Ознакомительная версия.
– Зарезали, – сдавленно ответил тот. – Нож из-под ребер торчит. Жуть!
И, скорчив рожу, парень внезапно метнулся в сторону унитаза. Подруги хотя его примеру и не последовали, но на душе у них все равно сделалось гадко и мерзко.
Зарезана! Алекса тоже зарезали. И тоже ножом. Что же это получается? Два человека – любовник и любовница – убиты похожим образом, практически в одно время. Что еще есть общего между этими убийствами? Во-первых, орудие и способ убийства. В обоих случаях на телах жертв имеются смертельные ножевые ранения. А во-вторых, оба были у себя дома. И оба убитых явно не ожидали нападения со стороны своего убийцы.
Вот так и получилось, что испортившаяся этой ночью ситуация и не думала исправляться днем. Да, подруги нашли Лену. Но сказать им девушка уже ничего не могла. Не могла она и рассказать о том человеке, которого – теперь подруги были в этом совершенно уверены – она видела в коттедже Алекса! Того, кто убил Алекса!
И кто это был? Гоша? Кто-то еще? И кто убил саму Лену? Ревнивый любовник? Опять же Гоша? Но зачем девушка впустила к себе любовника, если он не далее как этой ночью убил у нее на глазах другого человека? И она имела все основания опасаться, что и ее не минует чаша сия. Зачем же открыла дверь убийце? Опрометчиво решила, что ее-то, красивую, он любит и ради своей любви пощадит ее жизнь?
Сам Гоша на месте преступления появился быстро. Видимо, кто-то из соседей сбегал к нему в магазин и сообщил о случившемся с Леной. Когда Гоша подбежал к квартире любимой, на нем буквально лица не было. Он уже порядком тяпнул водочки у себя в магазине, плюс – стресс от полученного известия, Гоша был страшен.
– Где? Где она?! Пустите меня!
Впрочем, внутрь его никто не впустил. Если мужик рвался в квартиру, чтобы замести следы своего преступления, то с этим Гоша здорово опоздал. Потому что возле двери в ожидании прибытия экспертов уже дежурили двое оперативников, никого не пуская внутрь.
– Пустите! Как вы не понимаете, я должен на нее взглянуть! – рвался Гоша.
– Вы приходились покойной близким человеком?
– Да! Да! – азартно подтверждал Гоша. – Очень! Очень близким! Родственником!
После этого по толпе соседей, из которых никто не ушел и все терпеливо дожидались продолжения, пронеслась волна сдавленного смеха. Хотя, видит бог, ничего смешного в этой ситуации не было.
– Пустите! – рвался из рук оперативников Гоша. – Вдруг это не она? Вдруг произошла ошибка?
– Покойную опознали все соседи. Ошибки не может быть.
– Они могли не знать ее так хорошо, как я! Пустите!
В конце концов настойчивое желание Гоши получить доступ к телу вызвало у оперативников закономерное подозрение.
– Говорите, родственник? – произнес один из них. – И насколько близкий?
– Брат!
Оперативники переглянулись. Даже после многочисленных пластических операций ни одна из черточек лица Елены не приобрела кавказского колорита. Они с Гошей были совершенно не похожи друг на друга, как только могут быть не похожи друг на друга люди, принадлежащие к разным полам и национальностям. Рыжая и тонкокостная Лена никак не могла быть сестрой кряжистого брюнета Гоши с его орлиным носом и блестящими черными глазами.
– А документики у вас имеются?
Документики у Гоши были в порядке. Но, увидев в графе «место рождения» город Баку и отчество Теймуразович, оперативники засомневались на предмет его родственной связи с покойной еще больше.
– Лучше скажите правду.
– Она моя… сестра!
– Да хахаль это ейный! – внезапно раздалось из толпы соседей. – Что вы его слушаете! Все в подъезде знают, что Ленка у этого Георгия на содержании была!
Гоша дернулся и завопил:
– Думай, что говоришь! Я Лену любил! И она меня тоже любила! Какое еще содержание? Я ей просто помогал! По-родственному! Только она вечно норовила меня обмануть. Все перед чужими кобелями хвостом вертела. Сколько я ее ни умолял, сколько ни бил, сколько ни грозил, ничего не помогало!
Разумеется, после такого сенсационного заявления оперативники схватили Гошу под белы руки и, не чуя под собой ног от радости, потащили его в отделение для беседы со следователем. А у тела Елены захлопотали эксперты. Прекрасно понимая, что на этот раз им в свидетели дороги нету, найдутся другие, например, тот же слесарь и старушка-соседка, подруги спустились по лестнице и устроились во дворике на лавочке.
– Странно, но мне Гоша не показался человеком, который только что хладнокровно убил двоих людей. Причем обоих – при тесном личном контакте, ножом в грудь, – сказала Кира.
– И один из этих людей еще и был его любимой девушкой! – воскликнула Леся.
– А ты не думаешь, что это мог быть и не Гоша?
– В смысле, убийцей мог быть другой человек?
– Да. – Кира кивнула.
– И кто? – Леся нахмурилась.
– Ну… Ленина соперница. Одна из отвергнутых Алексом девушек.
– Хм…
Эта версия понравилась Лесе значительно меньше, чем версия с Гошей. Ведь Гоша – вот он, один-одинешенек. Ну, максимум сообщник еще какой-нибудь сыщется. Ну тот, с которым Гоша по телефону разговаривал. Впрочем, тот телефонный собеседник вряд ли сюда подойдет. Не успел бы он выполнить приказ Гоши. Ведь от магазина Гоши до дома Лены было всего несколько шагов… Ну, тем более. Значит, Гоша действовал один.
А у Алекса, мир его душе, девушек было пруд пруди. И как найти среди них нужную? Ту, которая от отчаяния, гнева и обиды решилась на столь жестокое преступление?
– Может быть, родные Алекса или Лены знают что-то про их личную жизнь? – предположила Леся.
– Может быть, – согласилась Кира. – Но мы-то с тобой не знаем никого из их родных.
В самом деле, как тут быть? Лена жила одна. Гоша явно не в счет. Он в ее жизни был величиной не постоянной, а так, изредка приходящей. А бедный сосед подруг, Алекс, тоже никогда не заикался про свою родню. Если у него и были папа, мама, тети или дяди, то он о них вспоминал крайне редко, полностью увлеченный своей ежедневной, ежечасной и ежеминутной охотой за прекрасным полом. Подруги даже не знали, жива ли та красивая женщина, чья фотография стояла у кровати Алекса и которую он величал своей матерью.
– Сидите? – услышали подруги рядом с собой старческий голос.
И, подняв глаза, увидели ту самую приветливую старушку-соседку, которая рассказала им, где искать Гошу.
– Пожалуй, и я с вами посижу, – сказала тем временем старушка. – Еле стою. Вроде бы и не делала ничего, а ноги дрожат, словно марафон пробежала.
– Садитесь! Садитесь, конечно! Вам, в вашем возрасте, такие переживания совсем не нужны!
– О-хо-хо! Ленку-то как жалко, – запричитала бабушка, едва опустившись на лавочку. – Эти, из милиции, говорят, убийца в перчатках орудовал. В резиновых!
Снова резиновые перчатки! И в доме Алекса тоже были отпечатки резиновых перчаток. И у Лены! Значит, их убил один человек? Или у современных убийц просто мода такая?
Пока подруги размышляли, старушка продолжала горевать по погибшей Лене.
– Совсем ведь неплохая девка была, – причитала она. – Непутевая, но хорошая. Я и мать ее знала. И тетку. С мужьями им всем в семье не везло, это верно. Но в остальном – хорошие они соседи были.
– Значит, Лена местная? – удивилась Кира. – А почему соседка кричала, что она приехала из Зажопинска?
– Это Надька-то? Слушайте ее больше! Злая она баба. Скверная. А Лена для меня – как своя. Они с матерью в Колпино жили. А тут Клавдия проживала – тетя Ленкина. Как она умерла, Лена ее квартиру и заняла. А Галина – мама Ленкина, так в Колпино и осталась.
– Почему же так? Не захотела с дочерью жить?
– У нее там квартира отдельная. Я у них в гостях была, видела. Всю землю возле дома жильцы на кусочки поделили. И каждый на своем огородике и картошку, и зелень, и цветочки сажает. А кто хочет, так не цветочки, а лук с морковкой. Зачем Галине сюда перебираться? Она у себя в Колпино привыкла. Это Ленке там скучно казалось. Она все ближе к культурной жизни норовила пробраться.
Да уж! Культурная жизнь! С жирным директором продуктовой лавочки родом из Баку, до сих пор разговаривающим на русском с сильным кавказским акцентом! Тут уж так вдохнешь культурных ценностей, что потом не выдохнешь!
Но все же кое-что подруги себе на ус намотали. Каковы бы ни были причины, по которым Лена стремилась жить отдельно от матери, эта мать у нее все же имелась. И даже, против всяких ожиданий, не где-нибудь за тридевять земель, а совсем близко, в Колпино.
Однако сообщать несчастной женщине горестную весть подругам не слишком хотелось. Пусть этим займутся представители официального следствия. У них это получится куда лучше. Опыта больше. А подруги побеседуют с матерью Лены, когда несчастная женщина немного успокоится и придет в себя от полученного известия.
– Скажите, – обратилась к старушке Леся, – а вот вы хорошо знали свою соседку. Скажите, вы тоже считаете, что Лену мог убить Гоша?
Ознакомительная версия.
