Ознакомительная версия.
Жены с надеждой уставились на неё, но Зинаида продолжать не собиралась. Она уже, изрядно отставив свой тощий зад, нервно закуривала от газовой конфорки, свободной рукой подтягивая поближе к себе тараканью ловушку.
— Откуда ты знаешь? — спросила Изабелла.
— Пришла к этому выводу логически, — с важностью поведала Зинаида, пуская клубы дыма прямо Белке в лицо. — Если мы за столько лет не убили нашего Фрола, то почему должны его сегодня убивать? Значит здесь замешан посторонний. Фрол адвокат. Надо искать среди его клиентов. Возможно Фрол узнал что-то лишнее. Но это не наше дело, это дело милиции.
Тамарка подбоченилась:
— Умная ты наша! Если на таких, как ты, держится отечественная наука, то понятно почему мы в такой глухой жопе! Во-первых, в квартиру посторонний зайти не мог, потому что дверь закрыта изнутри, и открыть её снаружи нет никакой возможности.
Все сорвались с места и, расталкивая друг друга, помчались в прихожую смотреть на дверь, хоть и видели её сотни раз и столько же раз её открывали.
Дверь действительно была закрыта на задвижку, которую снаружи открыть не представлялось возможным. Все, в том числе и я, испугались и с огромным подозрением посмотрели друг на друга.
— А что во-вторых? — нервным шёпотом спросила у Тамарки Зинаида.
Тамарка, почувствовав себя в центре внимания, вдохновилась.
— А во-вторых, — закричала она, — у нас у всех была причина грохнуть Прокопыча!
— Что-о?! — хором закричали жены.
— У всех, кроме Соньки, — добавила Тамарка. — Сонька собиралась за него замуж, и эта смерть ей была ни к чему. Она нешуточно вознамерилась прибрать к своим загребущим рукам все имущество Прокопыча: и антиквариат, и его счета, и дачу, и машину, и саму квартиру, а расписаться не успела, поэтому ей эта смерть и не к чему.
— Да зачем мне нужно в этом дерьме мараться?! — возмутилась я. — Я же не бедная и, думаю, уж его-то побогаче!
Тамарка, не учитывая моих возражений и даже не слушая их, продолжала:
— Возможно потом, имея законную печать в паспорте, она была бы и рада его смерти, но сейчас Соньке это не выгодно.
Я фыркнула и презрительно повела плечами, всем своим видом выражая, что Тамарка глупа.
— А кому выгодно? — спросила Полина.
— Надо подумать, — сказала Тамарка. — Кто тут у нас самый умный?
Все уставились на Зинаиду.
— Правильно, — одобрила Тамарка. — Вот у насекомоведного и спросите. Она же у нас учёная, с логикой, черт её возьми, только слишком нервная.
— Не смей меня оскорблять насекомоведным! — взвизгнула Зинаида.
Тамарка развела руками, мол — что я вам говорила — псих.
Зинаида каблуком туфли гневно загасила «бычок» и промаршировала на кухню к газовой конфорке и своей тараканьей ловушке, видимо, закуривать новую сигарету. Смолила она как сапожник, даром, что кандидат наук.
Все поплелись за ней, расселись вокруг тесного стола, задумались.
— Выпить бы, — рассеянно глядя по сторонам, сказала Татьяна и провела рукой по своей необъятной груди.
— И водка и рюмки в той комнате, — напомнила Полина. — Я туда не пойду.
— Инициатива наказуема, — ядовито заметила Изабелла, хотя сама всегда была не дура выпить.
— Зинка, может ты сходишь? — спросила Татьяна. — Ты у нас ближе всех к трупам, всякими там опытами занимаешься.
— К таким трупам и ты близка, — ответила Зинаида, — или ты никогда не убивали мух и комаров?
— Ясно, — вздохнула Татьяна и с вопросом посмотрела на Тамарку.
— С ума сошла? — возмутилась та. — Я покойников ужасно боюсь!
— Не вздумайте просить меня, — на всякий случай предупредила я. — Меня алкоголь не интересует. Кто пьёт, пусть тот и ходит.
— Ладно, я и пойду, — сдалась Татьяна.
И она пошла. На кухне воцарилась тишина. Все поддались влиянию Зинаиды и нервно закурили.
Я смотрела на этих бездарных жён и удивлялась тому, что не было видно с их стороны таких уж сильных переживаний. Повизжали немного от страха и успокоились. И, похоже, больше убиваться никто не собирается. Зачем же тогда голову мне морочили? Значит он им был нужен только живой, а чувства? Чувств нет. Никаких. Очень утилитарное отношение.
Постукивая рюмками о бутылку, вернулась Татьяна.
— Я выключила там свет, — сообщила она.
— Зачем? — удивилась Полина.
— Чтобы не смотреть на труп, — разозлилась Татьяна. — Думаешь приятное зрелище? Тогда пойди погляди! Рюмок мало, на всех не хватит, будем пить по очереди. Я первая.
— Почему мало? — спросила Изабелла.
— Потому, что вас слишком много, — огрызнулась Татьяна, налила водки и тут же залпом её опрокинула в свой широкий рот.
Остальные, исключая меня, сделали то же самое.
— Давай и ты, — предложила мне Тамарка.
Я покачала головой.
— Выделывается, — не одобрила Татьяна. — Целочку из себя строит.
Все злобно уставились на меня.
— Лучше подумайте, что будем делать, — сказала я, поворачиваясь к ним задом и, пользуясь приёмом Зинаиды, от конфорки закуривая сигарету.
Всем своим видом я старалась показать, что мне на них плевать.
Тамарка встрепенулась:
— Девочки, поскольку абсолютно точно установлено, что убийца среди нас, надо придти к какому-то знаменателю.
— А кто приходить-то будет? — спросила Татьяна.
— Я бы порекомендовала Соньку, — предложила Тамарка, за что я никак не могла ей сказать спасибо.
— Соньку? — удивилась Зинаида, которая наверняка думала, что все начнут уговаривать её, как самого учёного и образованного среди нас человека с гипертрофированной логикой.
— А почему это Соньку? — поддержала Зинаиду Полина. — Чем она лучше других? Тем, что умеет носиться по квартире с ножом?
— Тем, что у неё уже есть опыт в раскрытии таких преступлений, — пояснила Тамарка.
Жены уставились на меня с некоторым интересом. Я тоже смотрела на них во все глаза, но их взгляды были так насторожённы и недоброжелательны, что сделать какой-либо вывод я не могла, а ведь кто-то из них зарезал Фрола Прокофьевича, но по их лицам это было совсем незаметно.
— У Соньки есть опыт, так что лучше бы нам положиться на неё, — сказала Тамарка. — Во всяком случае других вариантов я не вижу. Если кто видит, предлагайте, обсудим.
Предложений не последовало.
— Приступай, Мама, — скомандовала Тамарка.
И я приступила.
Обожаю наводить порядок, особенно люблю влажную уборку, поэтому я решила с этого и начать. Не с влажной уборки, конечно, но с порядка.
— Учитывая, что здесь собрались одни женщины, — строго сказала я, — предвижу хаос и большие волнения, во избежание которых нам надо определиться с регламентом. Возражения будут?
Возражений не нашлось, все согласились:
— Определяйся.
И я начала определяться.
— Первым делом, — сказала я, — все должны дать клятву не говорить хором.
— Даём, — вяло откликнулись жены.
— А так же, — продолжила я, — отвечать на вопросы коротко и по существу. Это в ваших силах?
— В наших, — согласились жены.
Они явно себя переоценивали, но я придираться не стала.
— Тогда поехали, — с оптимизмом воскликнула я и задумалась.
Результат моих раздумий был неутешителен. Прошло достаточно много времени с тех пор, как мы обнаружили тело уже покойного Фрола Прокофьевича, а, кроме болтовни, никаких мер не было принято. Мне показалось очень странным то, что до сих пор здесь нет милиции.
— А почему бы нам не вызвать милицию? — спросила я. — Пока ещё не поздно, и мы можем объяснить свою заминку тем, что просто его не заметили. Сидели на кухне, курили, заболтались, а когда зашли в комнату, он уже труп. Ну, сразу, мол, и позвонили.
Все почему-то остолбенели, словно поверить своим ушам не могли.
— Что она говорит? — наконец возмутилась Татьяна. — Не сошла ли она с ума?
— Это вы сошли с ума! — закричала я. — Ваш муж убит, а вы не шьёте, не куёте и не мелете. Скрыть его смерть невозможно. Как вы потом будете объяснять, почему не вызвали милицию?
— А почему это нельзя скрыть его смерть? — неожиданно заявила Изабелла. — Давайте завернём Фролушку в тот ковёр, на котором он лежит, и незаметно вынесем его из квартиры.
Все тупо уставились на неё, не зная, как к этому относиться: как к шутке или как к деловому предложению.
— И что дальше? — скептически поинтересовалась я, ничуть не радуясь этой идее.
— Отвезём на его же дачу, там и похороним, — пожала плечами Изабелла, мол так все элементарно, а вы тут голову ломаете.
Все задумались.
— Точно, — обрадовалась Татьяна, — а потом вернёмся и поровну разделим все его добро. Соньке, так и быть, тоже нарежем долю.
— А потом разойдёмся по домам, и сделаем вид, что ничего не знаем, — развила тему ещё дальше Полина. — Кроме нас, у него никого нет. Родители умерли, а сослуживцы откуда знают сколько здесь было антиквариата? Может он продал все давно.
— Да кого это волнует, — возмутилась Зинаида. — Будут ещё какие-то сослуживцы лезть в наши дела. Ведь тело-то не найдено, следовательно и убийства нет. Хватятся его, думаю, не раньше, чем через три дня. Начнут искать, а мы все и скажем, что последний раз видели его на его же дне рождения.
Ознакомительная версия.
