Ознакомительная версия.
Недалеко от подъезда, под сенью старой черемухи, блестел бок знакомой иномарки. Чтобы зря не мучить водителя, Люся направилась прямиком к машине.
– Меня на Старгородскую семьдесят четыре, – бросила она бессменной девице и плюхнулась на переднее сиденье.
– Ой, господи, – во весь рот зевнула красавица. – Ну ведь только приехали, куда вас опять несет?
Люся внимательно присмотрелась к девушке. Выглядела та неважнецки. Даже через темные очки были видны темные круги под глазами, кожа приобрела несвежий оттенок, и вся мадемуазель была немного помята.
– Так-так-так, – стала кое-что соображать Люся. – Так это ты, что ли, за нами на даче следила?
– А куда денешься? Приказ, – вздохнула девчонка и нажала педаль газа.
– Вот паразитка, а? – с тяжким огорчением вздохнула Люся. – Весь отдых нам испоганила! Могла бы, как человек, вылезти из кустов, сказать – так, мол, и так, приставлена за вами шпионить! Мы тебя даже поселили бы в соседней комнате – следи сколько влезет. И тебе никакого беспокойства, и нам спокойнее! Ну и до чего себя довела? Вон какая страшная стала. Сейчас налево.
Девчонка только щурила за очками усталые глаза.
– А приказал-то сын, что ли? – не успокаивалась Люся.
– Ну а кто ж еще!
– Слушай, а как его звать? Все сын да сын, что у него, имени нет?
– Нет, а чего вы у меня-то спрашиваете?! – возмутилась, наконец, девчонка. – Вы же мать, а не я! И вообще – какая вам разница?
– Не груби! – оборвала ее Люся. – Скажу сыну, он тебя не похвалит! Я еще помню, как ты меня ссильничала, в смысле – силком в машину затащила, обморок мне организовала. Теперь даже и не надейся, видишь, у меня – вот, электрошокер! Только тронь! – И Люся выпятила из кармана джинсов стиснутый кулак. – Сейчас давай в арку.
Машина завернула в арку и остановилась возле Ольгиного подъезда.
– Ты меня здесь подожди, я одно тело вынесу, довезешь его, и можешь отдыхать, я тебе как мать обещаю – сегодня никуда ни ногой!
– А завтра? – с надеждой спросила девчонка.
– Посмотрю еще, – не стала баловать ее Люся, захлопнула дверцу и поспешила в подъезд.
Конечно, Люся появилась не вовремя. Таракашин только разлил по рюмке и собирался выпить за успехи Васеньки в спорте, как тут она и возникла в дверях кухни.
– Вот, Вовка… – пьяненько качнулся Таракашин. – А ты мне говорил – водка настоящая! Вот мы с тобой всего второй день сидим, а у меня уже чертики в глазах прыгают! Чертовки… У, козья морда!!
– Ты на свою посмотри! – встряхнула его за воротник Люся, ухватилась покрепче и выдернула из-за стола.
Потом трепетная бабушка оставила дедушку на полу, приказала зятю к нему не подходить и понеслась к кроватке внука.
– Маленький мой Васенька, – запела она, на цыпочках заходя в детскую. – Как ты тут без бабушки… Оля, он меня совсем забыл, он со мной не хочет разговаривать! Что этот Таракашин ему про меня наговорил?
– Мам, да спит Вася. Слышишь, посапывает?
– Ой ты батюшки! – всплеснула руками Люся. – А я и не слышу! Привыкла, что Василиса храпит, как бульдозер… Маленький мо-о-ой…
– Мам, сейчас его разбудишь, он потом опять полночи спать не будет, – предупредила Ольга.
– Все-все, ухожу… – Люся выскользнула из детской и набросилась на Таракашина.
Тот только что сумел подняться и усадить себя за стол, нетвердой рукой он ухватился за рюмку, и тут его куда-то кто-то потащил. Вероятно, черти, и прямиком к себе домой – в преисподнюю. У чертей… чертовки были знакомые черты лица…
– Лю… Лю… – узнал любимую Виктор Борисович и сразу же пожалел – уж лучше бы скакали черти. – Вовка! Друг мо-о-ой! Она меня на помойку потащила, точно тебе говорю!
– Молчи, несчастье! – рыкнула Люся и вытолкала Таракашина из квартиры.
В подъезде дело пошло быстрее. Пинками, тычками и просто затрещинами Люся придавала скорость таракашинскому туловищу, и потому сильно они не задержались.
– Давай, лезь! – толкнула его на заднее сиденье Люся, а сама устроилась рядом с водителем. – Теперь его завезем, потом меня домой – и ты свободна.
– Так он живой, что ли? – с некоторым сожалением протянула девушка-водитель. – А говорили – тело.
– В общем-то, никакой разницы, он не слышит, не видит, мозг вообще в младенческом состоянии, водоросль, – пояснила Люся и тут же обозлилась: – А тебе не все равно?
Девчонка пожала плечами, спросила, куда везти, и молча повела машину.
– Люс… синда! Тяжкий крест мой! Быстро познакомь меня с этой пре… лестницей! Я завтра на ей… ней, я на ней завтра снова к зятю… поеду! – в пьяном величии распоряжался Таракашин. – Бысс… тро! Познакомь!
– Молчи! Позорище! – рявкнула Люся, и бравый мужчина сник. – Девушка, дитя мое…
– Люсинда! Ты крольчиха!! – снова вякнул недоделанный супруг. – У тебя по всему городу валяется… куча детишек! Хамка! Нет… Самка!!
Люся, не обращая внимания на пассажира, снова обратилась к девице:
– Так я говорю, дитя мое, а как ваше имечко? Мы вот все время с вами сталкиваемся, а как вас звать, я даже не догадываюсь. И как же?
– Не ваше дело, – буркнула себе под нос девушка и еще упорнее стала пялиться на дорогу.
Люся обернулась к Таракашину:
– Слышал? Не твое дело! Девушка с тобой даже разговаривать не хочет. Господи! И с кем приходится ездить в одной машине!
После того как Таракашина благополучно сгрузили возле подъезда, машина повернула к дому.
– Вот ты мне скажи – ты теперь все время за мной хвостом висеть будешь? – мирно полюбопытствовала Люся.
Девчонка неожиданно взвилась. Она даже на обочину съехала, чтобы полноценно выразить возмущение и вдоволь намахаться руками:
– Хвостом висеть? Нет, а чо плохого-то?! Я для чего тут, спрашивается, висю?! Я ж тут слежу, чтоб каждую прихоть выполнить, любую покупку оплатить! Все желания – на блюдечке, а ей хвост не приглянулся!! Нет, ну никак наш пенсионер не хочет быть счастливым! Ну что вам еще надо? День рождения устроили, по всем надобностям вас возят, коляску эту… на кой черт от коляски отказались?! А от санатория?! Я ж теперь что должна – всю молодость возле вас прожить?! Нет чтобы сразу – захотеть машину! Или там квартиру! Или… я не знаю, дом загородный! Так она выпендривается!
Люся моргала глазами, пытаясь запомнить каждое слово. Девчонку понесло, и, вероятно, сейчас она непременно скажет что-то значительное… Но девица резко захлопнула рот, выехала на дорогу и от обиды решила вообще больше не общаться.
– Прямо-таки тебя послушать, так ты – золотая рыбка! – решила спровоцировать ее на разговор Люся. – Еще и орет, главное! Это я, по-твоему, не хочу быть счастливой? А кто тебе сказал, что я до этого была несчастной? Деньгами они тут швыряются… Вот тебе за меня много платят…
– Да теперь-то я поняла, что продешевила.
– Много-много, ты бы даром работать не стала, сама говорила. Ну и что? У тебя деньги есть, а у меня нет. И кто из нас счастливее? Я – которую охраняют, развозят, как английскую королеву, или ты, которая из-за меня – нищей, глаз не смыкаешь? Стоишь у меня на подхвате?
– Были бы вы нищей, хрен бы какого подхвата от меня дождались!.. Ваш подъезд, – буркнула девчонка и смягчила тон. – Так чего – завтра дома посидите?
Люся пожала плечами и, выходя из салона, успокоила ее:
– Как получится, но я тебе сразу говорю – ничего я покупать не собираюсь, так что тебе расплачиваться не придется. И вообще – у нас теперь Василиса покупками заведует, можешь отдыхать.
– Ладно, я отдохну, но… Да вы никуда не денетесь, неужели не ясно? Сын вам обеспечит счастливую старость, – фыркнула она и подняла стекло.
Люся смотрела, как удаляется черная иномарка, и сердце ее грызла тревога. Ну на кой хрен ей старость, пусть даже счастливая?
Дома Люсю встретил просто-таки шквал негодования.
– Нет, это Людмилище меня просто толкает на больничную койку!! Финли, прекрати прыгать на мою грудь, я волнуюсь!! Люся! Не успела я нырнуть, а тебя уже и смыло!! В чем дело?! Нет, я требую ответа – в чем де-ло, Лю-ся! – носилась по квартире Василиса, вздевала руки к потолку, потом стремительно подхватывала падающее полотенце и снова размахивала руками. – Я, значит, о ней тревожусь каждую минуту, волнуюсь, забочусь… Люся, признайся откровенно, ты чувствуешь мою заботу?
Люся еще не понимала, к чему клонит подруга, поэтому ее кивок был несколько неубедительным. Но Василисе его хватило.
– Ну вот!! – рухнула она в старенькое кресло, чуть не придавив Малыша. – Вот! Ты чувствуешь! А почему я не чувствую?! Почему я не чувствую твоей заботы?! Опеки?! Я тут выхожу из пены, как Афродита, а мне никто даже не удосужился старые сосиски отварить! Даже чаю с малиновым вареньем…
– Я встречалась с нашей очковой змеей, – проговорила Люся.
Василиса захлебнулась собственной тирадой и потрусила самолично готовить чай – важные новости надо было выслушивать с кипящими мыслями.
Ознакомительная версия.