– Бронислава Егоровна, не возражаете, если я возьму с собой один журнальчик?
Пенсионерка заколебалась.
– Возражать-то не буду, только обещайте, что потом журнал обязательно вернете.
– Договорились. А кстати… что теперь с вами будет?
– В каком смысле, милая?
– Чем вы будете заниматься?
– О! Об этом не беспокойся. На следующей неделе я возвращаюсь за город. Там работы выше крыши. Альбинка одна не справляется. Дом-то большой, одну пылюку два дня вытирать надо. Мне Клим уже сказал: няня Броня, мы без вас как без рук. Лидия на кухне орудует, а Альбина зашивается. Так что я к моим возвращаюсь.
Взяв журнал, Катарина поблагодарила Брониславу за подробный рассказ и вышла в холл.
Уже в дверях она спросила:
– Бронислава Егоровна, а дети Альберта Осиповича знали, что они приемные?
– Конечно, знали. Ни Альберт, ни Оленька не делали из этого тайны. Они считали, что лучше пусть детки все узнают от них, чем потом правда всплывет невесть от кого. Клим, Яна и Ева узнали правду о своем рождении, еще будучи подростками. Марку рассказали, что он приемный, когда пареньку исполнилось десять лет.
– И как они отреагировали?
– Как и полагается детям, выросшим в порядочной, интеллигентной семье с любящими родителями. Никто из них не топал ногами и не упрекал никого. Все все поняли и больше никогда не затрагивали эту тему.
– Ясно. Что ж, мне пора. Спасибо вам.
– Не за что, милая. Про журнальчик не забудьте. Он мне очень дорог!
– Я обязательно его верну.
Время от времени четвероногие и двукрылые питомцы, помимо радости, могут доставлять множество хлопот. Живность Копейкиных в этом плане не являлась исключением из правил. Два персидских кота – Парамаунт с Лизаветой – и попугай породы ара, пятидесятисантиметровый Арчибальд, частенько устраивали в квартире или коттедже настоящие бои без правил. Зачинщицей переполоха, по обычаю, выступала персианка свекрови. Лизавета, девятикилограммовая тушка с характером точь-в-точь как у Розалии, любила, чтобы в доме всегда было весело. А веселье в ее понимании – это, когда все носятся, кричат и суетятся. Не в меру ленивый Парамаунт, больше всего на свете обожавший вкусно поесть и сладко поспать, старался избегать провокаций со стороны хвостатой коллеги, но… Разве можно было остаться в стороне, когда Лизка затевала очередную авантюру? Ответ – отрицательный.
Сегодня в пушистую головку Лизаветы взбрела шальная мыслишка – персианка решила залезть в клетку Арчибальда.
Огромная клетка Арчи практически всегда пустовала. Попугай, который умел разговаривать не хуже людей – в основном с его клюва слетал отборный мат и ругательства, – ненавидел сидеть на жерди. Его излюбленными местами считались плечи Розалии, спинка кресла и журнальный столик в гостиной. С утра пораньше Арчи садился на стол, расправлял крылья и начинал старую, до боли надоевшую песню:
– Вставать! Подъем! Кофе мне! Ванну! Наташка, гадюка, закрой пасть!
Под эти «ободряющие» крики Катарина просыпалась всегда, когда свекрища наведывалась к ней в гости.
Кошки с пернатым жили в мире и согласии. Но так было не всегда. Пару раз Лизавета пыталась показать попугаю, кто в доме хозяин. И пару раз, после столкновений с Арчи, персианку в срочном порядке везли к ветеринару.
Уяснив, что клюв пернатого – весьма опасное оружие, Лизка оставила попытки впредь лезть на рожон.
И вот сегодня, пока Арчибальд смачно матерился, сидя на спинке кресла, Лизавета проникла в его крепость. Вернее, проникла – это громко сказано. Она попыталась проникнуть и… застряла. Просунув в клетку морду и передние лапы, Лизавета замерла на месте. Сказался излишний вес и слишком узкие для такой толстухи дверцы.
Громко замяукав, Лизка подняла на ноги всех членов семьи. Розалия, увидев свою ненаглядную в тисках, запричитала. Наталья попыталась вытащить кошку – куда там. Лизавета прочно застряла между прутьев.
Катарина отправилась за помощью к соседу снизу – Дмитрию. А тот, как на грех, собирался везти дочь в роддом. Не успела Катка переступить порог его квартиры, как услышала крик девятнадцатилетней Маришки:
– У меня воды отошли! Скорее вези меня в больницу.
– Так, может, «Скорую» вызвать?
– Нет! Их долго ждать. Вези сам!
О Лизавете Катка благополучно забыла.
Пока Копейкина помогала Марине спуститься вниз, Дмитрий завел авто и судорожно затягивался сигареткой.
Дальше – больше. Не проехав и десяти метров, машина заглохла. Марина кричала, что вот-вот родит, испуганный Дмитрий звонил медикам, а Катка изо всех сил успокаивала будущую мать.
– Черт! – взревел мужик. – На телефоне батарейки сели. Катка, дай сотик.
– Сейчас. – Копейкина метнулась в подъезд.
– Стой! Ты куда?
– Так за телефоном, он у меня дома.
– Еклмн… домой я и сам смотаться смогу.
Выругавшись, Дмитрий подбежал к проходившему мимо парню и уговорил его срочно дать позвонить.
«Скорая» приехала быстро. Марину увезли. Обливаясь потом, Ката вернулась домой.
Розалия Станиславовна исходила ядом.
– Стерва! Где ты пропадаешь?! Лизавета умирает! Сколько можно ходить?
– Ой! Я забыла… Мы Маришку в роддом отправляли.
– Уже схватки начались? – обрадовалась Ната. – Я буду скрещивать за нее пальцы. Все будет хорошо.
Свекровь побагровела.
– Заткнитесь, обе! Хватит говорить о Маринке!
– Но…
– Никаких «но»! В противном случае у вас самих сейчас начнутся схватки… Суперсхватки! Ката! Наталья! Лиза умирает!
Слава богу, спустя час кошка оказалась на свободе. Благодаря усилиям заклятого врага Розалии, вредного пенсионера-общественника Павла Петровича, персианка была спасена.
Не успели Копейкины прийти в себя, как в прихожке ожил звонок.
– Кого черт принес? – озлобилась Розалия.
– Может, посмотреть? – ляпнула Натка.
– Ой, какая идиотка! Конечно, посмотреть. Более того, открыть! Ну иди же ты, корова нерасторопная! Шевели граблями!
В гости пожаловала приятельница Катки, Инна Волкова, с дочуркой. Десятилетняя Лизавета – да, да, тезка персианки, – как обычно, сосала чупа-чупс. Сколько Катка помнила Лизку, та всегда и всюду сосала круглую карамельку на палочке.
Прищурив хитрые небесно-голубые глазки, Лиза выкрикнула:
– Приветик!
Свекровь с неодобрением взглянула на Волкову-младшую. Лизка была еще той хулиганкой. По мнению Каты, десятилетняя деваха запросто могла дать фору пацанам-ровесникам по части различного рода приколов и неугомонности.
– А что это вы такие взмыленные? – хохотнула Инна.
– А что ты такая веселая? – вопросом на вопрос ответила Станиславовна.
Волкова села на диван.
– Дело у меня к вам. Предупреждаю сразу, больше обратиться не к кому. Если откажете, не знаю, как быть. Вы – моя последняя надежда.
– Прекрати жевать сопли. – Розалия уже заводилась. – Какое дело? – И, покосившись на Лизку, отчеканила: – Не подходи к попугаю!
– Он со мной дружит, – не растерялась девчонка.
– Не подходи, говорю. Он сегодня не в духе. Долбанет клювом, мало не покажется. Будешь долбанутая!
– Розалия Станиславовна!
– Ката, заткнись. Инка, а ты быстро валяй – что тебе от нас надо? Нам некогда тянуть кота за хвост.
– Мам, не тормози, – сказала Лизка и сунула в рот чупа-чупс.
Свекровь ухмыльнулась:
– Хорош ангелочек!
Инна погрозила дочери кулаком и залебезила:
– На следующей неделе у нас с Петькой пятнадцатая годовщина свадьбы.
Свекровь присвистнула:
– Мама дорогая, он с тобой уже пятнадцать лет живет? А ему орден дали?
Теперь кулаком пришлось погрозить самой Розалии. Сделала это Катка.
– Это шутка. Где ваше чувство юмора? Хотя… в каждой шутке… – не смутилась свекровь.
– Инна, – не выдержала Катарина, – переходи к сути.
– Действительно, – ухмыльнулась Лизка, – сколько можно тянуть кота за яйца?
Натали выбежала из комнаты: ее нервы не выдержали.
– Катуш, ты же в курсе, что мы с Петром все последние годы практически не отдыхали по-человечески, – Инна кивнула на дочь. – Какой тут отдых, когда рядом Лизка? А сейчас… понимаешь, мне удалось на работе выбить трехнедельный отпуск, и Петьке тоже с этим повезло.
– Ну и?
– Завтра рано утром мы улетаем в Турцию. Хотим хотя бы раз нормально отметить годовщину. Не согласитесь приютить у себя на двадцать дней Лизуню?
Катарина покрылась липким потом:
– Но… гм… хм…
– Ну, что вам стоит? Билеты уже куплены, чемоданы упакованы. Неужели вы захотите испортить нам с Петькой романтическую поездку?
– Да с полпинка! – выдала свекровь.
Инна вжала голову в плечи.
Копейкина грозно смотрела на приятельницу:
– Почему ты заранее не предупредила? Почему ты все и всегда делаешь в самый последний момент? А если бы нас не было дома?
– Но вы ведь дома!
Лизавета решила вмешаться в разговор:
– Точно. Папка тебя из окна видел, когда ты из машины выходила. Он так и сказал мамке: обратись к Катке, она не подведет.
