– Красивый дом… Такое ощущение, что сейчас из дверей выйдет миловидная старушка в белом передничке и в кудельках…
– В чем? – не понял Илья. – С пудельками? А при чем здесь собаки?
– С завитыми волосами, – поправилась Яна. – И вынесет целый поднос румяных пирожков и домашний лимонад. Такая бабушка из рекламы «Домика в деревне»…
– Что-то не видно и не слышно твоих друзей, – прервал ее бред Илья. – А если следовать рекламе, то, скорее всего, все старушки из этого дома понесли яйца от курочек для изготовления майонеза.
Яна отвесила ему легкий подзатыльник, но ответить не успела. Наверху раздался громкий хлопок, звон стекла и послышался громкий окрик:
– Сволочи! Сколько же можно воровать мои гортензии?! Ну я вам покажу, идиоты! Вы у меня еще попляшете!
И сразу вниз полетело содержимое помойного ведра. Очистки картошки покрыли голову и плечи Ильи.
– Опа! – ахнула Яна, глядя на часто мигающие под жижей коричневого цвета голубые глаза Ильи.
Следом из окна, словно снаряд, вылетело металлическое ведро и угодило точно в голову так и не успевшему отойти в сторону Илье. Он пошатнулся и упал на колени, явно получив легкое сотрясение мозга и на время потеряв ориентацию.
– Я вас уничтожу! – продолжал бесноваться кто-то наверху.
Яна испугалась, что сейчас в окно вылетит рояль или что-нибудь потяжелее. Кровь ударила ей в голову. Она схватила первый попавшийся камень подходящего размера и запустила в окно, естественно, вдребезги разбив его.
– Прекратите безобразничать! Мы вам ничего не сделали! Мы умеем постоять за себя! – прокричала она. Ответом ей была тишина.
– Черт! – озадачилась Яна. – Уж не пришибла ли я кого-нибудь? Илья, вставай! Пойдем в дом, посмотрим, кто тебя облил помоями, – и она потащила парня за руку, несмотря на сопротивление.
– Мне как-то все равно… Я бы с удовольствием ушел отсюда…
– А вдруг человеку нужна помощь? Вдруг я его убила?
– Тем более надо сматываться!
– Студент, приди в себя, мы же должны оказать помощь! – одернула его Яна.
– А зачем ты пуляла этим кирпичом? – обиженно поджал губы парень.
– Я спасала тебя! Кто знает, что еще упало бы тебе на голову? – пояснила Яна. – Кстати, минутой ранее я предупреждала тебя об опасности находиться рядом со мной, но ты проигнорировал мое предупреждение. Сам теперь и виноват.
– Я был неосмотрителен. – Илья потрогал голову и заковылял вслед за бодро шагающей Яной.
Она напоминала метательницу ядра, только что выполнившую удачный бросок и теперь желавшую оценить результат.
Они все-таки нашли открытую дверь и проскользнули в дом. В отличие от обновленного белого фасада помещение было старым и не отремонтированным. Честно говоря, евроремонт ему бы и не пошел, но излишняя захламленность тоже не красила. Хотя, может быть, они вошли в нежилую часть здания?
Яна громко чихнула от пыли и вышла из заставленной мебелью комнаты в коридор. Стены и потолок были обиты панелями из мореного дуба, что производило мрачное впечатление, и к тому же было очень темно. Небольшие круглые настенные плафоны кремового цвета не спасали положение. Рассеянный свет сразу поглощался темными стенами и потолком. Вдоль коридора тянулись закрытые двери. Пахло затхлостью и гнилью. Похоже, Илья думал о том же, что и Яна.
– Непонятно, как раньше строили. Не было ведь ни вытяжек, ни установок с микроклиматом, ни кондиционеров, так какого же черта они планировали такие длинные дома с узкими коридорами? Здесь же нет движения воздуха! Как барак! А внешний вид так впечатляет!
– Думаю, что комнаты много больше и просторнее, чем коридор, – ответила Яна, сворачивая за угол и упираясь в деревянную лестницу. – А потом, может, тут сто раз все перестраивалось и перепланировалось.
– В этом доме внутри всё деревянное, и перекрытия тоже, так что если вспыхнет пожарчик, то мало не покажется, – буркнул Илья.
– Стоит этот дом лет двести и еще простоит, а ты эти криминальные мысли из головы выброси… – ответила Яна, поднимаясь на второй этаж. – Ну, кого я тут прибила? Эй, отзовитесь!
Коридор второго этажа выглядел значительно привлекательнее лишь потому, что стены были выкрашены в ярко-розовый цвет, а двери в белый. Одна из дверей приоткрылась, и в коридор выглянул сморщенный старый дед: седые всклокоченные волосы, темная одежда, опущенные плечи и недоверчивый, злой взгляд из-под кустистых седых бровей. Он совсем не походил на милую, доброжелательную старушку, которую нарисовало ранее воображение Яны.
– А… ироды! Уже в дом забрались, – покачал он головой, правда, уже без особого пыла.
– Здравствуйте, – ответила Яна, узнав голос, который проклинал их из окна. – Чего же вы хулиганите? Человека вот помоями облили.
– Человека? – подслеповато прищурился старик, всмотрелся в Илью и вдруг попятился обратно в комнату, крестясь и сплевывая через левое плечо. – Сгинь! Сгинь! Сгинь, нечистая!
– Да мы не сделаем вам ничего плохого! – пошла за ним Яна. – Мы хотели только узнать, что я разбила, и компенсировать убыток…
– Уходите! Не подходите ко мне! Господи, спаси меня! Что я вам сделал? Не трогайте мою душу!
– Что с ним? – испугалась Яна. – Может, он, того? Э… дедуля, вам помочь? – Она толкнула дверь, за которой укрылся дедушка, и они с Ильей оказались в первой комнате этого странного дома.
Яна была совершенно права, предположив, что комнаты в этой старинной усадьбе светлые и просторные. Во-первых, в глаза бросалось обилие света, так как одну стену украшали четыре огромных окна с широкими подоконниками. Во-вторых, дополнительное ощущение света и пространства комнате придавали высокие потолки с лепниной. Мебель была светлая и современная. Старый паркет очень хорошо сохранился. Навесные легкие металлические стеллажи и мягкая массивная светлая мебель не портили впечатления. Сморщенный старичок забился в угол и трясся, словно в судорогах.
– Владимир Адольфович, не подходите ко мне! Я же ухаживал за вами, вытирал пыль, зачем вы явились?! Не забирайте мою душу! Владимир Адольфович, у нас же были хорошие отношения!
– Кого он все время называет Владимиром Адольфовичем? – удивленно осмотрелась Яна и с улыбкой, которая должна была обозначать крайнюю степень расположения, обратилась к старику: – Любезнейший, здесь нет никакого Владимира Адольфовича. Меня зовут Яна, Яна Цветкова, а это – Илья.
– Свят! Свят! Свят! – перекрестился старик. – Как живой! Пожалейте меня! Оставьте на грешной земле…
– Да мы ничего вам не сделаем, – заверила деда Яна, осматриваясь, чтобы определить, куда мог влететь ее камень и что он раскокал.
Ее поиски были вознаграждены.
На паркете были рассыпаны осколки оконного стекла, а в углу валялась разбитая ваза, ранее явно стоящая на широкой мраморной каминной полке. Камень, брошенный Яной, лежал рядышком.
– Прямое попадание, – вздохнула она. – Надеюсь, вазочка не очень дорогая была?
– Стояла отдельно на полке, то есть в гордом одиночестве, наверняка раритет, – Илья покосился на стонущего старика.
Выглядел Илья ужасно: растрепанные волосы в колючках, перепачканная землей и соком травы одежда, и все это было щедро полито помоями.
– Вы не волнуйтесь, мы все вам возместим и все уберем, – сказала Яна, повышая голос: так непроизвольно поступают многие, беседуя со слишком старыми людьми, заранее подозревая их в глухоте.
– Сгиньте, ироды! – сжался старик, сотрясаясь в нервных конвульсиях.
– А ведь, похоже, в доме больше никого нет, – обратилась Яна к Илье. – Что за люди? Оставлять психически больного, старого человека одного? Что же это за дела такие? За ним же присмотр нужен! Он сам опасен для окружающих…
– Я и присматривал, – прервал ее старик, – и за домом, и за Владимиром Адольфовичем.
– Опять за свое, – сокрушенно покачала головой Яна и принялась собирать черепки вазы и стекло.
– А где Владимир Адольфович? – спросил студент, предположив, что если старик говорит, что присматривал за ним, то пресловутый Адольфович тоже может находиться в доме.
– Нет! Нет! За что?! – завопил старик с новой силой.
– Может, кто-то из нас напомнил ему этого Владимира Адольфовича? – задумчиво предположил Илья.
– Ага! Особенно я! Просто вылитый Владимир Адольфович, – хохотнула Яна. – Или ты – тоже хорош! Видимо, некий Владимир Адольфович ходит все время в помоях, и ты сейчас очень на него похож, – добавила она.
– Знаешь, судя по тому, как этот старик испугался, я бы выдвинул версию, что этот пресловутый Владимир Адольфович умер.
– Умер! Умер! Вот именно – умер! – закивал дед, смотря на Илью безумными глазами. – Изыди, сатана!
Илья хотел что-то ответить, но ему помешали жуткий кашель и хрипы, которые просто-таки сотрясли тщедушную фигурку старичка. Он побледнел, руки с вздувшимися старческими венами судорожно ощупывали шею.
– Яна, ему плохо… – испугался Илья.
