риски остаются под контролем. Главное, все это знать.
А кого я знаю лучше, чем собственного брата?
Он чем-то похож на швейцарские часы. И сейчас, в этот самый момент, когда я вижу его бледное лицо и то, как он нервно вцепился в руль, наклонившись вперед, мне становится грустно. Я все рассчитал и знал заранее, как он поступит. В этом нет ничего нового. Он совершенно не изменился; решение уравнения всякий раз дает один и тот же результат. В данном случае крохотная, в толщину волоса, неуверенность была связана только со сроками, когда это произойдет. И тут мне решительно помог Пентти Осмала, а передаточным звеном послужила Минтту К. Я наблюдаю за его одиноким бегством куда-то к черту на кулички, в неизвестность… Но мысль, что я делаю все это во благо Юхани и для спасения его Парка, не приносит мне облегчения.
Вскоре он ввяжется в новые неприятности, о которых еще ничего не известно.
Пока машина не скрылась за поворотом, что-то в этой мысли даже вселяет надежду. Юхани останется самим собой. Я хотел бы помигать ему фарами, остановить его, поговорить с ним, заставить понять, что именно я пытаюсь сделать. Если бы он попробовал хоть что-то изменить в своем поведении, мы смогли бы вместе выбраться из ситуации, в которой оказались.
Но математика и теория вероятностей безразличны к моим желаниям. Юхани, автомобиль и трейлер проехали поворот. Автопоезд расправляется в прямую линию и исчезает из виду.
Я мысленно говорю ему «прощай», но не могу вымолвить вслух ни слова. У меня в горле ком, и любой звук в нем застревает.
Больше я не могу думать о Юхани. Нет, только не сегодня ночью. Я делаю два телефонных звонка, завожу машину и отправляюсь в путь.
Прибываю в Конала за минуту до двух часов ночи.
В офисе и на складе «Финской игры» темно. Лийтокангас и Саувонен ушли в восемь и с тех пор не появлялись. Я знаю это, потому что Ханнес Толкки следит за территорией своей бывшей компании еще с вечера. Нахожу Толкки в его старом микроавтобусе и забираюсь к нему в кабину. Толкки жалуется на свою спину, но говорит, что готов действовать. Я ему верю. Свет от фонарей слабый, но я четко различаю лицо Толкки. На нем выражение суровой решимости, такое же, как и тогда, когда он пытался покрошить меня бензопилой.
Мы ждем пятнадцать минут.
Затем появляется грузовик с длинным прицепом, который движется в нашу сторону по другой стороне улицы. Он приближается медленно, сначала проезжает мимо ворот, ведущих на складскую территорию «Финской игры», затем притормаживает, одновременно поворачиваясь кабиной к противоположной стороне улицы, и наконец останавливается.
Толкки и я натягиваем на головы балаклавы, вылезаем из микроавтобуса и направляемся к воротам. Мы движемся так быстро, как позволяет больная спина Толкки. Скорость у нас невелика, но в походке Толкки чувствуется уверенность. Подходим к воротам, и Толкки набирает на панели управления электронного замка код. Код верный, но нужен еще ключ. У Толкки он есть. Бывший владелец сохранил у себя комплект ключей от здания фирмы, которую у него отобрали. «Даже не знаю, зачем я себе их оставил, но теперь вот понял», — сказал Толкки, когда мы разговаривали с ним в Тапанила. Замок открывается, я толкаю ворота и слышу, как набирает обороты двигатель тягача.
Автопоезд въезжает в ворота задним ходом, а Толкки руками подает знаки водителю. В этом нет необходимости, поскольку план включает в себя и подробную схему территории склада, и укромное место, где грузовик должен будет простоять следующие полтора часа. Я закрываю ворота. Автопоезд останавливается, мотор глохнет, фары гаснут. Открываются двери тягача, из кабины выпрыгивают Эса и Кристиан. У них тоже на головах балаклавы. Мы собираемся у дверей склада, которые Толкки также открывает своими ключами. Он набирает код, снимает сигнализацию с режима охраны и отправляется на свой пост в микроавтобус, припаркованный на улице. Кристиан, Эса и я заходим внутрь, но светильники под потолком не зажигаем. Мы намерены проделать всю работу с помощью локального освещения и в максимально сжатые сроки.
Мы затеяли охоту на лося.
К счастью, наша предварительная информация подтверждается. Нынешние владельцы «Финской игры» только начали собирать «Прыжок лося». Нам мало что придется разбирать в этой огромной конструкции, что облегчает нашу задачу.
Эса и Кристиан работают беззвучно и споро. Я оставляю ворота склада открытыми и замечаю, что мы с Кристианом стараемся работать с наветренной, как говорят охотники, стороны от Эсы. Но, даже когда я оказываюсь от него с подветренной стороны, диета спецназа не кажется мне чем-то совсем ужасным. Она повышает производительность и скорость работы у всех участников операции, и это неплохо.
В моем списке кандидатов Эса был последним. Он согласился сразу, поскольку, с его точки зрения, эта операция призвана обеспечить наше право на самоопределение средствами внешней дипломатии. При этом он особо подчеркнул, что его диспетчерская — это его, и только его территория, и нарушение ее целостности со стороны Отто Хяркя не осталось незамеченным и не было забыто. Уж не знаю, откуда Эса узнал о вторжении, но я не стал его расспрашивать.
Я тоже не забыл про Отто Хяркя, которому отведено свое место в реализации моего плана на сегодняшнюю ночь. Когда я понимаю, что ситуация с «Прыжком лося» развивается должным образом, то совершаю небольшой обход склада — и нахожу тут все что угодно, кроме «Крокодильей реки». Куда бы ни направлял я свой фонарик, моему взору открывается оборудование самых разных ярких расцветок — желтое, красное, синее, но только не зеленые крокодилы. Не вижу я и стопки каноэ, и, соответственно, упакованного в одно из них совладельца «Финской игры». В конце концов мне остается признать, что крокодилы пропали, а с ними и Отто Хяркя. Заканчиваю свою экскурсию и возвращаюсь к разобранному «Прыжку лося».
Полтора часа — хороший результат.
Мы открываем большие подъемные ворота склада и приступаем к погрузке оборудования в фуру.
Кристиан носится на погрузчике как на гоночном автомобиле, а Эса управляется с гидроподъемником, словно является его неотъемлемой частью, да и вообще действует как хорошо обученный боец войск специального назначения. Прицеп автопоезда быстро заполняется.
Мы закрываем его и смотрим друг на друга.
Остались последние штрихи.
Кристиан и Эса открывают спортивную сумку и достают необходимые инструменты. Я возвращаюсь на склад. Обвожу лучом фонарика просторное и высокое помещение. Все так же, как и тогда, когда мы
