Я отошла от диплома.
– Понятно. Но потом ей удалось вернуть расположение брата?
– Да, – подтвердила Тоня, – дед снова сестрице диплом выдал. Что уж Офи сделала, дабы умаслить его, понятия не имею, но она опять в семье, и все ее любят. Похоже, ты Анатолю чрезвычайно понравилась, он никому еще так быстро дипломчик не выписывал.
– Как дал, так потом и отнимет, – усмехнулась я. – Для меня эта филькина грамота ни малейшего значения не имеет. И гипнотическая власть Анатоля на меня не распространяется. Если он решил наградить меня бумажкой, возражать не стану, но и переживать, лишившись ее, не буду. Извини, конечно, если скажу бестактность, но странные какие-то здесь отношения. Я бы не назвала их семейными, они больше похожи на узы, которые связывают хозяина с рабами. Значит, все, кто сейчас находится в квартире, имеют сертификат Анатоля?
– Да, – кивнула Тоня. – И очень старались заполучить диплом. Интересно, что деду от тебя-то понадобилось? Похоже, ты ему крайне необходима. Ну да мы это скоро узнаем.
– Анатоль настолько прямолинеен? – поморщилась я. – Принимает в семью и мигом о чем-то просит?
– У него это называется экзаменом на верность фамилии, – неожиданно весело заявила Тонечка.
– А если отказаться от оказанной чести? – хихикнула я. – В вежливой форме, естественно.
Антонина округлила глаза.
– Деду даже в голову не приходит, что кто-то способен на такой поступок. Отвергнуть возможность влиться в число родственников небожителя? Нонсенс! До сих пор все, кого Анатоль одаривал такими почестями, бились в судорогах от счастья. Думаю, столкнувшись с человеком, которому его милость нужна, как рыбе зонтик, наш гениальный режиссер не смутится, но потом отыграется на зависимых от него людях. Очень тебя прошу, возьми чертов диплом, поблагодари его, и точка. Уедем потом в Москву и заживем своей жизнью. Но, если ты демонстративно отвергнешь награду, Анатолий Сергеевич устроит Пенелопе с Офелией ночь длинных ножей. Впрочем, одной ночью дело не обойдется, дед их со свету сживет за то, что стали свидетелями его унижения.
– Чем больше узнаю о нем, тем меньше он мне нравится, – пробормотала я. – Думаю, что лучше встретить Новый год в гордом одиночестве. Почему ты поддерживаешь отношения с Анатолем? Чего ради приехала к нему на праздник?
Тоня ответила:
– Срабатывает давняя привычка: конец декабря, начинаются каникулы, надо ехать к родным. Я уже давно не школьница, не студентка, а стереотип мышления действует. Кроме того, мне жаль Офи и Пени. Они полностью подчинены Анатолем, но, по сути, хорошие тетки, до сих пор сохранили наивность, верят людям, желают всем добра. Если я не появлюсь в доме и не выпью тут под бой курантов бокал шампанского, Анатоль разозлится и вломит сестрам, мол, те плохо организовали праздник. А потом их накажет. Олега отправили в командировку, я, как и ты, осталась одна. Видишь, сколько причин для визита в Ковалев.
– Куприн знаком с режиссером? – только сейчас догадалась спросить я.
Тонечка кивнула.
– Они с Анатолем нашли общий язык. Дед умеет быть душкой, и Олегу понравилось тут на прошлый Новый год. Куприн исполнял в спектакле роль гнома и веселился на всю катушку. Но ему Авдеев-старший диплом не вручил.
– Почему Пенелопа и Офелия боятся гнева брата? – попыталась я до конца разобраться в ситуации. – Он их лишает еды? Бьет?
– Ни в коем случае! – возразила Тоня. – Никаких физических воздействий. Понимаешь, мне трудно это объяснить. На тебя просто прекращают обращать внимание. Ты вроде бы есть, а вроде тебя и нет.
– Не разговаривают? – уточнила я. – Демонстративно игнорируют? Нечто вроде бойкота, как в школе?
– Во сто крат хуже, – поежилась она. – Нет, Анатолий Сергеевич вежлив. Ты ему скажешь: «Здравствуйте», он спокойно ответит: «Добрый день, Антонина». Но его тон, жесты, выражение лица… Прямо кожей ощущаешь холод. С тобой беседуют, но первыми разговор не начинают, отвечают на твои вопросы, своих не задают, ни о чем не просят, даже посуду со стола убрать. Создается ощущение, будто ты очутился в гостях у очень воспитанных людей, которые приехавшего без приглашения еле терпят, но из-за своей врожденной интеллигентности не могут честно сказать: «А не пошел бы ты отсюда вон?» Очень тяжелое чувство. Через несколько месяцев превращаешься в истеричку, начинаешь думать о самоубийстве, кажется, что над головой висит туча, и она давит, мешает дышать, душит. Внешне же, для постороннего взгляда, все прекрасно. Никто еды у отлученного от семьи не отнимает, в рубище он не ходит, может целыми днями делать, что заблагорассудится, в кровати валяться, на работе не появляться, телик с утра до ночи смотреть, и ни одна живая душа замечания ему не сделает, потому что всем он по барабану. Поверь, кто один раз в подобном положении очутился, не захочет в него никого другого ставить. Офелия с Пенелопой уже не молоды, для них любой стресс может закончиться инфарктом-инсультом.
Тихий стук в дверь спальни прервал нашу беседу.
– Входите! – крикнула Тоня.
– Не помешала вам? – спросила Офи, просовывая голову в комнату.
– Конечно нет, – ответила Тоня. – Вилка консультируется со мной в отношении новогодних подарков для членов семьи.
– Ой, только не надо сильно тратиться! – испугалась Офелия. – Мы друг другу преподносим обычно милые сувениры – чашки, фигурки-символы наступающего года, коробочки конфет, елочные игрушки. У нас все просто. Анатоль обожает марципаны, это его любимое лакомство. Если купите упаковку сладостей в виде елочек, не прогадаете. Только не берите в белом шоколаде, брат его на дух не переносит.
– Спасибо за совет, – поблагодарила я, – не рассматривала марципаны в качестве презента.
Офелия начала загибать пальцы.
– Недорого, вкусно и по душе Анатолю.
– Прекрасно, – сказала я, – прямо сейчас направлюсь в лучшую кондитерскую Ковалева.
– Сегодня чудесная погода, не находите? – неожиданно произнесла Офелия.
– Настоящая зима, – поддержала я светскую беседу.
– Давно такой не было, – продолжала сестра хозяина дома.
– Говори, что тебе нужно, – остановила ее Антонина, – не тяни.
– Право, мне неудобно… – смутилась Офи. – Но мы же одна семья, поэтому… ну… э…
– Пожалуйста, не мямли, – попросила Тоня, – выкладывай просьбу побыстрее.
Офи заискивающе заглянула мне в глаза.
– Один из моих бывших учеников… очень хороший человек, просто ему пока не везет… устроился на наш местный телеканал, занимается приглашением гостей на шоу. Оклада Леониду не платят, он на сдельщине. Организовал программу – получил денежки. Не смог созвать народ? Сиди без копейки. Леня очень хотел попасть на ставку. И вот сейчас неожиданно возникла свободная штатная единица. Да только руководство поставило парню условие: чтобы получать ежемесячную фиксированную зарплату, нужно уговорить редкую для Ковалева птицу, писательницу Арину Виолову, поучаствовать в программе, которая готовится к тридцать первому декабря. Если же она не появится на шоу, Леониду нечего рассчитывать на благосклонность начальства. Виола, дорогая, я понимаю наглость своей просьбы, но помогите юноше. У него мать пенсионерка, отца нет, деньги семье необходимы.
– Интересно, откуда телевизионщики узнали о появлении в городе Вилки? – удивленно воскликнула Антонина.
– Слухи птицами летят, – поспешно ответила Офи. – Виола, милая, буду вам очень признательна. От вашего решения зависит судьба Лени. Сейчас ставка есть, но на нее могут взять другого человека. Больная пожилая мать…
– Хорошо, – быстро ответила я. – Когда съемка?
– Через час, – потупилась сестра театрального гения. – Ленечка уже тут, он вас в студию отвезет. Вы правда согласны? Дай вам Бог здоровья и всяческого благополучия! Леня, Леня, иди сюда…
Я поняла, что Офелия была уверена: гостья не откажется, и неожиданно разозлилась. Очень не люблю быть объектом манипуляций, но ничего уже не изменишь.
В комнату вошел мужчина в джинсах и сером пуловере.
– Знакомьтесь, – защебетала Офелия, – Леонид.
– Для меня огромная честь увидеть лучшую писательницу России, – тоном кота Базилио, объясняющего Буратино дорогу в Страну дураков, завел администратор местного телевидения. – Я так обрадовался, когда Офелия Сергеевна позвонила и рассказала о вашем визите. У нас всегда напряженка с интересными гостями, звезды в Ковалев редко наведываются.
Сестрица хозяина дома покраснела.
– Лучше не разговаривать, а ехать на съемку, еще опоздаете.
– Маловероятно, – буркнула Тоня. – Путь в студию недалек, да и машина совершенно не понадобится, телецентр находится через два дома от театра.
Местная студия оказалась уменьшенной копией той, где снимают шоу Балахова. Те же белые диваны для почетных гостей, серые кресла, предназначенные тем, чьи истории будут обсуждать, и скамейки для простой публики. Меня с почетом проводили в гримерку, туда же стремглав прискакал режиссер программы, который с порога зашумел:
