– Я ведь говорил, что зараза… – согласился Джаич. – И, вообще, эта проституция…
– Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого развитого в мире социализма, – Теперь я мог не заботиться о его настроении. – Именно проститутки послали нашу страну в глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.
Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий, кому занять маленькую, а кому – большую комнату. Честно говоря, я был даже несколько озадачен, поскольку чисто автоматически считал квартиру своей: ведь она так сильно напоминала мою собственную. Однако предложение Джаича, безусловно, являлось справедливым.
Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой неудобной кровати в чуланчике.
Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
– Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и вечером мы поедем на улицу "17 июня".
– Чем интересна улица "17 июня"? – полюбопытствовал я.
– А там такой бабец в одних плавочках стоит – пальчики оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за удовольствие нужно платить.
– Я тебе не верю, – отозвался я. Внезапно мне сделалось очень одиноко.
– Ну и напрасно, – сказал он. – Джаич никогда не врет. Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными
пружинами. Вскоре послышался его храп.
Вот я и на Западе, – подумалось мне. – И что же я имею с гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники? Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира, что и дома, только без центрального отопления. К тому же там она целиком принадлежала мне, а здесь – один лишь чуланчик.
На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали машину. Это был старенький обшарпанный "Варбург" бежевого цвета. За рулем восседал Горбанюк.
– Уму непостижимо! – воскликнул Джаич, стоило ему увидеть автомобиль.
– Что-нибудь не так? – с ангельским видом поинтересовался Горбанюк.
– Крайский, натрави на него Саймона.
Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот, конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с тыла.
– Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, – тем временем внушал нам Горбанюк. – Небольшой автомобиль легко припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего внимания…
– Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую колымагу? – прервал его излияния Джаич.
– Между прочим, это было не так уж легко, – с чувством отозвался Горбанюк.
– Охотно верю.
– А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и привлекают к себе внимание, – подал я голос.
– К сожалению, пока это не совсем так, – развел руками Горбанюк. – Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу сторону.
После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить. Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую позицию напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом демонстрируя неохоту и разочарование.
– Она хоть через три километра не развалится? – поинтересовался Джаич, критически осматривая "Варбург" со всех сторон.
– Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с колонками.
– У меня и без того есть "Вокман", – возразил я.
– Ладно, Крайский, садись, – махнул рукой Джаич. – Нечего на него время тратить, оно у нас денег стоит.
– Текст доверенности в папке на заднем сиденье, – поспешно сообщил Горбанюк.
– О'кэй.
В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся за руль, сунул в пасть очередную "партагазину" и включил двигатель.
Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от себя дверцу.
– Садитесь, – коротко бросил он.
– Кто вы такие?! – испуганно взвизгнула фрау Сосланд. – Что вам от меня нужно?!
– Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, – Крайский.
– А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький "Варбург".
– Я специально сказал про синий БМВ, – объяснил ей Джаич.
– Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не можем тут больше стоять.
– Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у меня прослушивается телефон…
– Так вот же болонка! – Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он уже начинал терять терпение.
Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау Сосланд крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и взгромоздилась на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с места.
Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись, словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебрянные клипсы.
Вдруг вспомнилась морда вчершней шлюхи из увеселительного заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не раздумывая, разорвал таксу на куски.
В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу. Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
– Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами,
– предложил Джаич.
– А если его украдут?
– Да кому она нужна, эта ваша болонка? – подала голос фрау Сосланд.
– Тогда лучше привяжите свою таксу.
– И не подумаю.
Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка, козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с одного берега реки на другой.
Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с одной стороны от нее, таксу – с противоположной, а сами заняли позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние не менее пятидесяти шагов.
– Теперь можно и поговорить, – с облегчением произнес Джаич.
– А что, собственно, вы расчитываете узнать?
– Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
– Я бы сформулировал иначе, – вмешался я. – Что конкретно вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и, следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу, не научила.
– Может случиться самое ужасное и непоправимое, – вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
– А именно?
– Моего сыночка могут… его могут…
– Что? – не выдержали мы.
– …убить. – Она принялась хлюпать носом.
– Кто может убить? – насел тут же Джаич. – Почему вы так решили?
– Мне не нужно решать, я чувствую… – Она вытащила из кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
– Та-ак… Расскажите все же все по порядку.
– Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то негодяй несколько раз забирался в лавку Шрико…
– А откуда вам известно, что негодяй был в единственном числе? – ухватился я.
– Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько – это конец света.
– А почему вы называете вашего сына Шрико? Он грузин? Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать.
Видно, от оглушительного лая собак его слегка контузило.
– Никакой не грузин! Самый натуральный… негрузин. Просто с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это началось.
– А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
– Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
– Он уже умер?
