– От пьянства? – забеспокоился Михаил. – Не надо меня зашивать. Во-первых, я сильно не злоупотребляю, во-вторых, сегодня же день рождения и в-третьих, я сегодня не дежурю и могу делать, что хочу…
– Да уж, сегодня ты делал и говорил, что хотел. Это точно, – подтвердила Альбина.
– Надо зашить рану на голове, – сказал Гриша.
– Да это же ерунда! – отмахнулся Михаил Борисович, пытаясь приобнять Яну.
– Мне видней! – возразил Гриша. – Кровь при таком рассечении можно остановить, только сшив края раны.
– Яночка, вы идите ко мне в отделение медсестрой! – придвинулся к Яне еще ближе Михаил Борисович. – Это ваша форма? Она очень сексуальна.
– Эта форма меньше на три размера, чем ей надо, и короче по росту на пять размеров, – хохотнула Альбина.
– А мне нравится. А завидуют те, кому показать нечего.
– Началось… – прошептал Гриша.
– Ну как, Яночка, будете моей медсестрой?
– Я вообще-то на должность врача претендовала. – Яна попыталась несколько отодвинуться от него.
– Ой, извини, Яночка! Что-то я запамятовал… И что ты умеешь? Как врач? – От него невообразимо пахло спиртным и еще чем-то неприятным.
«Почему-то лифт долго не едет», – подумала Яна, про себя отмечая, что она снова оказалась в не совсем привычной и не вполне нормальной компании. Неврастеничка с горячим прошлым; разудалый хам – будущий ее начальник; молодой, талантливый патологоанатом, который, правда, в любой момент может потерять сознание; и она сама, с «рожей» на лице в костюме медсестры для ролевых сексуальных игр.
