Ознакомительная версия.
Наташа очень хорошо запомнила день, когда впервые увидела Аню. В тот понедельник их классная руководительница, учительница русского языка Раиса Измаиловна, рассердилась на подружек-болтушек и рявкнула:
— Иванова остается на месте, а Левкина пересаживается вперед, устраивается прямо передо мной, иначе тишины в классе не добиться!
Маша скорчила недовольную физиономию. Парта, придвинутая к столу педагога, как правило, пустовала. Школьники находили всевозможные предлоги, чтобы не усаживаться в непосредственной близости от Раисы Измаиловны.
— Левкина! Поторопись! — повысила голос русичка.
Делать нечего, пришлось Машеньке, прихватив портфель, устраиваться на «лобном месте». Не успела Левкина как следует умоститься и начать оглядываться на Наташу, как в классе появилась директор школы, Лилия Максимовна.
— Здравствуйте, дети, — царственно кивнула она. Ученики встали.
— Садитесь, — махнула рукой Лилия Максимовна, — и знакомьтесь. У вас теперь будет новая подружка — Аня Галкина. Анечка, не прячься в коридоре, никто тебя не съест, иди сюда.
Послышались тихие, робкие шаги, и в класс вошла долговязая девочка.
Первым чувством, которое испытала Наташа при виде новенькой, оказалась жалость: Аня выглядела Уродкой — слишком высокая, болезненно худая, до синевы бледная. К тому же руки у новенькой болтались, как плети, ноги косолапили.
— Надеюсь, вы примете Анечку в свой коллектив, — произнесла директриса и добавила:
— Имейте в виду, Галкина долго болела, и сейчас ей будет трудно.
— Конечно, Лилия Максимовна, — закивала Раиса Измаиловна, — дети все понимают. Садись, Аня, на лучшее место, на первую парту, возле Маши Левкиной. Кстати, Маша, вот тебе поручение — бери шефство над новенькой.
— Хорошо, Раиса Измаиловна, — кивнула Маша. Домой девочки пошли втроем. Вот так все и началось.
Через полгода Наташа с тоской констатировала: Аня теперь закадычная подруга Маши. Левкина отдалилась от Ивановой, все реже приходила в гости, а потом у Галкиной начали появляться новые кофточки и юбчонки.
— Сшей мне платье, — попросила один раз Наташа по старой памяти Машу.
— Ой, некогда! — отмахнулась Левкина.
— Да, ты теперь только Аньке вещи шьешь, — пожаловалась Иванова, — вечно вы вместе, а я… на обочине.
— Никто тебя не прогонял, — засуетилась Маша. — Хочешь, пойдем с нами в кино?
— С вами — нет, а с тобой — да, — решительно заявила Наташа.
Левкина быстро обняла подругу.
— Не злись, я люблю тебя больше всех!
— А шьешь Аньке, — горько отметила Наташа.
— Всего пару блузок сварганила, — призналась Маша, — ерунда.
— А мне ничего.
— Полный шкаф наделала!
— Когда это было…
Маша упрямо нахмурила лоб:
— Раиса Измаиловна велела Аньку опекать. Не могу же я классную ослушаться! Давай дружить втроем.
— Мне Аня не нравится, — уперлась Наташа, — она противная.
— Ты ее не знаешь, — ринулась в бой Маша, — Галкина хорошая.
— Когда спит зубами к стенке.
— Дура!
— Сама такая!
Многолетняя дружба лопнула. На следующее утро, войдя в класс, Левкина демонстративно прошла мимо парты, за которой тогда сидела вместе с Наташей, и сказала Оле Репниной, соседке Галкиной:
— Слышь, Ольк, давай поменяемся. Тебе фиолетово, а нам с Аней охота рядом сидеть.
Репнина согласно закивала, взяла портфель и подошла к Ивановой.
— Если Машка теперь с Анькой, то я тут сяду, идет?
— Мне однофигственно, — стараясь казаться равнодушной, пожала плечами Иванова.
Отношения прервались. Даже на переменах Маша не приближалась к Наташе, она «ходила» с Аней, буквально заглядывала некрасивой однокласснице в рот, переняла ее ужимки и даже походку. Маша теперь точь-в-точь, как Аня, выбрасывала ногу от бедра, шагая вперед всем телом. Только у Ани, очевидно, имелся некий дефект суставов, отчего она и обрела несколько диковатую, но своеобразную походку, а Маша, старательно подражавшая новой подруге, смотрелась полнейшей идиоткой.
Наташа страдала, наблюдая за тем, как трансформируется Левкина, ей очень хотелось встряхнуть Машу и сказать: «Эй, оглянись! Ты что, очумела?»
Но Иванова сама себя удерживала от этого поступка, понимая, что ничего хорошего все равно не получится.
Потом мать забрала двоечницу Аню из школы, отдала ее в какое-то училище, и Наташа воспрянула духом. Ну вот, и очень правильно, что она ни разу открыто не поцапалась с Анькой, делала хорошую мину при плохой погоде. Теперь Маша вернется к Ивановой, и их дружба засияет новыми красками.
Но снова вышло не так, как надеялась Наташа, — Левкина не сделала ни одного шага навстречу бывшей лучшей подруге. После окончания учебы пути девочек окончательно разошлись.
Прошло несколько лет, Наташа устроилась на работу в торговую фирму «Арме». Первая, кого увидела Иванова в большом кабинете, тесно заставленном столами, была Левкина. Маша изменилась, слегка пополнела, стала блондинкой, но была вполне узнаваемой.
Наткнувшись взором на бывшую одноклассницу, Иванова сначала испытала радость, а потом дискомфорт. Она очень хорошо помнила, какое презрение демонстрировала к ней в выпускном классе Маша, и сейчас не очень понимала, как ей следует поступить. Улыбнуться? Поздороваться? Просто кивнуть? Молча занять место у компьютера?
Маша сама решила проблему. С радостным криком «Натка!» она кинулась на шею Ивановой, работа отдела была временно парализована.
— Господи, это же Наташка! — безостановочно объясняла Левкина коллегам. — Мы учились в одном классе. Вот супер, снова вместе!
Иванова перевела дух. Кажется, Маша решила возобновить дружбу, забыть детские обиды.
В обеденный перерыв Наташа поинтересовалась:
— А как Аня? Вы встречаетесь?
Маша помотала головой.
— Были не разлей вода, а теперь врозь? — не удержалась от ехидного вопроса Наташа.
Левкина вытащила из ящика стола несколько помятый глянцевый журнал.
— Во! Узнаешь?
Иванова посмотрела на фото манекенщицы, облаченной в свадебное платье.
— Нет. А кого мне тут узнавать надо?
— Это же Аня.
— Где?
— Да вот, — ткнула пальцем в снимок модели Маша.
— И правда… — пробормотала Наташа. — Скажите пожалуйста! Была уродка, ходила крюком — и что получилось!
Левкина сунула издание назад в стол.
— Такому шагу специально обучают, а Аньке он от природы достался, — вздохнула она. — У Галкиной теперь карьера на подиуме.
— Она же дура! — не удержалась Наташа.
Неожиданно в глазах Маши мелькнула тоска вперемешку со страхом.
— Нет, это не так, — бормотнула она. — Галкина умная. Просто всякая там наука ей в голову не лезет, но в житейских вопросах она всем нам фору даст.
— Вы поругались? — принялась любопытничать Наташа.
— У Аньки теперь времени мало, — грустно сообщила Маша. — Говорит, на части ее рвут: показы всякие, тусовки…
— А что ты с ней не ходишь на вечеринки?
— Рожей не вышла, — довольно грубо ответила Маша и перевела разговор на иную тему.
Домой Маша и Наташа, как в школьные, догалкинские годы, отправились вместе. Дружба, внезапно прерванная, столь же внезапно возобновилась. Каждый день, правда, в кино бегать не получалось, но выходные проводили вместе и на работе сидели за соседними столами.
Наташа ощущала себя счастливой. Только сейчас она поняла, как тяжело ей было без Маши, — близкой подруги у Ивановой после разрыва с Левкиной так и не завелось.
Целых четыре месяца длилась идиллия. И вот — дело было в пятницу — Маша вдруг сказала:
— Не могу в субботу с тобой встретиться.
— Мы же хотели вместе по магазинам пошляться, — заныла Наташа.
Маша слегка заколебалась, потом сообщила:
— Извини, сразу тебе не сказала. У меня есть кавалер, он моряк, в Москву прилетает из Владивостока на пару дней всего.
— Ой, конечно, гуляй с ним, — закивала Наташа, — я же не знала.
Если честно, ей было немного обидно, что Маша не желает знакомить ее со своим парнем. Но и эгоисткой быть нельзя — если любимый человек подруги прибывает лишь на уик-энд, пару следует оставить наедине.
Наташа постаралась заглушить обиду, и Маша, страшно повеселев, побежала к начальнику. Потом, заговорщицки шепнув Ивановой: «Отпросилась на часок пораньше», — смоталась с работы.
Наташа от тоски пошла в курилку — для тех, кто балуется табаком, в «Армсе» оборудовали балкон, вернее, лоджию. Иванова облокотилась о парапет и машинально глянула вниз. Со второго этажа ей очень хорошо были видны «Жигули», припаркованные непосредственно у парадного входа в фирму. Около машины прогуливалась тощая девица. Она странно выбрасывала вперед ноги, и через секунду Наташа сообразила: по тротуару бродит не кто иная, как Аня.
Наташа вцепилась пальцами в светлый кирпич. Дверь хлопнула, из «Армса» выскочила Маша. Она обняла Аню, затем девушки шмыгнули в легковушку. «Жигули» чихнули и помчались по проспекту.
Ознакомительная версия.
