—Ну что ж, попользуемся!
—Кры-ы-ыс…
—Даже не пытайся. И потом — я заплачу. Сколько ты берешь за ночь?
—С ума сошел?!
—Впрочем… Мне часика хватит, толку от тебя сейчас никакого. Так сколько?
—Гад,—задохнулась от возмущения Тамара,—скотина белобрысая, гадкая, небритая, немытая, вонючая…
—Ври больше. Я вечером душ принял. Это от тебя табаком разит, как от грязной пепельницы. И спиртным, как из дешевого кабака.
—Вовсе не дешевого!
Тамара с ужасом услышала, как под Лешкиными безжалостными руками затрещал Машкин сверхмодный «ансамбль». Проводила взглядом наконец-то действительно распавшуюся на лепестки юбку и мертво вцепилась в лиф.
Машка ее убьет! Точно убьет. Или спляшет на ее похоронах, потому что убьет ее Лешка.
—Так сколько стоит час?
—Тысяча баксов! Нет, три тысячи!
—Заметано.
—Ах ты ж…—Тамара сунулась кулаком к ненавистному лицу, но запястье мгновенно перехватил Лешка, и Тамара обиженно закричала:—Я из-за тебя… А ты… Я к папе с мамой не поехала… Расследованием занялась… В казино потащилась… Я…
—Что?!
Договорить Тамара не успела. Лешка бешеным рывком подтащил ее к себе и почти поднял в воздух. Тамара увидела разъяренные сазоновские глаза и со стоном зажмурилась: привычная голубизна куда-то исчезла, остался лед, который плавили зрачки.
—Где ты была?!
Тамара зажмурилась еще крепче — пусть убивает.
Нет, зачем она сказала про казино?!
Наврала к тому же. Вовсе она не занималась расследованием. Вернее, занималась, но при чем тут Лешка? Дискета к нему не имела никакого отношения.
Тамара стиснула зубы: Лешка дышал прямо в лицо. Горячо дышал. Почти пламенем. Как дракон.
Оправдываясь, она подумала — почему это не имела? Имела. Там же было — «Сколько стоит твой парень?» А парень кто? Сазонов.
Гад ползучий он, а не парень!
И все равно получается — не совсем наврала. И ладно. Хорошо, про Марата не успела ляпнуть. Или успела? То-то Лешка рычит аки лютый зверь.
Тут Тамара куда-то полетела и с громадным облегчением обняла подушку — родная постель! Это придало храбрости. Она открыла глаза: может, Лешка решил уйти? Разозлился на нее, да и три тысячи долларов не шутка, привык, гад, за бесплатно, ну, когда они не в ссоре, понятно…
К сожалению, Лешка не ушел. Видимо, денежек имел в избытке, зря Тамара жалела его — подумаешь, угнали джип! Купит другой. Ишь, три тысячи баксов за час собрался выбросить…
Лешка потянулся к брюкам. Тамара покраснела и почувствовала себя глупо. Все же Сазонов окажется в ее постели не в первый раз. С другой стороны, вот так, за деньги…
«Какие деньги, кретинка?!»
Ответить на собственный вопрос Тамара не успела. Глаза ее испуганно округлились: Лешка вовсе не собирался снимать брюки. Он расстегнул ремень и теперь медленно вытягивал его, наматывая на кулак. Почему-то именно сейчас Тамара отметила — Лешкин кулак почти с ее голову. Бедную, несчастную, бедовую головушку!
Она подтянула ноги под себя и в панике пролепетала:
—Лешик, ты чего?
Лешка не ответил. Продолжал неспешно вытягивать из петель ремень. Длинный, как змея. И наверняка жесткий, новые ремни всегда жесткие, Тамара по своим помнила.
Она выставила перед собой подушку. Щит ей надежным не показался, потянула вторую.
Проклятый ремень казался бесконечным. Тамара нервно хихикнула: он что, серьезно?
Лешкино лицо выглядело каменным, глаза льдисто поблескивали. Тамара пробормотала:
—В принципе, я и за тысячу могу, раз у тебя трех нету…
Лешка позеленел. Ремень со свистом вылетел на свободу. Тамара прикрыла второй подушкой колени и пискнула:
—Хочешь — бесплатно?
Лешкино лицо странно дрогнуло, он закашлял. Тамара тоненько закричала:
—Да что я такого сделала?!
Это она напрасно закричала. Лешка страшно оскалился и рявкнул:
—Ты еще спрашиваешь?!
Одна из подушек полетела куда-то в коридор. Тамара мертво вцепилась во вторую и всхлипнула:
—Коньяк, да?
—Не только.
Вторая подушка повторила путь первой. Тамара с ужасом покосилась на собственное неглиже и мысленно поклялась в следующий раз идти в казино в доспехах. В джинсах и свитере, например. А под джинсы — колготки, трусики, нет, двое трусиков, может, трое налезут…
Худеть нужно!
Лешка взмахнул ремнем, Тамара припала к родной постели и проскулила:
—Из-за казино злишься?
Постель дрогнула от резкого удара. Тамара взвизгнула от нестерпимого ужаса: ее даже в детстве никогда не били. Пока пострадало лишь покрывало, но это ПОКА…
Лешка отбросил ремень, подтащил к себе взахлеб рыдающую девушку и прорычал:
—Если еще раз… Одна…
—Я с Машкой,— невнятно донеслось у него из-под мышки.
Тамара лила сладостные слезы облегчения, Лешкина несчастная рубашка окончательно теряла товарный вид, а сам Лешка смотрел на узенькую, вздрагивающую в его объятиях спину и разъяренно думал: «Только в клетку!»
Он погладил Тамару по голове и невольно усмехнулся: на него посыпалась цветная пудра. Манжет рубашки из белоснежного мгновенно стал пестрым, зато сквозь радужное облако, повисшее в воздухе, показались темно-русые Томкины волосы.
Сумасшедшая девчонка!
Лешка приподнял Тамарину голову: ну и зрелище. Не для слабонервных.
Карие глазищи кажутся огромными; губы набухли; бледное лицо все в потеках косметики; волосы торчат диковинными перьями; золотые цепочки спутались в сложный узел; а из чудовищно вульгарного лифа рвутся на свободу тугие круглые грудки…
Во рту вдруг стало сухо, почему-то зазвенело в ушах. Лешка упал на спину, не выпуская невозможную девчонку из рук. От Томки пахло хорошим коньяком, чужими духами и табаком. И сквозь эту мешанину победно прорывался собственный Томкин аромат.
Лешка на секунду прижал ее к себе, жадно вдохнул запах меда, заглянул в круглые заплаканные глаза и освобожденно вздохнул: жива.
У него волосы дыбом вставали, когда он пытался представить Тамару в казино. В таком виде! Среди пьяни!
Нет, что она там делала?! Что за расследование придумала? К кому приставала с расспросами?
Снова рассвирепеть Лешка не успел. Тамара ткнулась носом ему в ухо и жарко задышала. Потом Лешка почувствовал на щеке ее горячий язычок, и все мысли сразу же вылетели из головы.
Позже разберется.
***
За окном было совершенно светло, когда Лешка подгреб Тамару к себе поближе и нежно поцеловал в лоб. Тамара не протестовала. Глаза у нее слипались, мышцы устало ныли, голова сделалась пустой и легкой.
Тамара прижалась к теплому Лешкиному боку и сонно подумала: «Это, что ли, любовь?» И тут же заснула.
Лешка же смотрел на пронзительно-голубое небо, на покрывшиеся молодой зеленью ветки березы и думал, что давно пора узаконить отношения с Тамарой.
Глупо разрываться на два дома. А уж как глупо дергаться вечерами, когда вредная Журжина не брала трубку!
По счастью, Лешка обычно находил ее у Зиминых и успокаивался. Сергей прекрасно понимал его — Лелька тоже не сахар — и заверял, что лично доставит беспокойную родственницу домой. И никогда не выдавал Лешку, иначе девчонка давно сидела бы на его шее, свесив ножки.
Лешка тяжело вздохнул: не дай боже такая поймет, что ее действительно любят. Лучше сразу в петлю. И без того душу вымотала.
Лешка покосился на мирно сопевшую Тамару и криво улыбнулся: хороша, когда зубками к стенке.
Почему-то вспомнились те полгода, когда они с Тамарой пытались жить одной семьей, и Лешка заскрипел зубами от нестерпимой злости на себя — идиот!
Сам спугнул девчонку. Вбил в голову — любая стремится окрутить состоятельного мужика. Прибрать к рукам его денежки и беззаботно транжирить. Тряпки модненькие, золото-брильянты, машина хорошая, туристические поездки, что еще бабе для счастья надо?
Вот и оскотинился. Считал — куда она денется? Пивко потягивал, в телевизор пялился, оторвался как-то вечером от него — а Томки и след простыл. Не дом родной, холодные каменные стены.
Не понял — с такой девкой всю жизнь экзамен держать придется. Не дай Всевышний, заскучает. Или презирать начнет, как и случилось. Тут же улетит. Даже если детьми к себе привязать.
Лешка угрюмо хмыкнул: да нет, в таком случае, может, рядом и останется. Ради детей. Физически. Но ни огня в глазах, ни огня в постели, ни диких вывертов, без которых Томка не Томка — пустышка. К жизни будет возвращаться там, где его, Лешки, нет.
Черт, и что в ней такого?! Как наркотик. Столько красивых баб вокруг, взять ту же Машку…
Лешка вздрогнул: кстати, а что за Машка ходила с Тамарой в казино? Не та ли озабоченная замужеством сексуалочка? Томик о ней ни словом полгода не упоминала, будто и не было у нее такой подруги.
