Ознакомительная версия.
– Не врубаюсь, чего ты о зайцах вспомнил?
– Но они тоже косые!
– Кто?
– Длинноухие, – огрызнулся Витек.
– А живот при чем? – не понял Пашка.
– Пиши молча, – рявкнул друг, – не уточняй!
– Вдруг Серега поинтересуется про падлу!
– Нет.
– Ты уверен?
– Стопудово.
– Все равно стремно и непонятно. Падла паточная! Звучит красиво.
– Как ты мне надоел!
– А я от тебя… – выругался Пашка.
– Давай не бычиться, – пошел на попятную Витек, – конспект один!
– Нет, я Таньке позвоню, – заявил Пашка и схватил мобильный, – эй, отличница! Че ты понаписала! Где-где! В тетради! Падла паточная! Этта че? Где находица? За фигом челу падла? А-а-а! И ниче ржачного! Пишешь, как китаянка иероглифами!
– И че она сказала? – заинтересовался Витек.
– Тебе ж по фигу!
– Ну и не говори, – надулся Витек.
– Ладно, не чморься, – снизошел Пашка, – у Таньки просто почерк неразборчивый. Нету у нас падлы паточной! Это подлопаточная кость, прочитали неверно.
– Жесть, – резюмировал Витек, и парочка лентяев резво забегала ручками по тетрадкам.
Сначала я с усилием подавил смех, но потом пришел в негодование. Завтра оболтусы принесут конспекты доброму педагогу, тот поставит студентам зачеты, и прогульщики навсегда забудут про тему «скелет». А теперь представьте, что вы приходите в поликлинику или попадаете, не дай господи, в больницу, и вами занимается такой вот Витек или Пашка, самозабвенно прогулявший половину лекций. Уколы от воспаления «падлы паточной» он пропишет легко и столь же непринужденно начнет искать печень в черепе, а легкие – пониже поясницы. Конечно, все студенты обязаны упорно овладевать знаниями, но будущий журналист, проигнорировавший рассказ о древних греках, или редактор, путающий падежи, не нанесут непоправимого вреда человеку. А вот врач!!! Может, попытаться вразумить недорослей?
– Вы Иван Павлович? – будто птичка прощебетала над головой.
Я забыл про парней и посмотрел перед собой. Около столика стояла молодая женщина в джинсах и трикотажной кофте.
– А вы Олеся? – улыбнулся я.
– Да, – кивнула та, – можно сесть?
– Конечно, хотите пообедать?
– Еще рано, – скромно ответила она.
– Тогда кофе?
– Лучше чай.
– Хотите пирожное?
– Это дорого!
– Ерунда, – воскликнул я и приказал официантке: – Принесите нам набор птифуров.[3]
Подавальщица ушла, и я сразу взял быка за рога:
– Можете рассказать о себе?
– Олеся Беркутова, – робко начала собеседница, – я незамужем, образование девять классов и училище, медсестрой хотела стать, но не получилось.
– Диплома нет? – изображал я из себя нанимателя.
– Есть, – сказала Олеся и вынула из сумочки несколько разноцветных книжечек, – смотрите, вот паспорт. Прописка московская, постоянная. Аттестат школьный, диплом училища, а это удостоверение, я в больнице работала.
– Почему ушли?
Олеся посмотрела на тарелку, которую поставила между нами официантка, и спросила:
– Можно вон то, с розочкой?
– Угощайтесь от души, все сладкое только для вас, сам я его не люблю.
– А вы милый, – улыбнулась Олеся, – совсем меня не знаете и угостить решили. Спасибо. Из клиники я убежала, потому что не выдержала. Отделение было тяжелое, народ лежачий, намучилась я с больными. Думаете, медсестре легко? Поставила укол, капельницу наладила, градусник сунула, таблетки раздала – и чай пить? С плюшками?
– Примерно так, – поддакнул я.
– Вот и те, кто зарплату среднему персоналу начисляет, того же мнения, – кивнула Леся, – а на самом деле все совсем не так шоколадно. Санитаров нет, сами каталки толкаем, больных тягаем и с поручениями носимся. Иной раз присесть не удается. Заявишься в семь на работу, и завертелось. На черной лестнице покойник лежит, его ночью в морг не спустили, значит, тебе везти. А лифтер опять напился, приехал на этаж, кабину не открывает, орет: «Кто стучится в дверь моя? Видишь, дома нет никто!» Сбагришь мертвяка, крутись колесом: уколы, клизмы, вливания. Перевязки должна специальная сестра делать, а ее нет, обед развозить некому, нянька запила, а главврачу по барабану, зайдет в палату и орет: «Почему тут грязно?» И что я ему скажу? «Бабушка никому не нужная наблевала, я убрать не успела»? Спасибо, родственники помогают, но не все! Есть такие экземпляры, визжат хуже начальника! Когда мне в домработницы пойти предложили, я полетела со всех ног. И кто бы не помчался? Денег больше, работы меньше.
– Ситуация ясна, – кивнул я, – почему вы уволились с прежнего места?
– За границу хозяева уезжают, – не изменившись в лице, соврала Олеся, – он дом купил в… э… э… забыла где… в Майами! Вот!
– Хорошо, – улыбнулся я, – характеристика у вас есть?
– Конечно, – закивала врунья, – вот смотрите!
Совершенно спокойно Олеся вынула из сумочки сложенный листок и подала его мне.
«Беркутова Олеся работала в семье Яковлевых… исполнительна, честна, аккуратна, хорошо готовит… имеет медицинское образование, способна оказать первую помощь…»
Я вернул сделанную на компьютере фальшивку Олесе.
– Отличная рекомендация!
Лгунья потупила взор.
– Можно ли позвонить вашей бывшей хозяйке и как ее зовут?
– Мария Ивановна, – сообщила Олеся, – номерок запишите.
– Если я прямо сейчас звякну, не помешаю вашей хозяйке?
– Нет, Марь Иванна в это время свободна.
Я решил сыграть роль дурака до конца, взял мобильный и спустя пару секунд услышал бойкий девичий голосок:
– Алле!
– Будьте любезны Марию Ивановну.
Подруга, вовлеченная в аферу, оказалась менее артистичной, чем «автор» сценария.
– Чего? Вы номер аккуратно набирайте!
Я повторил попытку.
– Алле, – прозвенел тот же голос.
– Ваш телефон мне дала Олеся Беркутова, – решил я помочь обманщице, – меня зовут Иван Павлович, а вы, очевидно, Мария Ивановна?
– Ага, – сообщила девушка, – она самая!
– Олеся служила у вас?
– Да, да, – взвизгнула «хозяйка» и принялась играть отрепетированную роль: – Девушка честная, хорошая, аккуратная, готовит – пальчики оближешь!
Я старательно кивал, с такой характеристикой возьмут везде, даже в личные покои президента. Олеся сидела, уперев взгляд в колени.
– Замечательно, – сказал я, когда поток восхвалений иссяк и «Мария Ивановна» отсоединилась. – Вы нам подходите. Осталось соблюсти маленькую формальность. Вы не против, если я сделаю еще один звонок? Можно взять ваш паспорт?
– Пожалуйста, – слегка насторожилась Олеся.
Я схватил мобильный, набрал свой собственный номер и, слушая тихое «пи-пи-пи-пи», начал собственное шоу:
– Федеральная служба безопасности? Добрый день, Иван Палыч вас беспокоит! Соедините меня с генералом Вороновым. Макс, привет! Отлично, спасибо! Да, конечно, в субботу, как обычно, в бане. Сделай одолжение, пробей по компьютеру новую претендентку. Олеся Беркутова… жду!
Домработница заерзала на стуле, я округлил глаза и заталдычил:
– Так, так, да, так, так, нет, так, так, да… Шульгин Юрий? Не путаешь? Характеристика от Яковлевой Марии Ивановны… Нет! Он где? А! О!
Олеся покраснела, на ее лбу выступила испарина. Решив, что горничная окончательно деморализована, я положил трубку на стол и впился взором во врунью.
– Олеся, мой ближайший друг генерал Воронов служит в ФСБ, кстати, я и сам бывший сотрудник этой службы.
– Лучше я пойду, – вскочила Олеся, – отдайте мой паспорт.
– Сядьте.
– Спасибо, мне пора.
– На работу к Марии Ивановне Яковлевой? – не удержался я. – Кого вы подговорили изобразить бывшую «хозяйку»? Лучшую подружку?
– Сестру, – вздохнула Олеся и вдруг широко улыбнулась: – Обломалось мне! Ладно, прощайте, не срослось. Авось следующий хозяин не такой въедливый попадется!
– Погодите, – попросил я.
– Чего зря время терять, – хмыкнула врунья, – я набрехала вам с три короба. Впрочем, теперь понимаете почему. Кто ж возьмет в прислуги человека, который свидетелем по убийству проходит!
– Всякое случается, – не согласился я, – может, мне как раз такая женщина нужна!
– Смеетесь? – прищурилась Олеся.
– Я абсолютно серьезен.
– Вас не испугало случившееся с Шульгиным? – спросила она.
– Не вы же его убили!
– Нет, конечно!
– А кто?
Олеся вздрогнула.
– Понятия не имею.
– Макс сказал, что вы дали показания против жены хозяина, Лады.
– Ну… верно, – неохотно подтвердила Олеся.
– Значит, решили до конца стоять за правду?
Олеся на секунду оторопела, потом вмиг смекнула, куда сворачивает беседа, и воскликнула:
– Шульгин – замечательный человек… был. У них в доме мне хорошо было, правда, иногда они скандалили. Ася Михайловна, мать Юрия, новую невестку недолюбливала, она с Ритой дружила.
– Это кто?
– Маргарита, первая супруга Юрия, – пояснила Олеся, которая, уверовав в то, что я имею огромные связи в ФСБ, решила говорить правду. – Лада у Шульгина в любовницах сначала ходила. Хозяин долго с одной бабой жить не может, больше шести месяцев не выдерживает. Ася Михайловна все ему твердила: «Сыночек, не оформляй отношений, не заводи официальной супруги. Я же не против нахождения в доме женщины. Живи так, без штампа», но хозяин уперся и сыграл свадьбу.
Ознакомительная версия.
