И когда он поднял голову от пульта — да, в комнате находились какие-то люди и нет, он никого из них не знал. Людей было много — четверо, если быть точным — все мужчины и все смотрели на него неодобрительно.
С чего бы это? Я уже не на условно-досрочном, — почему-то подумалось ему.
Может они от Майки? — следом задался он вопросом.
Нет, — все-таки решил он, — у меня нет на это все времени. Только не сейчас, когда наступил решающий момент и мне нельзя растерять свою концентрацию.
Так что он поднял палец, жестом показывая этим людям: подождите! Он не грубил; не заявлял, что не желает с ними ни о чем разговаривать, нет, ничего такого; не возмущался оттого, что не понятно, как они вообще оказались в его гостиной, кто бы они ни были. Нет, он просто сказал:
— Подождите.
После чего, снова склонился над своим драгоценным пультом. Худой ботаник двадцати четырех лет с жалкой козлиной бородкой, босиком, в обрезанных джинсах и футболке с надписью «Только Моцарт». Его контактные линзы вспыхнули на свету, и на секунду он даже показался слепым. Следующие семь минут — хотя ему показалось, что всего двадцать секунд — он просидел, сгорбившись и накладывая грегорианские хоралы, в собственной гостиной своего крошечного забитого мебелью дома, который находился в тупике убогого переулка в самом дальнем конце Квинси, выходящем на Ямайский залив. А учитывая, что музыку он создавал исключительно в наушниках, то незнакомцы в его квартире не слышали ничего, кроме пожалуй отдаленных скребущих звуков. Его это не заботило. В создание своего микса он нырнул буквально с головой, и вспомнил о непрошеных гостях, только когда закончил. По крайней мере, когда основа для его идеи была положена. Дальше будет легче.
Наушники прочь, помассировать оба уха ладонями, а то после долгого использования наушников они немного чешутся и немеют. Наконец, сложив руки на коленях, и помотав головой как собака выскочившая из воды, он посмотрел на неожиданных визитеров и произнес:
— Доброе утро.
— Добрый день, — поправил его один из них: раздраженный рыжий парень. Причем слово «день» он произнес таким тоном, словно что-то было не так с этим временем суток, и в этом виноват Рафаэль. Но до того, как Рафаэль сообразил спросить, чем же ему так неугодно послеобеденное время, голос подал другой — депрессивный парень с опущенными плечами.
— Ты же Рафаэль Медрик, правильно?
— Кроме всего прочего, — буркнул третий, нетерпеливый остроносый мужчина.
— Да, конечно, — подтвердил Рафаэль.
— Владелец «Бар и Гриль»?
Рафаэль засиял.
— Так точно, — с облегчением согласился он. Теперь хоть понятна причина их прихода. Не каждый день к тебе в гостиную вваливаются четверо мужиков, так что узнать хотя бы причину их прихода уже хорошо.
— Вас Майки прислал?
Мужчины переглянулись. Тот, который до сих пор молчал — здоровяк, каких Рафаэль видел на Супер Кубке, с башкой как у Дарт Вейдера — произнес, обращаясь не к Рафаэлю, а к своим дружкам:
— Он хочет знать не Майки ли нас прислал.
— Я слышал, — сказал остроносый и кивнул Рафаэлю, очень ласково спрашивая:
— Зачем бы Майки нас прислал? Для чего ему присылать нас сюда?
— Не знаю, просто подумал.
Тот который с башкой Дарт Вейдера, поднял руку. Даже видя, как тот согнул пальцы для щелчка, словно собирался согнать муравья со стола, Рафаэль все еще не понимал, что тот намеревался делать. Пока не получил оглушительного щелбана повыше левого уха. Прямо над тем местом, где обычно находятся наушники.
— Ой!
Какое интересное эхо! Как бы записать такой звук на диск? Но не хотелось бы чтобы его сильно по голове щелкали. И Рафаэль потер ушибленное место.
— Не отвлекайся! — здоровяк все еще держал вытянутую к нему руку, с согнутыми для щелчка пальцами.
— Я не отвлекаюсь!
— Ты владелец «Бар и Гриль».
— Я так и сказал.
— А так как ты владелец «Бар и Гриль», мы и пришли к тебе поговорить о твоем баре.
— Ой, да ладно вам, — Рафаэль удивленно улыбнулся, позабыв о головной боли. — Это просто шутка. Все знают эту шутку.
Мужчины снова загадочно переглянулись. Здоровяк отступил и его место занял остроносый, по виду гораздо более приятный в общении.
— Шутка, Рафаэль? Разве дядя не переписал бар на тебя? — Он повернулся к мрачному, и спросил: — Как давно?
— Четыре месяца.
— Но это ничего не значит! Ну, то есть дядя Отто забирает все деньги. Вы что не знаете о сделке?
— Расскажи-ка нам о ней, Рафаэль, — попросил остроносый.
— Дядя Отто уже старый, — принялся рассказывать Рафаэль. — Ну, то есть реально совсем старый. Ему надо было уехать во Флориду пока еще есть время, но бар никто не хотел покупать, потому что район там сильно изменился.
— Погоди-ка, — поднял свою, щедро раздающую щелбаны, руку здоровяк. — Тут разговора на неделю, нам надо всем присесть. У тебя есть гостиная?
— Это моя гостиная.
Они все завертели головами осматривая комнату, и он подозревал что она не очень-то похожа на обычные гостиные. В большинстве домов принято в гостиных иметь стулья, диваны и всякие такие вещи, а у него же тут стоял всего один стул, на котором он и сидел. Стул был крутящийся, так что если вдруг возникало желание посмотреть телевизор он просто на нем поворачивался к экрану. Остальное пространство занимало разное электронное оборудование на столах, и множество открытых шкафчиков у стен, так что комната больше походила на звукозаписывающую студию, чем на гостиную комнату.
— Не надо нам садится. Ты говоришь, что никто не хотел покупать бар, — возразил мрачный.
— Там что-то такое низко упало. Мне юрист сказал. А, рынок упал!
— Значит, — продолжил мрачный, — дядюшка продал его тебе.
— Ну, я подписал бумаги — семья настояла — но ему выплачиваю в кредит, просто сколько зарабатывает это заведение. Так что, в основном я о нем не думаю.
— А кто те парни, что сейчас там заправляют? — продолжал допрос остроносый. — Не Ролло, другие. Твои дружки?
— Может друзья Майки. Не знаю. Я и видел-то этот бар всего один раз тогда.
— Может, нам поможет знание кто же этот Майки, — предположил остроносый.
— Мы с ним познакомились на условном, — охотно поделился Рафаэль. — Он тоже получил условное.
Здоровяк удивленно поинтересовался:
— А тебя-то за что осудили?
— Ну, за незаконное скачивание, — и Рафаэль рукой указал на свое оборудование.
Все мужчины хмуро на него смотрели и явно ничего не понимали. А как только Рафаэль заметил, что у здоровяка палец снова сгибается для щелчка, затараторил:
— Скачивание музыки из сети. Ну, понимаете, распространение файлов. Одна большая немецкая звукозаписывающая фирма накрыла меня, и еще некоторых других, даже дети были, и назвали нас преступниками.
— Ты получил условный срок за то, что слушал музыку? Это что, преступление?
— Они так сказали. Так что думаю, да, преступление.
Тут вступил мрачный:
— Майки тоже скачивал музыку?
— Нет, я не знаю, чем он занимался, — признался Рафаэль. — Думаю, он знаком с настоящими преступниками.
— То есть, — это уже рыжий сказал, — с людьми опаснее музыкальных воров.
— Ну да. Я знаю, что у его отца сеть ресторанов и баров в Нью-Джерси и на Лонг-Айленде. Так что, когда мои родственники заставили меня принять от дяди Отто бар, чтобы он смог спокойно помереть в теплой Флориде, а не здесь в холоде, я рассказал об этом Майки. Он сказал, что может об этом позаботиться, а так как когда-нибудь он все равно войдет в отцовский бизнес, то это для него будет отличной практикой. Вот я и подписал бумаги, по которым он стал управляющим, и больше меня это уже не волнует.
Все четверо вздохнули одновременно. Здоровяк обернулся к остальным и спросил их:
— Вы же понимаете, что я хочу сказать этому племянничку?
— До свидания? — предложил мрачный.
— Именно, — и здоровяк кивнул Рафаэлю. — До свидания.
И они ушли.
Боже ты мой, — думал Рафаэль, — интересно, что бы это значило? Надеюсь, Майки не вляпался там в неприятности. Хотя какое ему дело? Главное это «Фаза» — то, над чем он сейчас работал. Этим он зарабатывал себе на жизнь, а не каким-то там баром! Теперь он понимал, как можно использовать музыку в сети. Выложи там свой авангардистский микс, дай послушать кусочек, а чтобы загрузить весь трек уже придется заплатить! Принимаются все основные банковские карты. Большинство его клиентов из Японии и Норвегии, но виртуальные деньги не пахнут. «Бар и Гриль». Да кому он нужен? Это такой вчерашний день! Древняя история, еще когда люди выходили из дома погулять.
— Как это можно ничего не знать!? — вопрошал Тини, развалившись на заднем сиденье Кадиллака, взятого на прокат Келпом. Они как раз направлялись в центральный Квинс. — Этот парень ничего не знал! Никогда еще не встречал никого кто мог бы совсем ничего не знать!
