Наконец, построив план работы, получив инструктаж от Димы и пару напутственных угроз и ругательств от начальника, банковские работники уныло вышли из кабинета, на ходу строча послания жёнам о том, что сегодня их можно рано не ждать.
Дима и Алексей Денисович снова остались одни.
— Ну что, Дмитрий… — начал Курков и помолчал, давая Диме подумать разные варианты «ну что». — Парень ты находчивый. Это похвально. Но распущенный, аморальный. Это надо исправлять!
Бывший генерал взглянул на часы.
— Время позднее… Пошли, поедим. Там и договорим.
Он вызвал секретаря, дал указание позвонить в ресторан, который, как позже оказалось, был в здании напротив, чтобы занять столик и отпустил её домой.
В ресторане их встретили, как старых знакомых. Видимо банкир часто ходил сюда трапезничать. Метрдотель посадил их за уютный столик в отдельной кабинке и позвал официанта.
— Здравствуйте, Алексей Денисыч! — широко улыбнулся официант, — вам как обычно?
— Да, тычка мне и ему тоже, — кивнул Курков на Сорокина.
— Сейчас принесу! Покушать что выберите?
— Значит так, меню не надо, давай сразу мясца нам хорошего, ну гарнирчик какой-нибудь. Тарелочку для закуски организуй сейчас, сразу.
— А что такое тычок? — удивлённо спросил Дима.
— Гвардейский тычок пришёл к нам с дворянских времён. Это маленькая рюмка ледяной водки. Пролетает незаметно, да согревает тычком!
Официант торопливо вернулся и принёс поднос, на котором стояла широкая тарелка с порезанными овощами, мясом, салом, сырами, корзинка со свежими булочками и две запотевшие маленькие рюмки.
Не успел официант уйти, как банкир зажал в крепких пальцах одну рюмку и подтолкнул вторую к Сорокину.
Дима после субботы был совершенно не настроен к возлияниям. Тем более с клиентом. Тем более с таким. Уж тем более — при таких обстоятельствах. Он уже открыл рот, чтобы сказать нет и отодвинуть рюмку, как в знаменитом плакате.
Но, под тяжёлым встречным взглядом Куркова, он сломался и, вместо того, чтобы отодвинуть, рука взяла рюмку и поднесла ко рту.
Ледяная жидкость без вкуса проскочила в желудок, оставив сначала холодный, резко переходящий в жгучий, след. Дима откусил кусочек сыра и почувствовал, как на голодный желудок сам он быстро начал хмелеть.
Алексей Денисыч пожевал зелень и позвал пальцем официанта.
— К мясу подай графинчик…
Официант кивнул головой и растворился в зале.
— Ну что мне с тобой делать, Сорокин, — вздохнул банкир, — дочку мне испортил, распустил…
Дима хотел было сказать, что дочка даст жару любому растлителю, но не решился. Вместо этого он пожал плечам и по-дурацки хмыкнул.
— С другой стороны парень ты грамотный. Незлой, вроде! Неплохой, словом…
Речь Куркова перебил подоспевший с едой и графином с выпивкой официант. Выгрузив всё на стол он поставил к графину два больших стеклянных стакана, не чета рюмочке для «гвардейского тычка». Видимо об аппетитах и привычках банкира тут были осведомлены хорошо.
Курков не спеша налил себе слоновью дозу алкоголя, затем — такую же Сорокину.
— Давай, для аппетита! — и закинул в себя выпивку одним движением руки.
Осмелевший от того, что сегодня его не расстреляют, а может от ударившего в голову «тычка», Дима взял стакан и повторил за генералом. Чуть не задохнувшись, он схватил скорее кусок мяса и откусил, жуя его сквозь выступившие слёзы.
Разговор пошёл теплее. Вскоре генерал добавил ещё по чуть-чуть и атмосфера встречи стала разогреваться. К концу второго графина бывший генерал предложил называть его просто дядей Лёшей, а Сорокин пытался объяснить генералу, как правильно он выбрал имя для дочки.
— Понимаете, Алексей Денисыв… Сов… Денисыч!
— Отставить, дядь Лёша я!
— Представляете, дядь Лёша как здорово! Снежана заканчивается на а! Понимаете, а вы — начинаетесь на А! Получается Снежаналексеевна! Два слова в одном! Это есттст…тестсвенная компрессия речевых данных!
— Чего? — удивился генерал, аккуратно разливая из графина по новой. — Ты, мне, Димка, скажи, у вас как там, со Снежанкой, серьёзно?
— Чего? — удивился Дима. — Со Снежанкой?
Подумав и нахмурив брови, он утвердительно кивнул головой, — да, очень серьёзно!
Затем, громко хлопнув по столу, тихо добавил, — даже слишком…
— Что?! — банкир дёрнулся, как ужаленный, — уже ребёнка, что ли, ждёте?
— Нет, но очень, очень хотим… — Диме с трудом удавалось держать голову на весу. Пока бывший генерал обдумывал смысл услышанного, гравитация, всё таки, победила и Сорокин упал головой в тарелку. Мясной соус разлетелся из тарелки весёлыми брызгами, щедро обдав Димину одежду и растёкся по ней буро-красными пятнами.
Подумав ещё пару минут над услышанным, Алексей Денисович позвал официанта и попросил счёт. Оставив несколько крупных купюр на чай, он достал телефон и указал водителю зайти в зал.
Вместе с официантом они дотащили отключившегося Сорокина до шикарного банкирского автомобиля и осторожно погрузили на заднее сиденье.
— Петрович, обыщи его! — приказал банкир и сел вперёд.
Без тени сомнения водитель полез к Сорокину и стал вытряхивать содержимое карманов. Это только в кино личные водители возят богачей с важным видом. В настоящей жизни им приходится заниматься и другими занимательными вещами.
— Ну что там, документы есть?
— Никак нет, Алексей Денисыч…
Конечно нет! Будучи принципиальным сторонником гражданских свобод, Сорокин выучил наизусть свои права и всегда ходил без документов, точно зная, что ответить полицейскому патрулю, когда тот его остановит. Правда полицейские его никогда не останавливали, подводила культурная внешность.
Но документов, тем, не менее, с собой у него не было.
— И куда его везти прикажешь? — осерчал банкир.
— Это вы приказывайте, Алексей Денисыч, а я куда угодно отвезу, — флегматично пожал плечами водитель.
— Поехали в Горки, — раздражённо ответил Курков. Водитель перебрался вперёд и лимузин заскользил среди загоревшихся вечерних огней столицы. Дома и люди отражались от тонированных стёкол, машина мягко шуршала, унося пассажиров вперёд с невиданным комфортом. Но Димина душа уже покинула Москву. Она летала в царстве Бахуса, оставив в салоне машины лишь тело в позе бревна.
Когда машина доехала до особняка генеральской дочери, Снежана как раз собиралась на ужин в родительский дом, расположенный через пару участков. Мама уже ждала — как раз и папочка скоро обещал вернуться. Но вскоре планы на вечер поменялись. Выйдя на крыльцо, она увидела, как из подъехавшей машины папа с личным водителем Олегом Петровичем вынимают бездыханное тело Димы. Димино лицо и одежда были покрыты кровавыми пятнами. К горлу девушки подступил ком. Господи, господи, всё-таки отец его пристрелил!
Снежана завизжала от ужаса и подбежала к приехавшим.
— Ты что натворил? — истерично выкрикнула она папе.
— Отставить истерику! — отрубил генерал, — давай помогай! Дверь в дом открой. Петрович, подними выше, а то вон, задницу его по земле волочим.
Дрожащими руками Снежана отворила замок и распахнула дверь, к которой папа и Олег Петрович уже подтащили тело Сорокина. С пыхтением, задевая переносимым телом дверь, дотащили Диму до дивана в гостевой зале, куда его и аккуратно и положили. Неожиданно «окровавленный труп» открыл глаза, бодро сел на диван и резво вскочил. На этом проблеск разума у Сорокина кончился и он, снова отключившись, с грохотом рухнул на пол. Следом раздался новый глухой стук — Снежана упала в обморок.
Алексей Денисович вздохнул и показал знаком водителю на дочку. Аккуратно, скорее даже нежно они подняли Снежану и положили её на кресло напротив лежащего лицом вниз Сорокина. Уложив дочку, они вернулись к Диме. Подняв его за руки и ноги, банкир с водителем раскачали тело и на «раз-два-пошёл», снова забросили его на кожаный диван.
У бездыханной дочки зазвонил телефон.
Пока посланный за водой Петрович носился к холодильнику, банкир ответил на звонок.
— Алё, Любаш, это я. К Снежанке после работы заскочил… Да нет, она задержится, тут ухажёр к ней зашёл… Почему я ответил? Да целуются там они… Сейчас буду.
Взяв у Петровича стакан воды, он не стал набирать её в рот и прыскать, а просто полил тоненькой ледяной струйкой на лицо любимой дочурки.
Быстро придя в себя, Снежана взвизгнула и замельтешила руками, пытаясь укрыться от холодного душа.
— Сделаете ребёнка до свадьбы, обоих в разные монастыри сдам! — пригрозил папаня и ушёл ужинать.
* * *
Вторник. Он начинается по-разному. Большинство москвичей бодро едут на работу, радуясь разгруженным, по сравнению с понедельником, дорожным движением.
Вася, так же, как и в другие дни, спит до позднего утра. Правда теперь ему снится Алёна, отчего утренний сон становится ещё прекраснее.
