Ознакомительная версия.
– Иди спать, Пу И! – строго сказал Маркиз. – Или разбуди свою хозяйку!
Пу И мигом погрустнел и опустил голову. У Лени кольнуло сердце. В конце концов, животное ни в чем не виновато. А Лолка может проспать до полудня!
– Ладно уж, – сказал он, взяв песика на руки и кладя ключи от машины обратно на столик, – пойдем прогуляемся…
Теплый маленький язычок лизнул его щеку, и Леня невольно подумал, что в жизни все не так плохо – есть и любовь, и преданность, только ему в последнее время не везет…
Они наскоро прогулялись, потому что было холодно, и завернули в кафе на углу, где по утреннему времени предлагался фирменный завтрак – два блинчика с мясом, круассан и большая чашка кофе. Леня честно разделил с песиком блинчики и попросил у девушки за стойкой стаканчик воды, потому что кофе Пу И не любил.
Завтрак настроения не улучшил.
– Вот так, Пу И, – горько сказал Леня, почесав песика за ушами, – твоя хозяйка меня очень обидела. И вообще она совершенно отбилась от рук в последнее время.
Пу И поглядел Лене в глаза и дал понять, что он Лолино поведение тоже не одобряет.
Тут Маркиз поймал веселый взгляд девушки за стойкой и слегка устыдился. В самом деле, сидит взрослый, вполне приличный мужчина и разговаривает с собакой. Да еще жалуется ей на судьбу. Это уже симптом!
Леня заказал еще чашку кофе, а для Пу И – его любимую ореховую трубочку, правда вытащил из нее сбитые сливки, потому что ветеринар велел строго ограничивать собаку в мучном и сладком.
Пока песик, радостно урча, расправлялся с трубочкой, Леня думал невеселые думы. За последний месяц он не получил ни одного заказа, никто не звонил ему по специальному телефону, никто не ссылался на верного человека и не спешил поручить Лене важное конфиденциальное дело, требующее специфических навыков. Значит ли это, что противная Лолка права, и что он, Леня Маркиз, более не востребован? Неужели никому не нужен ловкий, умелый и удачливый мошенник, способный провернуть щекотливое дело без всякого насилия и огласки? Чем иначе можно объяснить молчащий телефон? Конкуренцией?
Леня рассмеялся вслух, за что был удостоен еще одним понимающим взглядом девушки за стойкой – она давно уже поняла, что с посетителем не все в порядке, раз он разговаривает с собакой. Леня не обратил на девицу никакого внимания. Насчет конкуренции он мог быть спокоен, в его профессии он самый лучший.
Людям жалко денег? Действительно, гонорары Леня берет огромные, но ни за что не станет снижать планку – это подорвет его профессиональную репутацию.
– Ладно, Пу И, – сказал он песику, который доел трубочку и умильно поглядывал теперь на симпатичную йоркширскую терьерицу, появившуюся за окном, – нужно набраться терпения и ждать. Все у нас будет хорошо!
Песик поглядел с удивлением – у него-то и так все было хорошо, только ждать как раз не следовало, нужно скорее бежать за прелестной незнакомкой! Но пока Леня копался, терьерица уже ушла. Пу И с упреком поглядел на Маркиза, но тот ничего не заметил, потому что как раз в это время зазвонил наконец тот самый мобильник, который соединял Леню только с потенциальными заказчиками.
Леня так обрадовался, что едва удержался от немедленного ответа, следовало выдержать небольшую паузу.
Звонил человек, которого Леня хотел бы слышать не в самую первую очередь. Было у него несколько старинных проверенных знакомых, сославшись на которых, заказчик мог рассчитывать на Ленину помощь и понимание. В основном они все достались Маркизу по наследству от его старого друга и учителя Аскольда. Все они знали Ленино кредо: никакого насилия, и по возможности как можно меньше криминала. Этот же человек был совершенно из другой оперы. Фамилию он имел незамысловатую – Бугаев, звали его по паспорту Терентий. Когда-то он работал в цирке, но не борцом или гимнастом, как подсказывала фамилия, а всего лишь администратором, потом во времена перестройки вдруг сделался депутатом (фамилия помогла), потом – директором какого-то благотворительного фонда. Фонд просуществовал меньше года и благополучно лопнул, причем поговаривали, что денежки куда-то испарились. Леня Маркиз не слишком вникал в подробности дела. Потом он надолго потерял своего знакомого из вида, и вот года два назад столкнулся совершенно случайно во время выполнения одного весьма щекотливого поручения. Выяснилось, что Бугаев теперь подвизается в чиновничьих кругах, человек там далеко не последний, и даже имеет выход на самого губернатора. Собственно, Леню Маркиза этот человек мало интересовал. Но зато Бугаев очень заинтересовался Лениной нынешней профессией. Кое-что он знал еще со времен работы в цирке, кое-что выяснил через общих знакомых. Одним словом, пару-тройку раз он присылал Маркизу клиентов, имея, надо полагать, с этого неплохой навар – не деньгами, нет, просто те люди, которых он направлял к Маркизу, расплачивались потом с Бугаевым ответной услугой. Связи решают многое, если не все…
– Привет, дорогой! – проговорил Бугаев в трубку, и Леня невольно отметил, что даже голос у него изменился. Раньше он говорил быстро, торопясь и проглатывая слова, иногда пуская петуха. Теперь в голосе Бугаева появились начальственные рокочущие нотки, говорил он медленно, значительно и весомо, нарочно растягивая слова. – Как жизнь молодая? Играет?
– Ты звонишь, чтобы меня об этом спросить? – Маркиз не хотел говорить резко, но уж очень неприятен был ему тон Бугаева.
– Нет, конечно, – тот нисколько не смутился, – я порядки знаю, по этому номеру звонят тебе только по делу. Вот и я тоже по делу.
– Слушаю… – Леня проговорил это сухо, чтобы Бугаев, не дай бог, не услышал в его голосе радости.
– Хочу подослать к тебе одну дамочку…
– Кто такая? – мгновенно спросил Леня, уловив в голосе Бугаева некоторую заминку.
– Она просила сохранить инкогнито! – рассмеялся тот. – Скажу только, что штучка непростая.
– Ты предупредил, чтобы не было криминала? – забеспокоился Маркиз.
– Все в ажуре, ей главное, чтобы конфиденциальность соблюсти… Что-то у нее там стряслось, она тебе сама расскажет. Так берешься?
– Поговорить можно… – протянул Леня, – я конечно занят, но для тебя по старой дружбе так и быть, расстараюсь…
– Ну вот и лады! – обрадовался Бугаев. – Только ей, понимаешь, срочно… Бабам всегда все срочно – вынь да положь немедленно!
– Это точно, – согласился Маркиз.
В душе у него все пело. Стало быть, все у него в порядке, никто его не забыл, он по-прежнему востребован, а Лолка просто злопыхает и вредничает. Он хандрит, только когда нет работы, а сейчас заказ есть, и все наладится.
Выйдя на улицу, он вздохнул полной грудью сырой холодный воздух и несколько опомнился. Вряд ли с этим заказом все будет просто и приятно, поскольку, во-первых: ко всему, что исходило от Бугаева, Леня относился с большой и совершенно оправданной осторожностью. И вторым сомнительным моментом было то, что заказчик – женщина. Все же гораздо проще иметь дело с мужчинами, они не так эмоциональны и четче ставят задачу.
Условились встретиться вечером в «Кофе-холле», что на Садовой, Леня должен сесть за третий по счету столик у окна, заказчица же будет держать на виду последний номер журнала «Вог». Такой способ показался Лене слишком примитивным, лишенным изящества, но условия пока ставил не он.
***
В назначенный час, то есть без десяти пять он сидел за столиком, читая газету и исподтишка поглядывая по сторонам. Кофе в этом заведении варили отвратительно, так что Леня заказал стакан простой воды и зеленый жасминовый чай. Время шло, никто не появлялся. Официантка, похоже, заснула в подсобке. Народу в большом зале было мало, все на виду. Если заказчица хотела конфиденциальности, то зря она выбрала это место. С другой стороны, если дама из чиновничьих кругов, то ее знакомые сюда не ходят.
«Надо бы подстраховаться, – думал Леня, аккуратно складывая газету, – посадить тут Лолку, что ли. Пускай бы за дамочкой понаблюдала… Но Лолка занята своим бывшим хахалем, пытается отмазать его от убийства… Как бы не попала она в историю… Хотя мне недвусмысленно дали понять, чтобы не лез не в свое дело, так что пускай сама разбирается!»
Приятель же и помощник Маркиза по кличке Ухо в данной ситуации был совершенно бесполезен. Если бы дело касалось машин, тут он был как рыба в воде – мигом вычислил бы даму. Но усаживать его за столик в кафе было бы неразумно, Ухо выглядел незаметно только за рулем автомобиля.
Леня взглянул на часы, было двенадцать минут шестого. И тут появилась официантка. Чай так сильно пахнул жасмином, что невольно закрадывалась мысль – не налили ли в него духов. Когда-то давно у Лениной мамы были такие простые картонные коробочки, а в них – стеклянные флаконы с плохо притертой пробкой. Назывались духи «Ландыш серебристый», «Жасмин» и почему-то «Манон»…
Ознакомительная версия.
