Он повернулся к двери и попытался открыть ее. Мне вдруг стало стыдно. Что, если это никакой не маньяк, а просто неудачливый распространитель товаров? Просто немного ненормальный молодой человек, почему-то безнадежно влюбившийся в меня на троллейбусной остановке?
Зачем же тогда он убил Фартукова при загадочных обстоятельствах?
Нет, уж лучше пусть уходит! С дверью он справился вполне профессионально — открыл мой хитрый замок. Я оглядела его белую спину и вдруг заметила на плаще ниже пояса крупный и четкий отпечаток подошвы.
— Вас что, уже били? — зачем-то спросила я.
— Нет. Я купил этот плащ в секонд-хэнде, — грустно ответил маньяк. — Пятно уже было. Оказалось, оно не отмывается… До свиданья…
Он быстро спустился по лестнице. Я закрылась на все возможные запоры и побежала за веником и совком, чтобы убрать песок в прихожей. Я уже собралась заняться этим спасительным в своей разумности делом, как вдруг заметила в углу большой черный баул. Так и есть! Его забыл маньяк. Наверняка он сделал это нарочно, чтоб был повод еще раз вернуться. Вот наказание!
Я хотела было просто выставить баул на площадку лестницы, чтобы больше не впускать в квартиру этого странного типа. Но тут мне в голову пришла мысль: нет ли в бауле каких-нибудь ужасных инструментов маньяка? Ведь он запугивает каким-то образом приглянувшихся ему красавиц? И в конце концов, как-то избавляется от тел! Слишком вид у него облезлый — откуда у такого целая ванна кислоты? Милиция давно проверила все источники кислоты в городе, даже в нашем школьном химкабинете побывала, у Ады Ильиничны, но на след так и не напала.
Я присела на корточки и открыла баул. Ничего в нем не было, кроме коробочек со всякой косметической чепухой, испещренных надписями на венгерском языке. Никаких окровавленных ножей! Не было даже муляжей пистолетов и бомб, а уж это, я знала по криминальным сводкам, имеется даже у самых завалящих преступников. Мне снова стало неловко: я напала на незнакомого человека и осыпала песком. А вдруг он не маньяк? Даже Фартуков говорил, что это только подозреваемый…
Как же быть?
Пронзительно зазвонил телефон. Я взяла трубку и услышала грудной, придушенный голос:
— Юленька! Простите меня ради Бога… Но мне показалось, что вы вчера с вашей подругой лгали мне… Подруга, может быть, и в самом деле нездорова, я в этом не разбираюсь… Но вы! Лгали ваши глаза, лгали губы, лгали ваши тонкие, хрупкие руки!.. Если я чем-то заслужил такое внезапное отторжение, то его причину можно было бросить мне прямо в лицо… но видеть притворство в глазах человека, который дорог… которого всегда влекло ко мне… Это мучительно. Вы, с вашей чуткой душой…
До чего все-таки Чепырин нудный! Наверное, такие же сцены он закатывал своей незабвенной Алле. Поневоле сбежишь к Тер-Оганяну!
— Нам нужно поговорить, — Евгений Федорович проникновенно кашлянул. — Вам не кажется, Юленька, что так будет лучше? Я приму любые объяснения… Я тоже способен понять и простить… когда двое ощущают неодолимую тягу друг к другу, они могут простить… преодолеть… физическая измена не есть всегда измена тому чувству, что…
Сколько можно слушать этот бред! Я возмутилась:
— Что вы, Евгений Федорович! Вы не так поняли!
— Я слышал из-за той двери бесстыдный мужской смех… там были пьяные!..
— Это соседи, вам же говорили! — в сердцах закричала я. — Неужели трудно разобраться? Что? Вы стояли во дворе? Господи, но зачем?.. Я танцевала на столе? Быть этого не может! Это соседи!.. Да у сотен женщин такие же синие платья! Пойдите на Фокинский рынок — там их толстущие стопки в каждой палатке! Турецкое производство!.. Вы не так поняли!.. да, разумеется… мы объяснимся… конечно. Ой, извините! Я больше не могу говорить! Тут в дверь звонят.
Глава 6. Воскрешение из мертвых
Я не врала. Действительно в дверь звонили. Не иначе как маньяк вернулся за кремами. Если это он — выставлю баул на лестничную площадку и до свиданья. Только теперь надо быть умнее, заглянуть сначала в глазок.
В глазке я увидела совсем не маньяка, а раздутое и изуродованное круглым дверным стеклышком Наташкино лицо. Она, как всегда, понесла прямо с порога:
— Юлик! Почему не одета? До чего же ты копуша. Ведь в полвторого надо быть на месте! Вове я, конечно, ничего не сказала. Ему и не нужно знать. Господи, что у тебя тут за грязища? Скрипит под ногами.
— Это кошачий песок, — пояснила я. — Я им маньяка обсыпала.
Наташка даже удивляться не стала. Она сразу поняла, что я сошла с ума.
— Собирайся, — скомандовала она проникновенно. — Кому до зарезу нужен Бек, так это тебе. Порчу надо снять. Что-то нехорошо с тобой последнее время…
— Я и сама знаю, что нехорошо, только я тут ни при чем. Представь, какие-нибудь полчаса назад я услышала звонок в дверь…
Рассказу моему Наташка не верила до тех пор, пока я ей не продемонстрировала баул, забытый маньяком. Баул был самый настоящий, черный, подержанный и набит вполне осязаемыми упаковками с косметикой. Наташка даже выдавила на палец из одного тюбика что-то вязкое, белое, с едким цветочным запахом — должно быть тот самый загуститель бровей, каким маньяк пытался привести меня в чувство.
— Вроде настоящая косметика, — удивилась Наташка. — Тут ее не меньше, чем на пару тысяч. Значит, хозяин должен вернуться. А не сдать ли нам это в милицию?
— Ну да, а он вернется и отправит меня на березку.
Наташка задумалась. К рефлексии она не склонна и обычно размышляет не дольше полутора минут.
— И думать тут нечего, — заявила она. — Все еще вчера продумано — лучше не бывает! Мы, как и договаривались, идем сейчас к Беку. Я отваживаю Вовину толстозадую, а ты — свое идолище в белом плаще. Может, разузнаешь, куда подевался капитан Фартуков. Бек все знает — вспомни грибочки. И всего-то за триста рублей!
Квартира Гайковых была на девятом этаже. Огромная квартира — они не только мага приютили, но даже устроили в прихожей диванчик для посетителей. Когда мы туда пришли, на диванчике уже сидела какая-то девица с длинным розовым носом и нервно листала рекламные проспектики Бека. Наташка вовсе не собиралась томиться в очереди. Она многозначительно заявила девице, что мы от Сеголетова и пройдем немедленно, отвернулась и стала тараторить что-то интимное и дружеское хозяйке квартиры. Хозяйка в ответ только медленно и надменно моргала. Кончилось это тем, что девица порозовела вся целиком, со свистом задышала и выскочила вон. Наташка победоносно пристроилась к заветной двери. Дверь украшала красочная афиша с портретом экстрасенса. Собственно, это был портрет двух рук с растопыренными пальцами, между которых выглядывали два страшных выпученных глаза. Надпись «Гарри Бек. Беседы о неведомом» свидетельствовала, что маг не брезговал и публичными выступлениями. Значит, он все-таки банальный гипнотизер? И настоящих чудес не будет?
— Я первая пройду, — шепнула мне Наташка. — Посмотрю, что и как, и тебя подготовлю. Все-таки у меня дело житейское, а у тебя криминал!
Пока Наташка изгоняла толстозадую из своей и Вовиной жизни, я просмотрела проспектики, вдоль и поперек измятые предыдущей нервной девицей. Они были полны обычной рекламной дребедени. На каждой странице жирно чернел призыв: «Остерегайтесь шарлатанов и салонной магии!». Ниже Бек сулил незамедлительный исход осужденных из мест заключения, а также резкое омоложение пожилых, очень состоятельных супругов для нужд их ненасытных юных жен. Все это делалось якобы несколькими мощными и проверенными методами одновременно. Имелась и авторская разработка устранения недоброжелателей и конкурирующих фирм в течение трех часов. Меж посулов мелькала все та же сильно уменьшенная фотография рук и глаз. Я исполнилась скептицизма, отбросила проспектик и стала разглядывать висюльки на светильнике Гайковых
Наташки не было долго. Наконец, она боком протиснулась из таинственной двери и когда повернулась, я увидела пунцовые щеки и глаза, горящие бессмысленным восторгом.
— Это чудо! Юля, это чудо! — сдавленно прошептала она. — С толстозадой покончено! Вова навсегда мой!
И она помахала у меня перед носом пухлой рукой. Рука была обвязана у запястья обыкновенной черной ниткой.
— Вот, гляди! Поносить это три дня — и все! Мой навеки! Эксклюзивная сексуальная привязка!
— Катушка такой привязки стоит три рубля… — начала было я, но Наташка зажала мне рот рукой с ниткой:
— Молчи! Это чудо!.. Сама увидишь! Он действительно знает все! Помнишь Мутузова? Ну, я бегала за ним на первом курсе? Можно сказать, первая любовь… Так вот, он, оказывается, сейчас переделался в женщину и танцует в Москве, в ночном клубе «Мунбим».
— И ты вызвала эту танцующую даму завтра к себе на дом?
— Молчи! С этим не шутят. Главное, у меня смещен шестой позвонок. Вот здесь. Был смещен! Теперь я здорова. У него такие руки… — Наташка задохнулась и приложила собственные ладони к горящим щекам. — Мне так легко, поясницу не тянет… Иди же! Тебе надо вправить мозги.
