Заведующий Ларибуазьер смутился, не зная, что ответить на эту свалившуюся на него новость. Жюв, глядя на озадаченного собеседника, церемонно склонил голову.
— Месье, — заявил он, — разумеется, я пока ничего не утверждаю и не принимаю никаких решений. То, что вы только что услышали от меня, остается между нами. Надеюсь, что завтра к утру мы узнаем, подтвердились наши опасения или нет.
И, поклонившись еще раз, Жюв распрощался с господином де Мофилем.
Выйдя из кабинета и закрыв за собой дверь, ас парижской полиции потер руки от удовольствия.
«На этот раз, — сказал он про себя, — ты у меня в руках!..»
Он быстро сбежал по лестнице, пересек просторный двор больницы и постучал в дверь привратницкой:
— Ну, дружище, расскажите мне поподробнее о чем вы разговаривали с доктором Шалеком, когда тот покидал больницу?
Старый вояка рассказал, как доктор Шалек появился у входной двери, как он отправил его искать такси, пока расписывался в журнале, и как быстро убежал, захлопнув перед этим журнал…
— Отлично! Спасибо! — поблагодарил Жюв.
На этот раз полицейский уже окончательно покинул больницу.
«Оплошность, свидетельствующая о многом! — размышлял он, шагая по улице. — Теперь понятна спешка доктора Шалека, запачкавшего журнал своей кровью и старающегося побыстрее исчезнуть…»
Дойдя до бульвара Маджента, Жюв подозвал фиакр:
— Улица Монмартр, остановите меня возле редакции «Капиталь».
Через несколько минут Жюв входил в кабинет Жерома Фандора.
— Есть новости? — спросил Фандор.
— Много новостей! Ради этого я и зашел к тебе.
— Узнаю старого друга! Спасибо, Жюв. Благодаря вам я получаю самые сенсационные сведения, а «Капиталь» раньше своих конкурентов выдает читателям захватывающую информацию.
Полицейский кратко рассказал о своем открытии, сделанном только что в больнице Ларибуазьер.
— Вот… ты мог бы к завтрашнему дню из этого раскрутить интересный репортаж, а малыш?
— Конечно, смогу.
— Арест, я думаю, остается лишь вопросом времени.
— Как вы хотите действовать?
Жюв поднялся.
— Пока точно не знаю… Ладно, прощай!
Фандор проводил взглядом полицейского до двери и, когда тот уже собирался выходить, остановил его:
— Жюв!
— Что, Фандор?
— Вы что-то скрываете от меня?
— Я? Помилуй бог, совсем нет!
— Да, да, — настаивал Фандор, — вы что-то скрываете! Не отрицайте! Я слишком хорошо вас знаю, дорогой мой. чтобы довольствоваться вашими недомолвками…
— Моими недомолвками?
Повернувшись к журналисту и присев на край его письменного стола, Жюв с удивленным видом рассматривал друга:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Признайтесь, вы пришли сюда не только ради того, чтобы сообщить мне о вашем сенсационном открытии насчет доктора Шалека?
— Но…
— Нет, у вас была какая-то идея, когда вы шли ко мне, но затем вы передумали, почему?
— Я уверяю тебя, ты ошибаешься.
— Жаль! С вами, Жюв, всегда нужно идти на крайние средства… Вы собираетесь отправиться на серьезное дело и скрываете это от меня. Ну что ж, опять придется за вами проследить.
При этом заявлении журналиста Жюв устало вздохнул. Опустившись на один из стульев, стоявших в кабинете, он вяло произнес:
— Именно этого я и боялся! Но послушай, малыш, это просто смешно каждый раз рисковать своей шкурой.
— А! — воскликнул Фандор. — Понятно!
— Что тебе понятно?
— Я все понял! Жюв, вы пришли сюда, чтобы предложить мне участвовать в каком-то опасном расследовании, а затем… на вас нашли сомнения и вы передумали брать меня с собой?
Полицейский опустил голову:
— Поставь себя на мое место, разумеется, я всегда думаю о тебе, поскольку знаю о твоем мужестве, но… это не твое ремесло.
Вместо ответа Жером Фандор зажег сигарету и потер руки.
— Куда мы идем? — просто спросил он.
Жюв с минуту молчал.
— Мы идем, — наконец сухо ответил он тоном, каким он обычно излагал свои планы перед той или иной операцией, — этой ночью мы идем к доктору Шалеку!
— Идем! — повторил Фандор.
— Да. Разумеется, это рискованное предприятие, поскольку, я так думаю, доктор не может не догадываться о тех подозрениях, что созрели на его счет, но игра стоит свеч.
И уже игривым тоном, который на него всегда находил после принятия серьезных решений, он добавил:
— Естественно, как завзятый взломщик, я захватил свою связку отмычек… Мы сможем войти в дом, не тревожа доктора Шалека стуками или звонками в дверь. Ночь темная, нам это на руку…
И Жюв довольно улыбнулся, вновь обретя прекрасное настроение.
— Поистине, — сказал Жюв, — в этот дом входишь, как к себе домой.
Фандор улыбнулся. Мужчины стояли бок о бок в передней небольшого особняка доктора Шалека, что размещался в квартале Фрошо. Несколько минут назад они, не таясь, подошли к домику привратника и спросили, возвратился ли доктор домой. Охранник квартала утвердительно кивнул головой:
— Да, господа, доктор у себя, я сам около двух часов назад видел, как он прошел к своему дому.
После этого Жюв и Фандор вышли на улицу, осторожно прошли вдоль стены, отделяющей сад доктора Шалека от внешнего мира, и наконец, оглянувшись по сторонам, приоткрыли дверь, ведущую в сад. Затем, крадучись, они прошли сад и подошли к подъезду дома.
Секунду Жюв размышлял, не позвонить ли самым обычным образом в дверь и объясниться с Шалеком, но тишина и покой, царившие внутри дома и заставлявшие предположить, что доктор в настоящий момент крепко спит, натолкнули его на мысль проникнуть в дом без объявления о своем прибытии. Если входная дверь не на запоре и не закрыта изнутри на задвижку, то полицейскому не составит огромного труда найти среди своих отмычек подходящий ключ, способный открыть эту дверь.
Без шума и приключений журналист и полицейский проникли в дом.
Прежде чем отправиться в опасное приключение, Жюв захватил с собой по паре калош, и сейчас они оба натянули на туфли гибкую и бесшумную резину. Затем, по знаку Жюва, Фандор начал медленно подыматься за ним на второй этаж.
Идея инспектора заключалась в том, чтобы ворваться в спальню и, воспользовавшись минутным замешательством доктора, напрямую задать ему, еще не отошедшему ото сна, ряд вопросов, а также осмотреть пальцы на его правой руке, которая оставила на журнале больницы Ларибуазьер небольшое пятно крови.
Фандор резко щелкнул выключателем спальни, в то время как Жюв приготовился броситься к кровати доктора. Но что это? Комната была пуста!
— В кабинет, — скомандовал Жюв.
Но Шалека не было и там.
Фандор обыскал находившуюся рядом ванную, затем, не обращая внимания на грохот задеваемой им мебели, опрокинув по пути несколько ширм, стоявших на лестничной площадке второго этажа, спустился на первый этаж, где уже находился Жюв.
Первый этаж был также безлюден.
— Или мы заблуждаемся, или… — произнес Жюв, глядя в темноту.
— Или?
— Или доктор Шалек догадывается о нашем присутствии, поскольку у меня есть все основания считать, что из дома он не выходил; значит, нам предстоит играть в открытую с этим молодцом.
Внезапно со второго этажа раздался легкий шум; в тишине ночи скрипнул пол, послышались приглушенные звуки шагов, затем затрещала падающая мебель.
Жюв в темноте зарядил свой револьвер. Фандор вытащил свой браунинг и сделал то же самое.
Внезапно им в глаза ударил сильный свет, который был еще более ослепительным из-за зеркал, украшавших все углы лестничной площадки второго этажа, которые до бесконечности отражали яркое свечение электрических лампочек.
Почти добравшись до лестницы второго этажа, Жюв вновь четко расслышал, как кто-то возится в кабинете доктора.
Спустя минуту Жюв, озабоченно нахмурив лоб, выходил из кабинета. На пороге он столкнулся с Фандором.
— Что такое? — воскликнул полицейский, поворачивая выключатель. — Откуда ты идешь? Я думал, что ты позади меня?
— Но, — быстро вставил Фандор, — так оно и было, только при входе в кабинет, в котором послышался шум, я вас на мгновение покинул…
— Извини, извини, — отреагировал Жюв, — это я был в кабинете. Шум, который тебе послышался…
Но Фандор перебил его:
— Что вы говорите такое, Жюв? Это я был в кабинете, а не вы…
Жюв чиркнул спичкой, поднес ее к лицу Фандора и, пристально глядя молодому человеку в глаза, озабоченно произнес:
— Подожди, подожди! — полицейский поднес руку ко лбу. — Давай не будем путать друг друга! Я выхожу из кабинета, встречаю тебя, ты, в свою очередь, утверждаешь, что также только что вышел оттуда; это какая-то чертовщина, ведь ясно как божий день, что вместе мы в кабинете не находились, поскольку друг друга там не видели. Начнем сначала, я, как только поднялся на лестничную площадку, сразу же вошел в кабинет…
