Поэтому вы купили шампанское, цветы, шарики и поехали не куда-нибудь, а на кладбище? Я где-то разминулся с логикой? Помогите мне, ребята, — попросил Пётр Иванович.
— Это я виноват, — вызвался Иван Демидович. — Я как раз видел, что Яна хандрит, хоть она и с князем, хоть она и живёт в замке. Просто не узнать. Словно узница замка Иф предстала предо мной, если подумать, что в темницу засадили женщину, а не мужчину. Ну, я и продолжил свой день рождения, а Янка составила мне компанию. Мы купили закусочку, шампанского, воздушные шарики — это уже была инициатива самой Яны, — и отправились на природу. Хотели, знаете ли, развеяться, подышать свежим воздухом.
— На погосте? — уточнил следователь.
— Так получилось, — смутился Иван Демидович. — Я растрогался, даже всплакнул, вспомнил про женщину, что у меня была в Питере, по тем временам — Ленинграде. Эх, какая пора была, и какая женщина!
Умерла, то есть погибла скоропостижно. Вот и решил ее навестить, — пояснил Иван Демидович. — Ну а дальше? Дальше можете считать меня подонком, как всегда. Я понял, что женщин в Ленинграде у меня была уйма, как и в любом другом городе. Каждые гастроли, а их было много — одна женщина, а то и не одна… Я сообразил, что не помню, какое конкретно кладбище, где могила. Но запал-то уже пошёл. Выпить и закусить уже надо было. А чем кладбище, куда мы приехали, не место? Стоило только найти хороший столик и скамейку. Тихо, спокойно и уютно.
— Ага! И украсить ограду шариками? — возмутился следователь.
— А что? В руке их всё время держать? Купили же уже, — с достоинством объяснил заслуженный артист. — Привязали к оградке шарики, сели. Никого не трогали. Да, у могилки! Но мы даже не знали, у чьей.
— А тут родственники? — продолжил за него Пётр Иванович, словно подбадривая рассказчика.
— Да! Два бугая и баба, извините, женщина — безутешная вдова. Скажу вам прямо — от увиденного они просто остолбенели, рты открыли. «А что вы тут делаете?» — произнёс он чужим голосом, пародируя пришедших.
— Не так было! — встряла Яна. — Они спросили: «Что вы делаете на нашей могиле?» На что Иван Демидович…
— Да просто Ваня, — махнул рукой артист.
— Ваня сказал, что нам, в принципе, плевать на их могилу, что на ней сухо и прибрано, и хороший столик со скамейкой, и что мы тут празднуем день рождения.
— Понятно. Значит, говорите, плевать? Славно… Ну, а дальше что? — ухмыльнулся Пётр Иванович.
— А чего это вам понятно? — встал в позу Иван Демидович. — Они набросились на нас, отметелили. Яну-то за что? Это я ее туда притащил. Она — хрупкая женщина.
— Ну, набросились они на Головко, как на более сильное и главное звено нашей бандитской ячейки, я потом сама вступила в бой. А как я могла не вступить? Они бы его прибили. А мы все-таки вместе пришли. Сама тоже получила, — пригорюнилась Яна.
— Да! И вот я хочу спросить: а что, собственно говоря, мы здесь делаем?! — трагически возвысил голос Иван Демидович. — Мы первые не нападали, никого не трогали. Нас избили, нас же еще и за решётку?
— Вам шьют осквернение мест захоронения, за это, между прочим, установлена уголовная ответственность.
— Какая уголовная ответственность?! — еще больше возмутился Иван Демидович, и его голос напомнил рык медведя в клетке, то есть в этой квадратной комнате без окон. — Что мы сделали? Покажите мне фотографии вскрытой могилы, сломанного столика, испачканного памятника и повреждённой ограды!
— Хорошо, — спокойно ответил следователь и достал из папки фотографии. — Вот вскрытая могила, испачканный памятник, сломанный столик… Эй, ребята, что с вашими лицами?
— Жесть, — протянула Яна. — Мы этого не делали. Клянусь тебе, Пётр. Мы тихо-мирно сидели на скамеечке. Пили-закусывали. Над нами спокойненько покачивались воздушные шарики. Умиротворяющая картина, поверь мне. А нас за это взашей… О каких сокрушительных изменениях и повреждениях идёт речь?
— Господи, мы этого не делали! Разве мы на это способны? Мы же интеллигентные люди, — схватился за голову Иван Демидович. — У меня даже голова разболелась, давление поднялось!
— Я не адвокат, не прокурор, и вам верю, но убедить следствие, что это сделали не вы, будет очень сложно, вернее, невозможно. А кто еще? Родственникам это зачем делать? Это же кощунственно! А на могиле остались бутылка, одноразовые тарелки, и везде ваши отпечатки.
— Так мы и не скрываем, что мы там пили и ели, но мы ничего не крушили! — пошла красными пятнами Яна. — Петя, поверь! Ну мы же не вандалы какие-нибудь! Мы приличные люди!
— Верю, не верю, здесь это не прокатывает! Кто тогда это сделал?
— Это вы нас спрашиваете? — удивился Иван Демидович. — Мы с Яной не работаем в полиции. Это ваша работа. Или легче схватить первых попавшихся?
— В этом случае действительно легче схватить первых попавшихся. Были бы вы нормальными людьми, вы бы не попали в такую идиотскую ситуацию. День рождения на кладбище! Класс! Кто вам поверит? А я вот верю! Потому что знаю Яну Цветкову, с ней всегда так. Доказать вашу непричастность к вандализму на кладбище можно только определив, кто это сделал. А определить это невозможно. Камер там нет, и самыми подозрительными людьми на этом кладбище были вы, никто и искать не будет.
— Что же делать? — задрожала Яна.
— Вам придётся заплатить штраф за вандализм, найти хорошего адвоката и молиться вместе с ним, чтобы не сесть. А до суда я вытащу вас под залог. Он не будет сильно большим, но и маленьким он тоже не будет. Яна, к кому обратишься, к Мартину? Думаю, что по старой памяти он не откажет. Шучу. Он, вообще, такой человек, что не откажет. Или к
