Ознакомительная версия.
– Браток, не стой дубиной! Беги, пока волки позорные тебя не скрутили!
Маффин вздрогнул и ринулся вперед. Я прикрыла глаза рукой. Сейчас верблюд помнет еще пару-тройку машин зевак… Но нет, он очень ловко и аккуратно продвигался вперед.
– Стой, гаденыш! – завопила Ира, кидаясь следом.
– И что теперь? – безнадежно спросил Леня. – У нас побег с места ДТП.
– Гражданочка, проверьте, ваша машина в рабочем состоянии? – попросил Евгений.
К моему огромному удивлению, мотор «букашки» загудел, и она была готова ехать дальше.
– Может, спокойненько того самого… разойдемся? – вкрадчиво предложил Евгений. – Никто не пострадал.
– А капот? – занервничала я. – Хочу получить страховку!
Полицейские переглянулись.
– Мы тебе справочку составим, – пообещал Леонид. – Но без рассказа про чертова верблюда. О’кей?
– Пишите, что хотите, лишь бы ремонт производился не за мой счет, – решительно потребовала я.
Дверь на мой звонок открыл молодой человек лет двадцати, опиравшийся на костыли – левая его нога была закована в аппарат Илизарова.
– Вы из поликлиники? – быстро спросил он. – Жуть, как бабушка капризничает! Сделайте ей укол, пожалуйста.
– Очень сочувствую, но я пришла к Катерине Дроздовой, – сказала я.
– Она в Питере, – ответил хозяин.
– Когда же она успела уехать? – удивилась я.
– Неделю назад отправилась. А что? – спросил парень.
– Не может быть, – возразила я, – вчера я видела Катю с дочкой, разговаривала с ними.
– Олежка, кто там? – проскрипел из недр квартиры старческий голос. – Опять твои приятели? Ногу сломал, теперь шею покалечить решил? Нет моего разрешения на твой уход! Я умираю! Не вздумай бросить тяжелобольного человека!
– Успокойся, ба. Тут Катю ищут, но что-то перепутали, – ответил Олег. И снова обратился ко мне: – Катюха в командировке, и детей у нее нету.
– Девочка, – уточнила я, – по виду лет семи-восьми. А еще Катя владелица «Рено».
– Машина есть, – кивнул Олег, – а ребенка нет.
– Но я вчера видела и Катю, и Алину, – повторила я.
– Алина? – переспросил парень. – Значит, Катька опять подружке тачку отдала. Вот зараза! А мне набрехала, что машина в ремонте. Почему бабы такие вруньи?
– Потому что они нахватались плохих привычек от мужчин, – ответила я. – С кем поведешься, от того и наберешься! Кому Дроздова одолжила машину?
– А почему я должен отвечать? – скривился Олег.
Я достала из сумочки бордовое удостоверение, помахала им перед носом парня и холодно произнесла:
– Автомобиль, оформленный в собственность Екатерины Дроздовой, сегодня рано утром насмерть задавил пешехода. Еще вопросы будут?
– Нет, нет! – быстро сказал Олег. – Но Катька правда в Питере, это легко можно проверить, она в гостинице живет. У нее есть подруга, Верка, а у той дочь Алина, маленько придурковатая. Сестра Веру жалеет, то денег ей сунет, то колеса одолжит. Вы стопудово с Верой говорили.
– Дай ее телефон и адрес, – потребовала я.
– Олег, немедленно закрой дверь! – заскрипела бабка. – Убить меня решил? Дует! Вот мать придет, все ей расскажу!
– Добрая у тебя бабушка, – не удержалась я от комментария.
– Сегодня она еще мирная, – улыбнулся Олег, – ничем не швыряется. Адрес и телефон Веры я не помню, но могу рассказать, как ее найти. Идите по нашей улице до конца. Увидите последнее здание, там на первом этаже кафе, называется «Лейла», войдете в подъезд, Верка живет на чердаке.
– Где? – удивилась я.
Олег округлил глаза.
– Я в чужие дела никогда не лезу, но иногда кое-что случайно слышу. Катька с Веркой часто по телефону болтают. Скворцова с мужем развелась – она ему изменила, а тот узнал и выгнал бабу. Правильно сделал! Вроде Веркин супруг художник, он ей и дочке свою мастерскую отдал.
– Фамилия Веры Скворцова? – уточнила я.
– Ага, – кивнул Олег. – Прикольно получилось: моя сестра замуж вышла и стала Дроздовой, подружка у нее Скворцова, а наша с Катей мать до кучи по мужу Валентина Петровна Воробьева. Угореть, сплошные птички!
– Или ты дверь захлопнешь, или я тебя в окно выкину! – громогласно пообещала бабушка.
– Зоопарк у нас, – засмеялся Олег, – притон умалишенных. Нормальных в семье нет, все с прибабахом. Кроме меня.
Я ничего не ответила парню и отправилась искать кафе «Лейла».
Вера Скворцова открыла дверь и схватилась за косяк.
– Что вам надо?
– Здравствуйте, – сказала я. – Сегодня на улице хорошая погода, солнце светит.
– Как вы узнали, где я живу? – нервно спросила хозяйка.
– Открыла третий глаз и увидела, – без тени улыбки ответила я. – Я талантливый экстрасенс, могу, например, сообщить, как Вера Скворцова провела сегодня раннее утро. Она, сидя за рулем автомобиля своей подруги Кати Дроздовой, задавила насмерть Егора Кострова.
– Вы чего? – попятилась Вера. – Я не знаю такого!
– Совсем не обязательно дружить с тем, кого сбиваешь машиной, – парировала я. – Есть свидетель, он видел вас, одетую в красную куртку и кепку, за рулем зеленого «Рено».
Скворцова начала отступать в глубь темного узкого коридора. Я пошла за ней, не забыв захлопнуть входную дверь. В конце концов мы очутились в очень странной комнате.
Небольшое помещение являло собой симбиоз кухни-ванной-туалета-спальни-детской. У стены располагались двухконфорочная плита, скромного размера холодильник и умывальник, около которого висели мыльница и стаканчик с зубными щетками. Левее я увидела душевую кабинку, за ней шли полки с книгами, игрушками и всякими мелочами, дальше находились кронштейн с одеждой, кровать, застеленная пледом, кресло, комод и манеж, куда мамы кладут малышей. Но сейчас вместо младенца в нем сидела Алина. Увидав мать, девочка заколотила кулачками о пол и заорала:
– Нет, нет, нет!
Вера протиснулась к столу, занимавшему центр помещения, взяла из тарелки очищенную сырую морковку и сунула дочери. Алина начала сосредоточенно грызть овощ.
– Ну, нравится тебе у меня в гостях? – с вызовом поинтересовалась Скворцова.
– Тесно у вас, – вздохнула я, – и окна в потолке не слишком удобная вещь.
– Зимой снегу навалит, в комнате совсем темно делается, – произнесла Вера, – электричества на большие деньги нагорает. Бывший муж постарался, отомстил нам с дочкой по полной. Я никуда утром не ездила. Алину одну оставить невозможно, даже в булочную не сбегать. Родственников у нас нет, денег на няню тоже. Да и никто не хочет с Алиной сидеть, как ее увидят, уходят. Одна, правда, согласилась… за пять тысяч долларов. Хватило совести у бабки сюда войти и нереальную сумму запросить. Машину я у Кати брала. Но только чтобы к Григорию Гудкову съездить. И идея к нему отправиться Катина. Я не хотела, но она настояла.
– Как же вы на работу уходите? – изумилась я. – Алину в садик отдаете?
Вера усмехнулась.
– Таких, как моя дочь, к обычным детям не возьмут. Для нас два варианта – коммерческое или особое муниципальное заведение. В первом хорошо, там питание нормальное, педагоги внимательные, одна беда – цена. У меня даже близко столько нет, сколько там хотят. А в городской центр очередь на годы, Алина состариться успеет, пока ее в группу запишут. Я пыталась дома работать, на компьютере, сайты делать, но заказов нет. Живу вся в долгах, впору из окошка сигануть, да оно в крыше, мне не долезть. В общем – повсюду облом. Чаем угостить не могу – нету. И хлеба у нас полбатона до пятницы осталось. Получу Алинкино пособие, затарюсь пшеном.
Я проглотила колючий комок, подступивший к горлу.
– Неужели вам подруга не может помочь?
Вера подошла к полкам, взяла толстый блокнот и подала мне.
– Вот, читайте. Там до копеечки записано, сколько я должна Катюше. Куда ж еще брать?
– Одевайте Алину, – решительно приказала я, – пойдем в магазин и купим продуктов.
– Нет! – уперлась Скворцова. – Пусть я нищая, но милостыню не прошу. Катерина мне не посторонняя, а вас я не знаю. Спасибо за предложение, но нет. Я найду работу. Просто мне пока не везет. Катя сказала…
Вера замолчала.
– Что предложила Катерина? – спросила я.
Скворцова опустила голову.
– Ну… это неинтересно. Григорий умер, рассчитывать мне вообще не на кого. Я, когда к Гудкову ехала, думала, хорошая идея подружке в голову пришла. А позвонила в дверь и испугалась: что я ему скажу? Да он и не поверит, что Алинка его дочь, выпрет меня со скандалом. И вдруг женщина дверь распахнула. Извините, я нахамила вам от растерянности – как-то не подумала, что Григорий не один живет. И зачем я туда поперлась? Назад ехала и так плакала, что даже Алинка балбесничать перестала, сидела тихо. А она молчит, только когда ест. Ох, я дура! Вам бы вот понравилось иметь дочку с больной головой? Только честно!
Ознакомительная версия.
