— А люди? — прошептала Яна, чувствуя, что не может ни говорить, ни глотать от саднящей боли за грудиной.
— Медицинский персонал пансиона бросился спасать лежачих больных, и вынесли из огня всех до единого! А кто мог передвигаться, те сами спасались, но… — Лилия Степановна сняла очки и принялась чистить стекла толстым жирным пальцем, разводя еще большую грязь и копоть, — огонь был слишком силен, и двое людей погибли. Какая трагедия!
Яну затошнило от ее притворных возгласов отчаяния.
— Яна Карловна, вам нельзя волноваться. Постарайтесь посмотреть на случившееся философски. От судьбы не уйдешь. Несчастный случай! Стихия! Пожар! Погиб ваш подопечный, дедушка Дмитрий Иванович Колесников и еще одна пациентка, Элеонора Михайловна Загоруйко. Двое наших жителей. Большая беда для нашего пансиона! Какое несчастье! Но мы переживем, мы должны! Крепитесь!
Яна закрыла глаза, стараясь проглотить ком в горле. Слезы полились по ее обожженным щекам.
— Вы, Яна Карловна, получили ожоги обеих рук, немного обгорело лицо, у вас ожог верхних дыхательных путей, и еще вы сильно надышались гарью. Вам наложили лечебные повязки на руки и рекомендовали полежать неделю. Вам будет первое время трудно дышать и кушать из-за отека в легких. Врач оставил для вас кислородный баллон. Я хочу предложить вам пожить недельку у нас в пансионе. Врачебный уход мы вам обеспечим. Также хлопоты по захоронению Дмитрия Ивановича мы возьмем на себя. Кому скажете, сообщим…
Яна кивнула в знак согласия, ощущая горько-соленый привкус во рту и пустоту в душе. Она была готова остаться в этом месте навсегда, чтобы никого больше не видеть и не слышать после пережитого потрясения.
Всех жителей пансиона из пострадавшего здания разместили в другом корпусе, правда, не совсем пригодном к проживанию. Здесь быстро расчистили все от мусора, навели поверхностную уборку и тут же приготовили комнату и для Яны. На следующий день у постели перебинтованной Яны собрались сотрудники, можно сказать ее коллеги из детективного агентства. Григорий Андреевич в помятом светло-сером костюме и с таким же помятым лицом, Евгений необыкновенно для себя тихий и задумчивый и Лера с заплаканными глазами. Секретарь Григория Андреевича поминутно всхлипывала и вытирала глаза чистым носовым платком в синюю клетку.
— Как же это так… — прохрипел шеф детективного агентства, взъерошив пятерней густые русые вихры.
Яна отвернулась к стенке, чтобы они не увидели ее слез.
— Мы все знаем. Нам все подробно рассказала Лилия Степановна, — сказала Лера и, не удержавшись, добавила: — Кстати, пренеприятнейшая особа.
— Ты, Яна, ни в чем не виновата, — тихо проговорил Григорий Андреевич, — ты предоставляла мне ежедневный отчет о проделанной работе, и я знал, где находится Дмитрий Иванович и для чего. Несчастный случай. Я, наоборот, хотел поругать тебя, что ты так безрассудно себя вела, ты тоже могла погибнуть! Неоправданные потери!
— Если бы я не поместила его в эту клетку с решетками на окнах, он бы был жив! — истерично выкрикнула Яна. — Мне надо было самой сюда устраиваться, как умственному инвалиду, а не подставлять других людей!
— Успокойся! Нельзя все предвидеть заранее, — пошмыгала носом Валерия, беря начальника за руку, словно ища поддержки.
— Несчастный случай?! — хмыкнула Яна. — А если это не несчастный случай?! Он же находился на задании и не выполнил его. Что, если Дмитрию Ивановичу помешали? Вдруг мой напарник увидел то, что не должен был видеть? А наблюдал он за кем? За ненавистной Алисой! Если бы не она!.. Вдруг это Алиса его и убила?!
— У нее бред, — констатировала Лера.
— Бездоказательно, Яна. Отстань от Алисы, в этом деле ничего нет, поверь моему чутью. Нет измены, нет ничего! Я говорил со следователями, уже доказано, что очаг возгорания возник в комнате Дмитрия Ивановича от непогашенного окурка, который упал на разлитый спирт. Он поплатился за свою вредную привычку, мы все об этом знаем…
— Зря вы пришли к нам в агентство, — полугрустно-полузло проговорил Женя, втягивая воздух через ингалятор, — и сейчас не хотите остановиться.
— Перестань! — оборвал его директор детективного агентства.
— Гриша! Ты что, не понимаешь? Она нас всех переморит по очереди. Может быть, кому-нибудь еще устроиться в этот дом престарелых и инвалидов? Только кому?! Лера — здоровая молодая женщина, Григорий Андреевич тоже здоров, как бык. Остаюсь — я! Дышать без лекарств я не могу, инвалидность второй группы у меня есть, как раз пора в дом инвалидов! — выпалил сгоряча Евгений и выскочил за дверь.
— Не обращай на него внимания, — сказала Лера, — у него ужасный характер. Женя в последнее время все время задыхается, и жизнь ему стала не в радость, он превратился в большого зануду и пессимиста. Мне его жалко.
Яна вздохнула.
— Пока я все равно буду жить здесь, в «Прогрессе», я должна поговорить с Алисой. Я отомщу за Дмитрия Ивановича!
— Тебе успокоиться надо! — миролюбиво протянул Григорий Андреевич.
— Он сказал…
— Кто? — перебил его Григорий Андреевич.
— Дмитрий Иванович, — невозмутимо ответила Яна.
— Когда?!
— Когда горел. Понимаете, я слышала последние слова умирающего человека.
Дверь открылась, и вошел понурый Евгений.
— Я погорячился, прости.
— Прощаю. Последними словами Дмитрия Ивановича были: «Опасность! Все у моей новой подружки! Яна, беги… паруса…»
Коллектив детективного агентства задумался.
— Ну а что бы ты хотела, чтобы тебе кричал человек, горящий в огне? Хорошая погода? Естественно — опасность! Опасность! — проворчал Евгений.
— А я думаю, что для Дмитрия Ивановича естественней в такой ситуации кричать: «Помогите! На помощь! Спасите! Беда!» А слово «опасность» предназначалось, наверно, тому, кого он хотел предупредить, кому грозит какая-то опасность, — сказала Лера, и три пары глаз уставились на нее в полном безмолвии.
— Я согласна с тобой! — с жаром выпалила Яна. — Я все это время чувствовала дискомфорт, только не могла понять из-за чего. Не укладывалась в голове нелепость этого слова. Человек уже горит и говорит об опасности, точно он не себя имеет в виду, а другого человека, который еще не погибает, но ему грозит опасность…
Григорий Андреевич нахмурился.
— «Все у моей новой подружки…» — медленно повторила Яна. — Кого и что он имел в виду?
— Может быть, Дмитрий Иванович шутил? — осторожно поинтересовалась Лера.
— Он был такой…
— О чем вы говорите?! Я видела его глаза! Дмитрий Иванович не шутил! — воскликнула Яна с твердым убеждением в голосе.
— Но о какой новой подружке он говорил в его-то возрасте? — пробормотал Григорий Андреевич.
— Я думаю, что новая подружка деда — это его последняя подружка, а так как последнее время Дмитрий Иванович проводил здесь, то и познакомиться в последний раз он мог тоже в пансионе, — высказалась Лера.
— Григорий Андреевич, вы преступник! — заявила Яна, потрясая в воздухе перебинтованными руками. — Лере надо быть сыщицей, а не секретаршей.
— Ну, уж нет, мне одной сыщицы хватает! — выдохнул шеф, с улыбкой поглядывая на раскрасневшуюся от похвалы Валерию.
— Ты умница! — воскликнула Яна. — Я выясню, с кем здесь подружился Дмитрий Иванович, не беспокойся! — сказала Яна.
— Вы хотите найти логику в словах человека, находившегося в болевом шоке и психологическом стрессе? — возразил хмурый Евгений. — Да Дмитрий Иванович, может быть, просто бредил!
— В этом бреду он назвал меня по имени! Помните? «Яна, беги…» Это доказывает то, что он был в ясном уме и твердой памяти.
— Согласен, — хмуро согласился Женя.
— И последнее слово — «паруса»… вот оно никак не стыкуется ни с какой логикой, — сокрушенно проговорила Яна, — здесь дед уже, возможно, бредил.
Лера пожала плечами в знак того, что у нее на сей счет тоже нет никаких мыслей.
— Ну, как некоторые перед смертью видят свет в конце туннеля, облака или что-то еще, так Дмитрий Иванович увидел паруса… Паруса будущей жизни, — предположил Григорий Андреевич, чем вызвал общее удивление, никто не догадывался о его скрытом романтизме.
Яна нахмурила обожженный лоб.
— И все-таки Дмитрий Иванович был настоящим бойцом старой закалки, и я предполагаю, что и последнее слово не являлось бредом или абстракцией. Это важная информация, только я не знаю, какая, а Дмитрий Иванович не успел сказать.
— То, что дед старый вояка, — это несомненно, — согласился Григорий Андреевич, — но он пил…
— Мысли у него всегда были здравые! — отрезала Яна.
— А может, последнее слово было как прощание, — подал голос Евгений.
— Прощание? — переспросил коллектив.
— Ну, да! Типа там семь футов под килем, парус тебе удачи… или еще что…
