Ознакомительная версия.
– Дон-Жуаны, – автоматически поправила Ирина. – Но я точно знаю…
– Молчи, – повысил голос и выразительно посмотрел на нее Игорь. – Не вмешивайся!
– Ольга Пряхина сразу же опознала тебя на фотографии, а я – как ты сам догадываешься, тоже узнал тебя, – повернулся Олег к товарищу. – И что мне теперь прикажешь делать? Согласись, Пижон, что я попал, как ты любишь выражаться, в пикантную ситуацию.
– Нужно найти настоящих убийц, – сказал Игорь, глядя в глаза друга. – На столе у меня лежит блокнот, в котором записаны номера машины, на которой приехали преступники, и основные приметы. Я думаю, они нарочно отпустили Лельку…то есть, пардон, Ольгу Пряхину, чтобы она вывела на ложный след, и изложила именно эту версию, которую ты нам тут сейчас поведал. Я и не ожидал, Малой, что у тебя вдруг прорезался такой актерский талант! По тебе сцена плачет. Или – кино. И правда – хоть снимай «Сам себе режиссер!»
– Хорошо, можно допросить Ольгу еще раз, – сказал Малышев строго, пропуская шутливое замечание Игоря мимо ушей.
– Бесполезно. Если человеку пригрозили смертью, и тем более, она только что своими глазами видела, на что эти люди способны, то будет врать даже на суде, в этом я убежден. Просто, потому что хочет остаться в живых. Но дело в том, Олег, что я тоже занялся расследованием одного крайне запутанного дела, и только поэтому оказался сегодня в фотоагентстве. Я даже видел настоящих убийц, правда, увы, только мельком и со спины. Ты мне веришь? И я вот что скажу – вместе у нас получится разобраться с этой историей, минимум, в два раза быстрее.
– Ты? Неужто, Мосолик, ты все же занялся частной практикой? – пожал плечами Олег.
– А что тут такого? Ты же знаешь – он давно собирался, – напомнила Ирина.
– Да, но ему все время было некогда – сколько я помню, голова моего несчастного друга вечно была забита другими, любовными приключениями, охотой за юбками, – мстительно усмехнулся Олег, чувствуя себя в этот момент победителем. – А для занятий криминальными делами нужны железное сердце и исключительно чистые… мозги, руки, и все прочие места.
– Ну, ты и сволочь, Малой, – только и сказал Игорь, отворачиваясь от Малышева.
Но Олег призадумался – признаться, слова Игоря заставили его немного унять обличительный пыл, и посмотреть на это дело совсем с другой стороны. Но не мог же он соглашаться на предложение Игоря сразу, тем более в присутствии Ирины! Ведь это означало бы признать себя побежденным.
– Значит, ты… не веришь? – переспросила Ирина тихо.
– Нет, не могу – сурово покачал головой Олег. – Мой долг – никому не верить на слово, а доверять только фактам. Что бы мы не говорили, пока Пижон – подозреваемый по этому делу номер один. Согласись, что пусть уж лучше он у меня пока побудет на крючке, чем у какого-нибудь долбоеба… Бабушка, а вы чего здесь слушаете? Лучше бы вы тоже ушли отсюда, пока мы разбираемся.
Олег Малышев только сейчас заметил Бабусю, которая напряженно, даже сморщившись от натуги, вслушивалась в их разговор.
– Пусть сидит – она у себя дома, – с вызовом сказала Ирина. – Я уверена, Олег, что ты об этом пожалеешь.
– Вот что, Костик, – наконец, принял для себя решение Олег, и вплдотную подошел к Игорю, выдерживая его презрительный взгляд. – Учти, пока я верю в твою брехню с расследованием только наполовину, и то пока не знаю, на какую именно. Поэтому отпустить я тебя не могу, но увести в следственный изолятор из-за Иришки тоже рука не поднимается. Сделаем так. Считай, что я взял тебя на сутки под домашний арест. Пока я занимаюсь расследованием, пока производится экспертиза трупа, и прочие дела, ты должен не покидать без моего разрешения этой квартиры. Если ты мне обещаешь – я даже сниму с тебя наручники…
– Даже… – начал было Игорь, но Ирина его перебила.
– Он обещает. Я сама буду за ним следить. – Ладно, с
тобой, Иришка, он точно никуда не денется,
– улыбнулся Малышев своей широкой, хулиганской улыбкой, которая со школьных осталась совершенно неизменной, быстро снял с рук Игоря наручники, и исчез не менее стремительно, чем появился.
– Да, резкий мальчонка, – покачала головой ему вслед Бабуся. – Лично мне такие живчики всегда нравились, но этого уж слишком заносит на поворотах. Да и с девчонками у него, похоже, какая-то неувязка, больно юбками озабоченный…
– Все они хороши! Господи, будь проклято это агентство, жили же мы спокойно… – начала было свою речь Ирина. – То сначала одна только кошка, то пропавшая девушка, а теперь еще этот убитый фотограф, с хвостом. Что же теперь делать? Нет, я точно сегодня не смогу даже глаз сомкнуть, а мне завтра уже на работу…
– Ты-ты пока ничего, но я вот думаю, что эта девка голая, с фотокарточки, у которой титьки арбузами, точно может не выспаться, – неожиданно перебила девушку Бабуся. – Как бы ее теперь, бедняжку, не пристукнули, раз она уже на Горяшку нашего, что положено, наговорила, главные показания дала. Хоть бы паренек этот догадался ее в какой-нибудь нибудь свой карцер со вшами припрятать, только где мужиков никаких нет, чтобы от греха подальше. Да только вроде бы он про это не сказал ничего. Или хотя бы предупредить бы ее, чтобы сама где-нибудь пока схоронилась. Ась? Ты чего теперь, Горяшка, на меня так вылупился, как будто впервые в жизни видишь?
ГЛАВА ПЯТАЯ КТО ЛОВЕЦ, А КТО БЕГЛЕЦ?
– Когда ты куришь трубку, то в профиль похож на Шерлока Холмса, нет, правда, – прошептала Ирина, потираясь щекой о плечо Игоря.
Они сидели вдвоем в автомобиле в темном углу двора, где проживала фотомодель Ольга Пряхина, и откуда прекрасно проглядывались ярко освещенные, несмотря на поздний час, окна ее квартиры на последнем, шестом этаже крупнопанельного дома.
Часы показывали уже половину первого, а Ольга до сих пор не спала.
Игорь размышлял: она просто от страха боялась оставаться в темноте? Или ждала каких-нибудь гостей?
– Нет, – рассеянно ответил он Ирине. – Не обольщайся напрасно на мой счет. Я понял – это наша Бабуся продолжит славу английского сыщика, я ей пока и в подметки не гожусь. Как сказала бы твоя младшая сестра, я по сравнению с ней – говно на палочке.
– С чего это на тебя вдруг нашел приступ самобичевания? – улыбнулась Ирина, позевывая. – Нет, меня ты все равно не проведешь – ведь я все равно знаю, что ты лучше всех…
Но она тут же вспомнила ехидное выражение лица Бабуси и, нахмурившись, спросила:
– Да, кстати, теперь, надеюсь, мы можем поговорить на личные темы? Ты сказал своей Бабусе насчет ее гадкого нюхательного табака?
– Пусть нюхает, если ей нравится.
– Это что-то совсем новенькое…
– Подумаешь, твой любимый Шерлок Холмс вовсю ширялся морфием и кокаином – и то ничего, – ответил Игорь. – А
тут нашей бедной старушке даже и табачком побаловаться нельзя. Ты, дорогая, призываешь меня к репрессиям.
– Врешь! Ничего он не ширялся!
– И это говоришь мне ты, которая, наверное, уже прочитала в своей библиотеке все книги! Вспомни, с чего начинает-
ся знаменитая повесть «Знак четырех»?
– Ну ладно, не помню…
– Ага! С того, что твой любимый Холмс вкалывает себе
в вену очередную дозу наркотика, и ловит кайф. А заканчивается эта повесть чем?
– Я что, по-твоему, должна помнить все книги наизусть? – недовольно проворчала Ирина.
– Тогда я тебе скажу, что завершив запутанное дело, он снова берет с полки ампулу кокаина. Там так и написано черным по белому – ампулу кокаина.
– Но…ты что-то путаешь, кокаином не колятся, говорят, что это сразу смертельно, – поежилась в темноте Ирина, которой начинал совершенно не нравиться этот разговор – особенно мечтательная интонация, с которой Игорь уже несколько раз произносил слово «кокаин».
Кто их разберет, этих мужчин: сначала у них только сигареты, потом трубки, потом – ампулы…
– А ты откуда знаешь? Может быть ты, помимо всего прочего, являешься ценным специалистом по наркотикам?
– Читала, – не хотела сдаваться Ирина. – Например, «Роман с кокаином». И вообще – что ты хочешь мне сейчас доказать?
– Ничего. Только то, что на самом деле мы ничего, или ничтожно мало знаем о наркотических средствах, их дозировках, и воздействии на организм. – увлечен продолжал Игорь. – Я имею в виду всех нас – кто живет в России, и особенно в такой провинциальной дыре, как Тарасов. Говорят, в мире уже существуют такие сложные синтетические препараты, о которых мы даже еще не подозреваем, по сравнению с которыми допотопный табачок нашей Бабуси – все равно что цветочная пыльца. И в наше время не про опознание видов табака по пеплу, и даже не об определении профессии человека по кисти его руки, написал бы твой Шерлок Холмс целую диссертацию, а именно про виды наркотиков. Или ты не согласна?
Ознакомительная версия.
