– Тогда ладно… Нет, все равно я не понимаю. Кто подложил? Когда? Ведь чужие здесь не ходят.
– А вот это мы узнаем, когда схватим всю шайку-лейку. Могу вас успокоить: ни на кого из команды подозрение не падает… Но, господа офицеры, ближе к делу. Я ж понимаю, у вас сегодня праздник. Следует отметить. Поэтому предлагаю быстренько разобраться с героинчиком и разбежаться.
– И где же по вашим, как вы выразились, «агентурным данным», на вверенном мне корабле одесситы спрятали наркотик? – полюбопытствовал Ярослав Данилович.
Он был благодарен гостям хотя бы за то, что те развеяли праздничную хандру.
– Вот это деловой подход! – Старик единственной рукой похлопал капитана по расшитому золотом погону. – Известно где. Где обычно прячут. На камбузе.
– О! – вдруг обрадовался негр с магнитолой. – Я жил на кампусе! Когда учился в Иллинойсском универе. Однажды мы с корешами…
Старик метнул на него свирепый взгляд; тот пожал плечами и заткнулся, не переставая улыбаться.
Брянцев тоже посмотрел на негра и повернулся к однорукому:
– А… Извините, но не могли бы вы ещё раз показать удостоверение?
– Видишь, нам не верят! – с видимым удовольствием обратился назвавшийся полковником к африканцу. – Все из-за тебя. – Его рука полезла в карман. – И я бы тоже не поверил. Я ж тебе так и говорил: «Нам не поверят». А ты – «психическая атака, психическая атака»…
Командир напрягся. Старпом это заметил и напрягся тоже. Князев сунул командиру под нос красную книжечку. Более того: вопреки правилам даже отдал её в чужие руки.
– Папа, – продолжая улыбаться, спросил Анатолий, – По-вашему, лучше было бы пробираться на корабль по швартовочному тросу? Или, того чище, по шторм-трапу? Как тати ночные, так, что ли?
Старпому подумалось, что очень некстати у Ярослава Даниловича руки заняты – случись что, он не успеет выхватить кортик.
Капитан первого ранга Брянцев раскрыл красную книжечку. Посмотрел. Посмотрел внимательней. Еще раз пробежал глазами перечень полномочий. Вернул книжечку и застегнул верхнюю пуговицу.
– Афанасий Никитич, попрошу вас показать гостям любое место на корабле, которое они пожелают осмотреть, – повернулся кэп.
– Есть, товарищ капитан, – строго ответствовал старпом, уловив официальные нотки в его голосе и отметив, что у негра командир удостоверение почему-то не потребовал.
Аудиенция завершилась. Сотрудник ОБОПа и сотрудник Интерпола двинулись к выходу из кают-компании.
– Стойте! – вдруг выкрикнул кэп и потянулся к кортику. – Так, говорите, вы из Интерпола?
Не поворачиваясь, Анатолий сдвинулся на четыре сантиметра вправо, чтобы взять под свой контроль правый боевой сектор отца – «слепой», из-за отсутствующей руки.
Первое правило разведчика: если тебе задали острый вопрос, не думай, как ответить. Лучше постарайся вспомнить что-нибудь приятное на отвлеченную тему. Например, третий сексуальный опыт или вручение первой награды. Хутчиш в таких случаях всегда вспоминал предсмертные слова лжебарона де Фредерикса.
Иван Князев развернулся на тринадцать градусов влево, чтобы нейтрализовать старпома. Ай-ай-ай, нехорошо это – со своими-то воевать… Но как же они нас расшифровали?
Рука командира корабля миновала кортик и нырнула в карман. Зашелестела многократно свернутая газета.
– Одну минуточку. – Капитан развернул газетный лист и быстро нашел искомое. – Как фамилия президента американской Ассоциации следователей по делам о мошенничестве…
– Стив Альбрехт, – хором бросили через плечо однорукий и негр. И улыбнулись друг другу.
– …Из восьми букв? – по инерции договорил командир «Тамбовского комсомольца». – Альбрехт, говорите?
И принялся мысленно пересчитывать буквы, озираясь в поисках чего-нибудь пишущего.
– Автор книги «Мошенничество, луч света на темные стороны бизнеса», – похвалился эрудицией перед сыном агент Карл.
– Один из трех авторов, – снисходительно уточнил прапорщик Хутчиш.
– Поучи меня еще… – буркнул Карл.
– Не смею больше задерживать, – продолжая глазами шарить по кают-компании, простился капитан Брянцев.
И подумал, что не очень-то удивится, ежели забавная парочка обнаружит на борту внештатный груз. Сначала доведем флот до ручки, а потом возмущаемся. Да что наркотики? На подлодках давно нелегальных эмигрантов по Дунаю вверх переправляют.
Гости покинули кают-компанию. Старпом вышел из кают-компании вслед за гостями, но не прошли они и десяти шагов по коридору, как, незаметно для себя, Афанасий Никитич Лунев оказался ведущим. Подобные экспромты не являлись трудной задачей для мегатонников как старой, так и новой формации.
По гулкому трапу они спустились на вторую палубу. Встречные матросы, уступая дорогу, вжимались в переборки, меж всюду навешанных, выкрашенных в желтый цвет дюралевых ящиков. А уж как они гостей разглядывали!
Анатолий все ещё держал музыкальный ящик на плече.
Идея изменить цвет кожи принадлежала целиком ему. Папа, предпочитавший экстравагантности неприметность, был против, и спор отцов и детей длился минут десять. Но Хутчиш не был бы Хутчишем, если б отступился от принятого решения. Он всегда подходил к решению проблем не как ремесленник, а как художник.
Естественно, краситься в черный цвет особой надобности не было. Но как, скажите на милость, оправдать наличие у солидного бледнолицего интерполовца исполинских размеров магнитофона? А ведь шибко нужен был в задуманной операции магнитофон исполинских размеров. Работать, так с музыкой. Не тайком же на корабль пробираться…
А кроме того, воспитанный индейским племенем прапорщик, вступая на тропу войны, привык наносить боевую раскраску. Не столь уж важно, какого цвета. Без неё он чувствовал себя как на официальном приеме без галстука.
Начало операции: выход из подземного объекта У-17-Б, цвет раскраски белый (бетонная пыль). Конец операции: корабль, цвет раскраски черный. Символично.
– А ведь действительно какая-нибудь сволочь могла спрятать героин на эскаэре, – проникался серьезностью поставленной задачи старпом. – Здесь столько приборов – черт ногу сломит. Я назначения и половины не знаю. Забарахлит гидроакустика или там ещё что – мы ремонтную бригаду с берега вызываем. Сами не лезем, от греха подальше. Знаете небось, сколько часов военной подготовки отводится на изучение матчасти, а сколько на строевые занятия…
Вдруг Князев, в отличие от увлеченного сетованиями проводника, углядел, что люк одной из вентиляционных камер не задраен и в микроскопическую щелочку за ними следит настороженный глаз. Конечно, это мог оказаться кто-нибудь из команды корабля… если бы чуть ниже глаза не угадывался прорезиненный, лаково отражающий свет глухих плафонов костюм ныряльщика.
Значит, как минимум один из оравы головорезов Господина Доктора уже проник на корабль.
Не собираясь обращать на сей факт внимание старпома, Князев позволил Афанасию Никитичу проследовать мимо вентиляшки и, когда проходил рядом, с силой дернул люк на себя. Желтолицего бойца по инерции наполовину вынесло из укрытия, а ветеран с не меньшей силой вернул крышку люка обратно. Раздалось громкое «бум». Это ядро головы китайца встретилось с корабельным металлом.
Металл выстоял. Броня крепка.
Прервав рассуждения, Афанасий Никитич обернулся и увидел невозмутимые улыбки гостей.
– Здесь поосторожней. С непривычки можно крепко стукнуться, – на всякий случай проявил заботу старпом.
– Ничего-ничего, – заверил Князев. – У моего ниггера лоб крепкий, хоть кокос лущи.
Полагая, что инцидент исчерпан, старпом повел команду дальше. Вырубленный китайский лазутчик в вентиляционной камере не полагал ничего. И ещё около суток вряд ли способен был что-либо полагать…
Неожиданно Князев увидел под ногами лужу.
– Может, это обыкновенная течь? – в надежде, что вода стекла не с гидрокостюма очередного купальщика, высказал гипотезу старик.
Но происхождение лужи объяснялось иначе.
В следующем отсеке, прислонившись к стене, следил за секундной стрелкой на ручных часах отъевшийся на макаронах по-флотски годок. Пилотка на затылке, бляха ремня на неуставном месте. Погоны на плечах указывали, что за отданные флоту годы парень дослужился до корабельного старшины. Вид негра старшину не удивил. Фигли ему даже негры, когда не сегодня-завтра на ДМБ.
У ног старослужащего ползал на карачках карась[77] и драил палубу мокрой ветошью, передвигая перед собой обрез[78] с грязно-бурой водой.
Старшина с достоинством козырнул проходящему мимо старпому. А молодой боец, стараясь уложиться в норматив, даже не поднял голову.
Стоило троице скрыться в очередном отсеке, как по трапу сверху вниз прогрохотали ботинки-прогары.
– Стоять, Кымджыбеев! – притормозил старшина пробегавшего мимо бойца. – Ну-ка смотайся на камбуз и принеси мне компоту!
