Вернувшись из больницы, Родион понял, что у него два выхода. Либо валить из города навсегда, либо жрать. Выбрал второй, как наиболее простой. Тем более что валить особо было некуда.
Печень, закаленная папайей, удар приняла стойко. Аленка пробовала положительно повлиять на мужа, но в результате запила сама. Спустя две недели ее забрали родители, а еще через неделю ее поверенный объявил, что она Родиону больше не жена, а имущество будет поделено в судебном порядке. Бедняга новость воспринял болезненно, но к Аленке не побежал, а двинулся к холодильнику, где хранились стратегические запасы спиртного. Дабы не достались судебным приставам.
Наступили суровые дни. Никто, кроме матери, звезде не звонил и морально не поддерживал. Забегали Шуруп с Кефиром, пытались образумить друга. Потом нагрянули ОБЭП и налоговая. Уточнить, на какие шиши Родион летал в Таиланд. Не на черную ли зарплату? Губернатор не успокаивался. Слава Богу, Никифоров смог договориться со своими коллегами, и от несчастного ведущего отстали.
Деньги, оставшиеся от поездки в Таиланд, в конце концов иссякали. А новых никто не приносил. Вернуться на телевидение было так же нереально, как победить коррупцию. Едва узнав в трубке голос бывшего ведущего, собеседники притворялись, что оборвалась связь, отключали телефон и больше не отзывались. Возвращаться к матери, а собственную квартиру сдавать? Родительский дом, конечно, начало начал, но насчет надежного причала можно и поспорить.
Когда запасы кончились, а денег осталось разве что на кулек семечек, Родион понял, что обречен. И стали его посещать небогоугодные мысли суицидного свойства. Ибо для творческой личности забвение страшнее пистолета. Он часами лежал на тахте и смотрел в потолок. И виделось ему вместо потолка голубое небо. А под ним — странный золотой город с прозрачными воротами. А вместо лампы — яркая звезда. Он проходил через ворота и оказывался в огромном саду с зеленой травой, цветами и невиданной красы животными. Одно из них напоминало льва с огненной гривой, но это был не лев, стопудово. А только как бы лев. Следом тащился большеглазый вол, а замыкал композицию небесный орел со светлым и каким-то незабываемым взором. Родион протягивал руки вперед и бежал к ним по появившейся дороге… А они не видели его, хотя он светился. Неужели стал святым?
И случилось бы непоправимое, если бы однажды несчастный не решил встать с тахты и выйти во двор посмотреть на мир. Может, в последний раз… Он не боялся, что его узнают и забросают камнями. Последние две недели он не брился, не стригся месяц и примерно столько же не менял носков.
Сушняк был таким, что дыхни несчастный на траву, она загорелась бы. Во дворе, на детской площадке резвился чернокожий мальчик — внук бывшей проститутки. И пил «пепси» прямо из горлышка.
— Угостишь «пепси»? — протянул трясущуюся руку экс-ведущий.
— Сначала обыграй меня. — Мальчик вытащил из нагрудного кармана замусоленную колоду карт.
— Да ты хоть знаешь, кто я такой?! — по инерции возмутилась потухшая звезда.
— Козел беложопый, — просто ответил мальчик и убежал вместе с бутылкой.
На первом же перекрестке Панфилова едва не сбил белый «шевроле». В последнюю секунду машина затормозила, едва коснувшись бедра. Но и этого хватило. Бедняга упал, несильно приложив темечком об асфальт.
Из машины выскочила хозяйка и, схватившись за голову, принялась рассматривать царапины на бампере. На Родиона она не обращала никакого внимания. Когда же повернулась, чтобы обозвать его и пнуть шпилькой по заднице, он узнал ее. Это была журналистка Жанна. Вернее, девушка, назвавшаяся журналисткой Жанной.
Какая неожиданная встреча. Теория вероятности в действии.
— Жанна?
Она замерла, присматриваясь.
— Родион?!
— Ты меня чуть не убила.
— Надо же смотреть по сторонам, когда дорогу переходишь.
— Я не про сегодня…
Она помогла ему подняться, отвела на тротуар, предложила вызвать «скорую» или отвезти к врачу. Он отказался.
— Ты плохо выглядишь, Родион. Какие-то проблемы?
— Я очень расстроился, что интервью в «Звездочете» так и не вышло. Теперь вот бухаю, как скотина. Пойдем, выпьем… Классная у тебя тачка. Кирилл Анатольевич подарил?
— Нет, сама купила. В кредит… Извини, ты, наверно, злишься… Но я не могла иначе. Сердце — не камень. У него был ролик и на меня… Где я на кастинге у режиссера… А на режиссера тоже есть ролик… На всех есть ролики… Понимаешь?
— Прекрасно понимаю.
— Нет, ты не понимаешь…
— Не одолжишь денег? Пару тысяч… Очень надо. А почку не хочу продавать.
— Пропьешь?
— Да. Но буду употреблять только качественный алкоголь. Клянусь честью.
— Молодец, что не врешь. Нет, не одолжу, налички с собой нет, а карточку не отдам… Где ты сейчас?
— Нигде.
— А пытался?
— После такого-то?
Жанна открыла сумочку, пошарила в ней ручкой и достала блокнотик с авторучкой. Вырвала страничку и написала на ней номер телефона.
— Вот, позвони. Скажи, что ты от Наташи… Тебя возьмут.
— Ты Наташа?
— Нет. Но ты скажи, что от Наташи… Только переоденься и приведи себя в порядок. Там солидное учреждение… Извини, мне пора.
— Так как тебя звать?
— Не все ли равно? Совместное порновидео — не повод для знакомства.
— Наташ… Давайте, выпьем сухого вина… Жизнь-то одна…
— Нет, Родион… Ступай домой. А вечером позвони им, позвони… И еще, — девушка виновато посмотрела на пострадавшего, — не осуждай напрасно… Мир бесконечно разный…
Она села в свой «шевроле» и скрылась из глаз в пелене октября. А Родион остался с бумажкой и со ссадиной на темени.
Вернувшись домой, он прикинул, что свести счеты с жизнью всегда успеет. А сначала действительно позвонит. По уху не ударят. Набрал номер с бумажки. А почерк у Жанны красивый. Твердый и уверенный.
— Здравствуйте… Я от Наташи. По поводу работы.
— Прекрасно, нам мужчины очень нужны, — ответил приятный, как звук волшебной флейты, женский голосок, — но вам надо подойти на собеседование. Завтра в двенадцать. Вы сможете?
— Смогу. Надеюсь…
— Отлично. Тогда запишите адрес. Орехово-Зуевская, восемнадцать, строение два. Второй подъезд, квартира три. Первый этаж. Скажете, что на собеседование.
— Хм… Простите… А чем вы занимаетесь? Просто Наташа не сказала.
— Завтра, в двенадцать. Вам все расскажут… До свидания.
«Надеюсь, это не контора по торговле органами. Хотя не все ли равно?»
В этот вечер он уже не пил и в первый раз за последний месяц уснул относительно спокойно.
Утром, побрившись и надев новый галстук в синий горошек, он отправился на Орехово-Зуевскую. Найденной в закромах лудяги едва хватило на автобусный билет. Назад, в случае чего, придется возвращаться пешком. В автобусе на него косились, но автографов никто не просил. Правда, никто и не лез с кулаками. Не исключено, уже просто забыли.
Контора, если верить табличке, называлась «Звонок не работает, стучите». Располагалась она на первом этаже обычного жилого дома, недавно пережившего косметический ремонт. Родион постучал. Дверь открыл валуевского вида амбал с розовым бейджиком «Дикая Белка», смотревшийся на нем как голая красотка на вывеске конторы ритуальных услуг.
— Я на собеседование. От Наташи, — не дожидаясь вопроса, упредил Панфилов.
— Второй офис, — «дикая белка» посторонился и указал на дверь, за которой в обычной квартире находится кухня.
— Благодарю.
На коридорной стене висели ксерокопии свидетельств о регистрации «Дикой Белки» в налоговом органе, но прочитать их содержание Родион не успел.
В офисе «два» за письменным столом сидела средних лет и комплекции дама и раскладывала на айфоне 3G «косынку». «И зачем нужен прогресс? — подумал Родион. — Сначала были карты, потом 286-й, 386-й, 486-й, пентиум, айфон, айпад. А итог один. „Косынка“». И стоило ли?
Весь интерьер бывшей кухни состоял из стола, пары стульев, кулера и сейфа, на котором белел древний принтер. Дыру от газовых труб маскировал лик президента в раме. Что удивляло, назвать «Дикую Белку» госучреждением язык бы не повернулся. Видимо, президент висел здесь не в качестве главного чиновника, а как просто симпатичный мужчина. Сама дама была облачена в кремовый бутиковый костюм, подчеркивавший не только ее формы, но и устойчивое материальное положение. Ювелирные украшения не отставали. На среднем пальце правой руки сверкало сразу три кольца. Хотя, не исключено, и костюм, и ювелирка брались напрокат, для создания видимости процветания, как принято на некоторых загнивающих капиталистических предприятиях.
— Здравствуйте… Я от Наташи. На собеседование.
— Здравствуйте, — закрыла пасьянс дама. — Да, меня предупредили. Родион? Ведущий «Часа Белки».
