А так лениво подумал, отчего бы не съездить, вышел во двор, чего друзья даже и не заметили, завел мопед…
– Съезди, проверь. Или в другой переложи. А после им перезвони… Да кому ты нужен? Их деньги волнуют, – и Чертков вернулся к своим цветочкам.
Гашиш продолжал действовать. Спешившись у вокзала, Балашов надолго «завис» у расположенной рядом с Витебским шеренгой киосков. Зацепив краем сознания некую закономерность, Коля бродил взад-вперед вдоль киосков, пока не понял, что его реально «зацепило». В первом киоске в нижнем ряду слева стояла одна ярко-красная банка «колы», во втором на том же месте – две, в третьем – три, а в четвертом – целых четыре.
Виригин, который дежурил в автомобиле и который сразу заметил вчерашнего «клиента», с изумлением наблюдал, как Балашов совершает странный танец у ларьков. Знак, что ли, условный кому-то подает. Наконец, перестал «вытанцовывать». Но пошел не в камеру хранения, а почему-то в чебуречную…
…Ахмет удивился:
– Апять ты, да?
Балашов помотал головой, вспомнил, зачем он на вокзале:
– Извини, Ахмет, я не к тебе…
Спустился в камеры хранения. Вот ячейка. Код А-137… Все открывается. Коля достал пакет: деньги лежат себе. И ячейку, и код Балашов помнил наизусть, у него была хорошая память на цифры. Неумеренное потребление гашиша, конечно, память, мягко говоря, не улучшало, но пока еще молодой мозг держался молодцом. Сейчас ему предстояло тяжелое испытание и – забегая вперед – справился с ним мозг блестяще.
Балашова кто-то схватил сзади за локоть. Коля обернулся. Двое в штатском – это были Любимов и Александров. И Виригин уже подходил с понятыми.
– Что-то не так? – спокойно спросил Балашов.
Оперативники аж растерялись от такой реакции.
– Уголовный розыск, – сообщил Любимов.
Балашов недоуменно помотал головой, будто бы стряхивая наваждение.
– Под дурачка косит, – ухмыльнулся Александров. – Твой пакет?
– Ну как… Пакет не мой.
– А чего же ты его берешь? – Александров продолжал плотоядно улыбаться.
– Режиссер велел, – моргал Балашов. – А что?
Он был абсолютно спокоен. В таких ситуациях главное – «не сесть на измену». Чуть дрогнешь – пиши пропало. Но Коля чувствовал, что поймал правильную интонацию. И дрогнули менты.
– Какой режиссер, ты что гонишь! – Александров вплотную придвинулся к Балашову.
– Чего это вы кричите на меня? – возмутился Коля. – Режиссер фильма, Алексей Дмитрие…
– Этот? – Любимов вытащил фотографию, на которой Балашов садился в автомашину Черткова.
– Ну какой же еще! – мельком глянул Балашов на снимок.
Надо было сбивать пацана с тона:
– А ты знаешь, что за это – до пятнадцати?
Жора имел в виду, разумеется, лет. Но Балашов «понял» по-своему:
– Договаривались на десять.
– Чего? – оторопел Жора.
– На десять тысяч рублей. Четыре дня съемки. Вчера, сегодня и еще в выходные. А в чем дело-то, объясните, наконец! – Коля чуть-чуть повысил голос – Где Алексей Дмитриевич?
Виригин, не понимая, играет пацан или нет, уточнил:
– То есть ты хочешь сказать, что ты здесь в кино играешь?
– Ну да… Фильм скрытой камерой. А вы – нет, что ли? Или вы впрямь уголовный розыск?!
Александров скрежетал зубами. А Любимову вдруг стало весело. Жора понимал, что пацан издевается, но делал он это так красиво, что даже не хотелось его «колоть». Кино так кино. «Режиссера»-то он сейчас сдаст со всеми потрохами.
– А в чебуречную тоже режиссер послал? – вспомнил Виригин.
Вот это опасно. На Ахмета их нельзя выводить.
– Нет. Я водки выпить хотел. Похмелье. Там раньше наливали – а теперь нет, оказывается, – выкрутился Коля.
– А в киосках что высматривал?
– Пиво. Думал сначала пивом подлечиться, но решил, что водка лучше…
* * *
Красавчик Заботин – дорогущий голубой легкий пиджак, белая рубаха за ворот выпущена, как в семидесятые годы, – выглядел очень потрепанным. И испуганным. Не нравилось ему в милиции, совсем не нравилось.
– Не поверите, но я его отговаривал, – подавленно объяснялся король игровых автоматов. – Только он же игрок. Причем умнее всех.
– Не во всякой игре тузы выигрывают, – заметил Виригин. – Так Козьма Прутков говорил.
– Не мог я отказать, – вскинулся Заботин. – Все-таки друг детства.
– А нашего друга подставили, – напомнил Жора.
– Это случайность! – Заботин приложил руку к сердцу, будто бы признавался Любимову в любви.
– Зато шок на всю жизнь. Вы понимаете, что он мозгами подвинулся?
– Я готов, – привстал Заботин, – компенсировать за лечение…
– Взятку предлагаете? – усмехнулся Любимов.
Заботин покраснел, тут же стремительно побледнел, но ответил взвешенно и разумно:
– Вы же понимаете, что случай… особый. Надо ведь на самом деле вашего друга лечить… и про меня вы понимаете, что я не злодей.
– Ну, не самый опасный, – кивнул Жора. – Значит, компенсируете ему пятнадцать процентов…
– Да-да-да, – засуетился Заботин, не веря своему счастью. – Сегодня половину соберу, вторую через неделю… если можно… А если скажете – через два дня, занять постараюсь…
– Плюс компьютер со сканером для отдела, – перебил его Жора.
Виригин закашлялся. Но Любимову не было стыдно. Не редко, но ОЧЕНЬ РЕДКО ему доводилось вымогать у подследственных. Но тут случай и впрямь очень особый. Ваську надо спасать? Надо. А компьютер – так, бонус…
Шла передача «Гражданин и закон». Репортаж был посвящен тому, как доблестная таможня задержала контрабандную партию надувных женщин для секс-шопов. Одну из кукол для наглядности надули, и теперь журналист выразительно вертел ею в эфире.
– О дают! – хихикал Федор Ильич, хлопая себя по коленям. – Васек, смотри, какая… Это ж надо, скажи!
Рогов ничего не ответил. Он хмуро забился в угол дивана и не слишком вглядывался в экран. Раздался звонок.
– Да… – вяло ответил Рогов. – Жора, ты? Хорошо. Сейчас приеду.
Вася нехотя слез с дивана. Пояснил:
– В автоматы чего-то зовут…
– Деньги нашлись? – обрадовался Федор Ильич.
– Не думаю…
Любимов с Виригиным поджидали Василия у счастливого… вернее, злосчастного аппарата.
– Ну? – буркнул Рогов вместо «здравствуйте».
– Ты на этом выиграл? – указал Любимов на автомат.
– Ну, вроде на этом. Они тут все одинаковые. А что? Лучше не вспоминать…
– Не, ну скажи точно – на этом?
Рогов прикинул расположение «одноруких бандитов».
– И что дальше? Допустим, на этом.
– А теперь я попробую.
Любимов уселся на стул, скормил автомату жетон, нажал на кнопку…
И под потолком – ровно как ТОГДА! – разлюли-малина-радуга, и райские звуки, и цифра два миллиона на табло замигала.
Вася издал неопределенный фыркающий звук. И сам расшифровал:
– Не может быть!
– Это такой автомат специальный, – пояснил Виригин.
– Я честно играл! – вскрикнул Василий. – А вы…
– Хочешь, я тоже попробую? – перебил его Максим.
Максим «попробовал».
Тот же эффект.
Василий крякнул.
– Как все это понимать?
– Главное, Вась, секрет знать.
– Какой еще секрет?! Я без всяких секретов.
– Тебе хозяин сейчас объяснит. – Виригин кивнул на подходящего Заботина.
Рогов перевел взгляд на хозяина.
– Пройдемте, пожалуйста, в кабинет, – суетливо пригласил Заботин…
Как только замнач отдела штаба Егоров оказывался в «пиковой» поликлинике, в голове, как грампластинка, включалось: «Три карты, три карты, три карты…».
Сергей Аркадьевич осторожно постучал в дверь кабинета психолога Антонова:
– Здрасьте…
– Товарищ полковник! – обрадовался психиатр. – Какими судьбами?!
– Дело небольшое… Вы недавно моему подчиненному гипноз делали. Рогову из «убойного». Помните?
– Конечно! И что с ним?
– Все нормально. Больше не играет.
Антонов расплылся в самодовольной улыбке:
– Эффект пролонгированного действия. Что ж, я рад. И за Рогова, и за метод… Сработало!
– А нельзя ли мне тоже? – тихо спросил Егоров.
– Тоже? – удивился эскулап.
– Ну… слегка.
– Что слегка?!
– По вашему методу.
– И у вас проблемы? – сообразил, наконец, Антонов.
– К несчастью, засосало, – признался Егоров.
– Всегда готов помочь. Особенно вам. Это ведь вы отстояли…
– Когда?! – Егорову было не до сантиментов.
– Да хоть сейчас.
Психиатр расстегнул ремешок часов и положил ходики на край стола.
Луч солнца метнулся из-за занавески и отразился в циферблате.
Егоров невольно скосил глаза… Сеанс начался.
Заснул Сергей Аркадьевич быстро. Чего уж тянуть – он ведь твердо решил избавиться от проблемы. А то болонок кормить не на что…
