– Что, идет напряженная мозговая работа? – с набитым ртом произнесла подруга.
– Погоди-ка…
Я сделала над собой мощное усилие, в сознании сверкнул проблеск, и я поняла, что именно показалось мне странным.
– Тай, Юра говорил, что Аида сирота, верно?
– Ну?
– А Оля, только что заявила, что как только они вернутся в Москву, она передаст ее семье, чтобы семья о ней заботилась. Так ведь?
– Так…
– Продюсер своему певцу достаточно близкий человек, она не может не знать, что у Светы нет семьи.
Тая сильно озадачилась. Пока она стояла посреди комнаты в глубочайших раздумьях, я тихонечко присела на кроватку и стала клониться к подушке.
– Куда? – рыкнула Тая. – Куда это ты пристраиваешься?
– Поспать маленько, – залепетала я, норовя прикрыть ножки краем покрывала.
– Сена, я не могу работать одна! Ночью поспишь, пойдем опять к Ольге!
– Таечка, ну пожалуйста, мне нужно поспать хотя бы полчасика, иначе я не смогу поехать в редакцию «Белых ночей», ну прошу тебя, не будь скотобазой, сходи к Ольге сама.
– С тобою, Сена, пропадешь!
– Тай, ну разве я виновата? Кажется, я отравилась, – я заерзала, устраиваясь поудобнее и закрывая глазки, – похоже, я умираю…
– Ладно, спи, алконафт несчастный, так уж и быть, схожу сама, но только к репортеру поедем вместе!
– Да, да, да, – пробормотала я, стремительно засыпая, – все что захочешь, любой каприз, любая шалость…
Сквозь сон я еще услышала пару едких слов, потом хлопнула дверь и воцарилась благословенная тишина.
За недолгое Тайкино отсутствие я умудрилась выспаться и придти наконец-то в себя. Меня лишь слегка пошатывало и совсем немного подташнивало.
– Значит так, – Тая присела за стол и с суровым недоумением посмотрела на пустую бутылку из-под шампанского, мол, почему она сама собой не наполнилась, – Оля совсем не обрадовалась моему повторному визиту, но вопрос о семье ее не озадачил.
– Что она сказала? – я изо всех сил демонстрировала свое участие в процессе расследования.
– Что выразилась насчет семьи фигурально, что не имела в виду конкретную семью: маму, папу, бабулю, а подразумевала тех людей, которые о ней заботятся.
– А что это за люди?
– Я не спросила.
– Тая, – тяжело вздохнула я, – иди в третий раз, можешь уже входить без стука со словами: «свои, свои».
– Не пойду, – заартачилась подруга, – мы же знаем, что это друг ее дедушки.
– Мы знаем это со слов буйнопомешанного Юры.
– Не известно еще помешен он буйно или совсем не помешен, об этом мы знаем со слов Ольги, которую видели и знали ровно пять минут. Она тоже могла нагородить ерунды.
– В таком случае, городила она очень уверенно и правдоподобно, – я взяла с тарелки одинокий, основательно подсохший бутерброд с колбасой. – Юра не производил впечатление психического.
– А как, по-твоему, должен вести себя шизоид? Он может казаться вполне нормальным человеком, у нас половина правительства психи и маньяки, и ничего, вон какие речи толкают.
– Я совсем запуталась, – призналась я, вгрызаясь в заветревшуюся колбасу, – если кто-то из них врет, то кто?
– А может никто не врет?
Тайка встала с места, подошла к балкону и открыла его, запуская в номер прохладный сырой ветерок.
– Если никто не врет, то почему Юра звонит во все колокола о том, что Аиде угрожает беда, а Ольга даже после ее попытки самоубийства утверждает, что все в порядке?
– Не знаю, – Тая вытащила из сумки сигареты и зажигалку. – Как ты думаешь, журналист пойдет на контакт?
– Кто ж знает. Предлагаю ехать в редакцию, пока не завечерело.
– Ты очухалась?
– Да, практически.
– Слава богу, собирайся.
– Я уже собранная, одетая и готовая.
– Тогда найди газету и посмотри адрес! – не сдавалась Тайка, которой хотелось покурить в тишине и покое.
Я добросовестно принялась шерстить по сумкам, в поисках газеты. Нашлась она у меня, в «Белые ночи» были завернуты рыбьи очистки и потроха.
– Фу, – увидела это безобразие куряка. – Пропала газетка?
– Какой ужас, улика испорчена.
Я поспешно вытряхнула всю эту рыбью мерзость в мусорное ведро и принялась изучать измятые страницы в поисках строчки с адресом.
– Статья с Аидой пострадала?
Статья с Аидой пострадала больше всего.
– Ладно, – Тая швырнула окурок с балкона, – посмотрим на прилавках, не думаю, что это издание тут дефицит и раритет. Адрес нашла?
– Да, – я аккуратно оторвала полоску снизу страницы.
– Поедем на такси.
– А мы можем себе это позволить?
Как никак кассой заведовала Тая.
– Тут такое дешевое такси в сравнении с Москвой, что вполне можем к метро и не подходить.
Это было очень даже кстати, потому что мы в своем то городе хорошо знали только маршрут работа-дом-ближайший магазин и не смогли бы с большой уверенностью подсказать приезжему, где находится Красная площадь, а уж в незнакомом Питере мы и вовсе демонстрировали бы чудеса топографического кретинизма. Такси являлось достойным выходом из положения.
Еще раз изумившись, в каком клоповнике мы однако поселились, наши персоны покинули гостиницу «Молодежная», вырулили к дороге и сразу же остановили частника.
– Куда вам? – поинтересовался симпатичный пожилой дяденька.
Я старательно озвучила адрес с газетного обрывка.
– О, это далеко… сто пятьдесят рублей вас устроит?
– Устроит, – хмыкнула Тая и полезла не переднее сидение.
«Далеко» за сто с полтиной нас очень даже устраивало, у нас за такие деньги можно было бы проехать только «очень близко».
Устроившись на заднем сидении, я собралась было снова вздремнуть, чтобы не терять времени даром, но к счастью я не стала этого делать, потому что достаточно быстро закончились кварталы новостроек и за окнами замелькали красивейшие здания и площади. К тому же наблюдался замечательный погодный спецэффект: мы то въезжали на территорию под тучей в ливень, то выезжали под яркое солнце. И так все время чередовалось: солнце – дождь – солнце – дождь. Ко всем радостям вдобавок наш водитель взял на себя еще и роль экскурсовода, видать решив по полной программе отработать такие огромные деньги. Дяденька оказался коренным питерцем и успел рассказать нам много всего интересного, прежде чем привез нас к зданию редакции. Мы успели так заслушаться и заинтересоваться, что и вылезать-то не хотелось. Но пришлось, мы боялись поспеть исключительно к закрытию. Сердечно распрощались, расплатились и вылезли из экскурсионного авто.
Толкнув дверь, мы попали в небольшой темный вестибюль со столом и сонным охранником. Мы долго и путано объясняли, чего же хотим, он вяло кивал в ответ и, кажется, думал о чем-то своем, наболевшем. Потом махнул рукой, проходите, мол, не дребезжите над душой.
– Второй этаж.
– Спасибо.
Мы устремились к старинной лестнице, чьи ступени так источили бесчисленные ходоки, что у нее закруглялись мраморные ступени.
На втором этаже было пусто, мрачно и пахло почему-то жареным луком, будто тут не редакция газеты располагалась, а закусочная. Мы побродили по коридорам, завернули в туалет, полюбовались на себя в тусклом зеркале и, в конце-концов, вырулили к кабинету с табличкой «главный редактор».
– Пойдем? – Тая нерешительно переминалась, разглядывая табличку.
– Ну а чего мы теряем? – я приложила ухо к двери, из-за нее не раздавалось ни звука. – Похоже, там нет никого.
Тая решительно толкнула дверь, сделала шаг вперед и чуть не врезалась лбом во вторую дверь.
– Ёптыть! Нагородили тут!
Вторая дверь тоже оказалась незапертой. Тая на всякий случай постучала и заглянула внутрь. В кабинете царила небольшая пьянка, так сказать, скромный бордельеро. Редакторский стол был уставлен бутылками, меж коих виднелась закуска на бумажных тарелочках, сигаретный дым висел коромыслом, не спасали даже открытые настежь окна. Нам обрадовались, как долгожданным гостям.
– О, девушки! – попробовала встать из-за стола в хлам пьяный усатый юноша. – Поэтессы?
– Прозаики, – мрачно отрезала не расположенная к фамильярностям Тая. – Нам бы Бориса Старцева увидеть.
– Нам бы тоже, – кивнул седовласой гривой пожилой мужчина во главе стола. Перед ним стоял высокий граненый стакан до верху наполненный водкой.
– В каком смысле? – Тая с тоской смотрела на багровые лица и мутные глаза «белых ночеистов», добиться хоть чего-то внятного от людей в подобном состоянии ох как не просто.
– Нету его на работе, – подал голос более-менее трезвый на внешний вид дядька, сидевший на подоконнике. – Второй день нету.
– А можно узнать его домашний адрес? – поинтересовалась Тая, и я приготовилась к мощному вранью, если спросят, зачем нам это нужно.
Усатый молодой человек уже нашел где-то чистые стаканы, налил в них какой-то клюквенно-коньячной дряни и подлетел к нам:
– Просю, угощайтесь.
