Ознакомительная версия.
– Ага, – обалдело закивала я, – а Ли?
– Он брат Павла, китаец. Неужели ты не способна запомнить такую простую информацию? – возмутился Гизя.
– Я просто хотела уточнить, куда делся ближайший родственник Павла!
– Ли сидит в тюрьме, – заорал Сигизмунд, – его туда поместили по ложному обвинению в краже ядерной кнопки. На самом деле чемоданчик скоммуниздила Мадлен.
– Кто???
– Мадлен, жена Павла.
– А Сью? Негритянка Сью, она кто?
– Любовница, – затопал ногами Гизя, – у тебя голова деревянная? Все проще некуда! Павел имеет жену, русскую, белую, она плохая! И любимую, она хорошая, черная! Это политкорректно! Мадлен дерется со Сью на шпагах, а тут прилетает дракон Ге с лекарством для Анны.
У меня закружилась голова. Сигизмунд немедленно замолчал, Голубев тоже сидел тихо, оба мужчины уставились на меня не мигая, через секунду я ощутила себя кроликом, на которого нацелились сразу два удава, и попыталась с достоинством выйти из создавшегося положения.
– Простите, конечно, но в моей книге рассказана история женщины по имени Света, которая выходит замуж за одинокого интеллигентного мужчину и потом совершенно случайно выясняет, что он серийный убийца… Никаких чудовищ, негров, больных СПИДом там нет. Может, конечно, Светлана слегка экстравагантна, но это все, что можно…
– Толя, – капризно протянул Гизя, – я отказываюсь! Не мой автор! Она вязкая, непонятливая, не чуткая, не креативная! Хочет, чтобы дословно перенесли книгу на экран!
– Тише, мой золотой, успокойся, – завел Голубев.
– Нет, нет, пусть ее экранизирует Федысин.
– Никогда, только ты, помидорчик мой!
– Нет! Ни за что!
Голубев встал и, подойдя к Гизе, нежно сказал:
– Котеночек, ступай к Люсе.
– А что, уже дают гонорарные? – оживился постановщик.
– Тебе выписали!
Забыв попрощаться, Сигизмунд ринулся в коридор. Когда за ним захлопнулась дверь, Анатолий крякнул и упал в кресло.
– Он сумасшедший? – ляпнула я.
Продюсер улыбнулся.
– Гизя человек увлекающийся, к нему надо привыкнуть. Но он умеет делать рейтинговые сериалы. Ариночка, будем откровенны, открою перед вами наши карты. Люди устали от тиражирования на экранах одних и тех же лиц. Вот, допустим, Алиса Кислова, замечательная актриса, спора нет, но куда ни плюнь, там она. Зрителю хочется новых имен, и есть, поверьте, имеется замечательная молодежь, но… Режиссеры берут только раскрученных, а звезды выпендриваются, растопыривают пальцы и намерены работать лишь за бешеный гонорар либо в блокбастерах. Да и сценариев хороших нет. Вот мы и решили пойти на эксперимент. Возьмем юного, стремительно набирающего вес автора, Арину Виолову, соединим ее с незатасканными лицедеями и сделаем суперсериал. Ваше издательство пообещало рекламную поддержку. Гизя возьмется за постановку. Фантастика! И еще, после выхода ленты вы звезда. Хотите большие гонорары, славу, почет, уважение?
– Да, – честно призналась я.
– Значит, вы нужны нам, а мы вам!
– Но почему именно я? Есть же Смолякова.
– По ней уже снимают.
– Бустинова!!!
– И она при студии! Остались лишь вы, нам пришлось брать, что дают! – буркнул уставший Голубев, потом спохватился. – Душенька, вы сейчас в изумительном положении, звезда загорающаяся, а не чадящая, все впереди. Гизю я придержу, мы сработаемся, лады? Ну подумайте сами, премии, кинофестивали, гонорары… О'кей, красавица, не волнуйтесь, от вас много не потребуется. Эй, Аня, проводите нашего лучшего автора до машины!
На площади у входа в «Шарашкинфильм» метался уже другой парковщик, молодой парень в зеленой жилетке. Я окинула взглядом ряд машин и растерянно спросила у юноши:
– Я оставила «Жигули», такие грязные…
– Номер подскажите, – весьма вежливо отреагировал служащий.
– Восемьсот тридцать.
– Вы Арина Виолова?
– Верно.
– Ваш автомобильчик на самом VIPовском месте, прямо перед подъездом.
– Где?
– Вот.
– Не вижу.
– Да вы стоите перед ним.
Я глянула на ряд машин, потом еще раз очень внимательно осмотрела парковку и увидела притулившиеся около тротуара «Жигули». Чьи-то трудолюбивые руки отмыли мою коняшку от многодневной грязи и натерли ее до блеска. Но этого неведомым волшебникам показалось мало. Бока давно не нового произведения отечественной промышленности украсили никелированными полосками, на крыльях появились большие зеркала, а передний и задний бамперы теперь прикрывали решетки. Но круче всего смотрелись колеса, высокие, толстые, с диковинными спицами.
Я уставилась на номер – «830». Потом пару раз обошла машину кругом, села наконец внутрь и обнаружила на креслах чехлы из молочно-бежевой замши и красные коврики, такая же, только алая оплетка покрывала и руль, а бомбошка, венчавшая ручку переключения скоростей, сразила меня наповал. Вместо пластмассового кругляшка там сверкала голова собаки, сделанная, похоже, из серебра. И пахло теперь в «Жигулях» тонким ароматом дорогого одеколона, кто-то прикрепил в салоне ароматизатор, да не дешевую картонную «елочку», а эксклюзивный вариант, предназначенный для роскошных иномарок.
В легком обалдении я включила мотор, парковщик, вытянувшись, отдал мне честь; едва не задев бордюр тротуара, машина выехала на проспект, и тут раздался звонок мобильного. Я аккуратный водитель, поэтому всегда пользуюсь устройством «хандс-фри».
– Алло, – закричала незнакомая женщина, – позовите Тараканову.
– Я слушаю вас.
– И вам не стыдно?
– Простите, не поняла.
– Совесть имеете?
– Кто вы и что хотите?
– Думаешь, самая хитрая, да? Привезла и сбагрила? Не выйдет номер, – орала тетка.
У меня зазвенело в ухе, пришлось припарковаться и попытаться разобраться в ситуации. Через несколько минут, несмотря на очень злую и нервную речь собеседницы, я сумела-таки понять суть дела.
На том конце провода висела некая Зинаида Андреевна, сотрудница клинической больницы, где скончалась Ната. Зинаида была абсолютна уверена, что госпожа Виола Тараканова является близкой родственницей Ереминой. По мнению звонившей, я привезла Наташу к врачам, а теперь, узнав о ее смерти, не желаю заниматься похоронами, тратить деньги и притворяюсь чужим человеком.
– Сколько вас таких, гадов, – возмущалась Зинаида, – постыдилась бы!
– Я не имею никакого отношения к Ереминой, уже объяснила ситуацию главврачу! Позвоните супругу Наташи, – попробовала я вразумить Зинаиду, но та пошла вразнос и стала выдавать совсем уж немыслимый текст:
– Надоели! По трое в неделю! В прошлую пятницу бабку кинули, потом мужика, теперь ты нарисовалась!
– Но…
– На работу сообщу!
– Я не работаю.
– А-а-а! Понятненько! Все вы такие, пьяницы! Хорошо, на дом тело привезу и на лестнице положу! – взвизгнула Зинаида. – Если сегодня до двадцати трех ноль-ноль ко мне не явишься… то… то… Лучше тебе прийти и миром дело уладить!
Трубка квакнула и замолчала, я потрясла телефон, но из него не доносилось ни звука, аппарат скончался. То ли не выдержал бурю эмоций Зинаиды, то ли я опять забыла бросить деньги на счет. Наверное, надо сейчас купить… Ту-у-у-у, – послышалось из мобильника. Я обрадовалась, значит, все в порядке, связь не оборвалась навсегда, она просто временно дала сбой.
Поколебавшись несколько секунд, я набрала домашний номер Наты и услышала тихий голос умершей женщины:
– Здравствуйте, сейчас мы не можем ответить на ваш звонок, оставьте свои координаты после звукового сигнала или перезвоните по номеру: восемь девятьсот три…
Меня охватил ужас, Ната умерла, а голос ее живет и останется на земле вечно, если только запись не сотрут.
Я набрала другой номер, и из трубки незамедлительно донеслось:
– Андрей Еремин слушает!
Я, не ожидавшая столь скорого ответа, растерялась и промямлила:
– Простите, вы… э… Еремин?
– Да, Андрей, весь внимание.
Мне стало не по себе. Вы бы сумели огорошить ничего плохого не подозревающего мужчину фразой: ваша жена скончалась?
– Извините, но…
– Хотите встретиться, – деловито перебил Андрей, – у вас ремонт?
– Э… нет.
– Строительство?
– … нет.
– Тогда зачем вам понадобился?
– Ну… в общем…
– Отделочные работы?
– Да, – ответила я, – да, да, причем очень срочно, прямо сейчас.
Еремин хмыкнул:
– Так горит?
– Уже сгорело, – с жаром воскликнула я, проклиная себя за мягкотелость.
Ну зачем ехать на встречу с Андреем, надо сейчас сказать правду! Я собралась с силами.
– Андрей, пожалуйста, не волнуйтесь, я хочу…
Из трубки послышались свист и шум.
– О черт! – воскликнул Еремин. – Как вас зовут?
– Вилка.
– Я в данный момент не могу разговаривать! Налево, тащи налево, сейчас просыпешь! Кафе «Лотарингия», в восемнадцать устроит?
Последняя фраза явно относилась ко мне.
Ознакомительная версия.
