На кровати произошла какая-то возня, и тишину прорезал отчаянный вопль:
― Лиза! Ты мужчина!!!
Гоша проснулся и принялся лаять. Фигура заметалась по комнате, метнулась к окну, в ускоренном темпе перевалила через подоконник и обрушилась вниз.
Я выглянула в окно, но внизу было совершенно темно и тихо.
― Что такое? Пожар? ― послышался голос дяди Осипа. Комнаты домоправительницы и шеф-повара находились в этом же крыле на первом этаже.
Я крикнула, что все в порядке, и успокоила Гошу. Федор безмятежно продолжал спать. Я опять уселась в кресло, но сон куда-то подевался.
Так-так-так. Выходит, Лиза была еще та штучка… Она ограбила Эмму Францевну и сбежала с Владом. Они поссорились, Лиза покинула своего возлюбленного и прихватила с собой драгоценности. Влад понял свою ошибку, приехал сюда в надежде помириться с Лизой и поучаствовать в дележе ювелирного пирога. Тогда почему он предлагает мне, нет ― Лизе, тридцать пять процентов? По сценарию он должен просить у меня, нет ― у нее, свою долю… И причем здесь пароль?!
А вдруг Лиза и Владимир ― члены международной бандитской группировки? Они стащили что-то очень ценное у главного международного бандита и спрятали в надежном месте. При этом Влад знает только место, а Лиза ― только пароль… Хи-хи-хи. Бред сивой кобылы…
Попробуем еще раз.
Лиза и Влад познакомились в Бадене. Бурный курортный роман с широко известной концовкой. Через год Влад вспоминает про свою брошенную возлюбленную и шлет ей горячий привет с просьбой узнать пароль. Письмо передает через Галицкого. Лев Бенедиктович помогает любимой сестренке исчезнуть вместе с драгоценностями, обеспечив ее моим паспортом и ничего не сообщив о подмене компаньонок Владу… Позвольте, как Лиза и Галицкий могут быть братом и сестрой, если у них разные фамилии? Ладно, назначаю их двоюродными родственниками… Выходит, Лиза сейчас где-то на Канарах под моим именем проматывает бабушкины драгоценности!.. Почему же Галицкий не присоединился к ней, а верно служит Эмме Францевне на посылках? Ответ может быть только один: им еще не удалось узнать пароль. Так вот зачем он сидел в шкафу в будуаре?!
Получается, что пароль известен Эмме Францевне!
Что такое пароль? Это слово или фраза, которые используются для опознания своих людей в среде заговорщиков. Что-то вроде: «Вам казачок нужен? Был нужен, да уже взяли». А моя бабушка ― главный конспиратор! А что? Пагубное влияние революционного прошлого…
А остальные обитатели поместья, что они здесь делают? Как вписать сюда Снежного человека, Федора, Ариадну, отца Митрофания?
И, наконец, еще один важный вопрос. Если настоящая Лиза отдыхает с моим паспортом, помолодев на шесть лет, то я с ее паспортными данными постарела на те же шесть лет. Я что, навсегда останусь Лизой? Как же я буду жить в Лизиной шкуре? А моя квартира! В ней же прописана Полина!.. Вот ведь, не было печали, так черти накачали!
Странное это чувство ― печаль. Волны грусти несут тебя по реке забвения. Звезды воспоминаний вспыхивают ярким светом на черном бархате безмолвия. Млечный путь взлетов и падений, побед и поражений закручивается спиралью турбулентности.
Печаль ― такое же сильное чувство, как и любовь, ненависть, гнев. В нее погружаешься полностью, по самые кончики ушей, и пребываешь в нирване мироздания. Такое состояние помогает проанализировать прошлые поступки и понять всю тщетность бытия. Суета движет миром. Тлен и суета ― погоня за желтым дьяволом.
Я еле дождалась утра. Мысли щетинились в голове, как иголки в мозгах Страшилы Мудрого. Мы с Гошей тихонько выскользнули из дома и первым делом убрали лестницу, которая валялась под окном светелки.
Гоша опять проголодался и потянул меня к летней кухне, дверь в которую была уже распахнута. Однако, не доходя до избы, он поджал хвост, и устремился обратно в дом. Мы вбежали в боковую дверь. Мой храбрый терьер забился под лестницу, а во мне опять пробудился червь любопытства, и я выглянула в щелочку.
Из дверей кухни вышел Снежный человек и вперевалочку побрел в сторону мельницы.
― Вылезай, подлый трус! ― схватила я дрожащего Гошу и помчалась к избе.
Сердце сжималось от дурного предчувствия.
― Дядя Осип, вы живы? ― влетела я в дом.
― А как же? ― удивленно вскинул он голову.
Дядя Осип сидел за столом и рассматривал что-то у себя на ладони.
― Кто сейчас вышел из кухни? Кто это был?
― А-а, это убогий паренек. Немой он и слегка ущербный. Но парень смирный, мухи не обидит. Он иногда приходит утром. Я его кормлю… Гляди-ка, что он мне принес!
На ладони у него лежали штук пять золотых самородков. Самый крупный был величиной с юбилейный рубль.
― Раньше он со мной речными камушками расплачивался, а сегодня вот чем порадовал. Что скажешь, Лиза?
― Золото находят в местах геологических разломов, а у нас тут равнина. Где он мог его найти?
― В прежние времена здесь были глухие места, разбойники пошаливали, караваны купцов грабили. Может, он какую схоронку откопал?
― Дядя Осип, а давно он к вам столоваться ходит?
― Недели две-три, но не часто… Я его как-то с отцом Митрофанием видел около водяной мельницы. Тот, должно быть, его тоже подкармливает. Божий человек как-никак… Надо будет Эмме Францевне сказать. На ее земле клад нашелся, значит, ей принадлежит.
Мы поговорили о возвращении Гоши из самоволки и списали на его счет ночной переполох. Дядя Осип посетовал, что давно не приезжал Галицкий. Он обычно привозит запасы провизии. Агар-агар уже на исходе. Мы с Гошей съели по двойной порции геркулеса и яиц а-ля Пашот и откланялись.
В светелку я вернулась вовремя. У двери стояла Глаша в недвусмысленной позе, приложив ухо к замочной скважине.
― Глаша, что вы тут делаете?
― Там кто-то дышит, ― оторвалась она от интересного дела.
― Кто ж там может дышать?
― Не знаю… Барыня вас к чаю звала.
Я подождала, пока она скроется из виду, и отперла дверь. Федор спал сном младенца.
― Вставай, соня. Все царствие небесное проспишь!
Он открыл глаза и схватился за макушку.
― О, черт! Чем ты меня вчера опоила?
― Так… Ядику немного, беладоны там, цианистого калия, мышьяка… А что, подействовало?
― Не смешно! ― простонал он и впал в задумчивость.
Я опять исполнила роль сестры милосердия и дотащила Федора до его королевских покоев.
У самой двери он выпал из ступора и сказал:
― Лиза, у меня такое чувство, что ночью…
― Что такое? ― невинно поинтересовалась я.
― Нет, ничего… Ерунда всякая… Приснится же такое… ― и опять впал в задумчивость.
Я поспешила в малую столовую, где меня уже ждала Эмма Францевна в окружении зеленого муара и кузнецовского фарфора. Она, как всегда, была свежа, подтянута и аккуратно причесана.
― Садись, милая. Тебе чай или кофе? Не стесняйся.
Я налила себе кофе, добавила сахар и сливки и приготовилась слушать.
― Я должна извиниться перед тобой, Лиза. Вчера мне не удалось предупредить тебя, что Владимир приедет к нам с визитом. Ты целый день где-то пропадала. Но ты меня не подвела. Умница, ты хорошо справилась со своей ролью. Думаю, настоящая Лиза так бы не смогла сымпровизировать.
― Какие отношения были у Лизы и Владимира?
― Обыкновенные. Она влюбилась в него, как кошка, а он поиграл с ней и бросил. Лиза очень переживала. Она была девушка впечатлительная, сентиментальная и молчаливая. Все в себе держала. Год прошел, я уж думала, она его забыла. Но месяца два назад Лиза совсем замкнулась. От переживаний у нее появился нездоровый аппетит, и она располнела до неузнаваемости. А кончилось все очень печально: бедная Лиза наложила на себя руки. Письмо оставила, мол, прошу никого не винить в моей смерти и так далее…
― Как?! Вы же говорили, что она сбежала с каким-то проходимцем!
― Ах, мне не хотелось тебя пугать. Знаешь, суеверия разные… Ты, ведь, в ее комнате живешь.
― Так Влад не знает, что Лиза умерла?
― Нет, конечно. Я ему сказала, что ты сделала пластическую операцию. Он поверил. Мужчины готовы поверить всему, если думают, что это ради них… А медицина сейчас чудеса делает: из мужчины ― женщину, из женщины ― мужчину… Прости, Господи!.. Да… Единственный вопрос: почему он вспомнил про нее? Зачем возобновил знакомство? В этом ты мне должна помочь. Я очень надеюсь на твою помощь… Ах, Владимир так похож на моего третьего… или четвертого… мужа. Так же красив и чертовски обаятелен… Григорий был авиатором. Носил белый шелковый шарф, очки-консервы и перчатки с крагами. Бедняга, он погиб в 1936 году под небом Испании. Но мы к тому времени уже развелись… Ну, да это лирическое отступление… Пожалуй, подошло время и мне тебя порадовать. Сходи, милая, в мой будуар, да посмотри за ширмочкой, на столе. Там лежит лист бумаги, писаный от руки. Принеси его, пожалуйста.
