Официант принес кофе, и Тина заторопилась. Она даже не стала ждать, когда Леонид распрощается с партнерами, а попросила официанта вызвать такси.
На этот вечер была назначена презентация коллекции никому не известного до самого последнего времени молодого дизайнера.
Дизайнер был хоть и неизвестный, но, вероятно, очень богатый. Во всяком случае, он снял для своей презентации роскошный зал, вбил в нее кучу бабок, а самое главное – оплатил прессу, так что его уже объявили восходящей звездой модной индустрии и будущим Карлом Лагерфельдом. Или, для разнообразия, Джоном Гальяно.
Пока его звали Егор Старицкий, но это, скорее всего, был творческий псевдоним.
Поскольку сам он был слишком молод для того, чтобы разбогатеть на нефтянке или цветных металлах, наверное, за ним стоял богатый папочка. Или кто-то серьезный просто решил вложить в него несколько миллионов в надежде на будущие барыши.
Впрочем, этот вопрос интересовал, возможно, только журналистов, девочкам-моделям было на него, в общем-то, наплевать. Для них было важно одно – что за показ платили хорошие деньги и что Эльза шкуру с них спустит, если что-то пойдет не так.
Тина приехала чуть раньше начала, чтобы осмотреть подиум.
Организаторы показа решили с самого начала потрясти публику: вместо обычного вытянутого подиума они соорудили что-то несусветное. Подиум извивался петлей, огибая весь зал, кроме того, по нему расставили искусственные деревья, увитые гирляндами голубых лампочек.
Пройти по такому подиуму, не утратив осанки и ни разу не споткнувшись, – это настоящий подвиг! А тут еще чуть ли не на каждом шагу деревья…
– Что это за цирк! – ныла Лена Сумягина, которая тоже выглянула из гримерки в зал. – Мы же модели, а не цирковые гимнастки!
– Действительно, это какой-то кошмар! – поддержала ее Диана. – Кто только выдумал такой подиум! К нему нужно месяц привыкать, а у нас ни одной репетиции не было!
– Если я прикажу – на руках по этому подиуму пройдете! А если кому-то не нравится – милости прошу на улицу, я никого не держу! – прикрикнула на нее Эльза, тем самым прекратив дискуссию.
Сумягина, покосившись на Эльзу, отступила в сторонку, чуть не налетев на Тину. Зло блеснув глазами, она прошипела:
– Что, радуешься небось?
– Чему я должна радоваться? – в полном недоумении переспросила Тина.
– Вот только не надо этого! – Ленка оскалила мелкие ровные зубы, стала при этом удивительно похожа на рассерженного хорька. – Вот только не делай вид, будто ничего не знаешь! Человек умер, а ты довольна!
– Кто умер? Чему я радуюсь? Ты опять за свое?
– Алиса умерла, и теперь ты…
– Нашла на кого свалить! – рассердилась Тина. – Выброси из головы дурацкие подозрения…
Закончить она не успела.
– Тиночка, солнце мое, я жду! – окликнул Сергей, и она послушно устремилась к нему.
Лена посмотрела на них обоих очень красноречивым взглядом.
– Детка, что ты так напряжена, – пробормотал Серж, – расслабься…
Не верю, думала Тина, не верно, чтобы Серж был в этом замешан. Она вспомнила, как позавчера они сидели у Лины, как спокойно и легко ей было в обществе друзей. То есть она думала, что рядом с ней друзья. Но разве можно быть в чем-то уверенной?
– А он ничего, – промурлыкал Серж, проходя по лицу Тины мягкой кисточкой. Снова он жеманно растягивал слова и прищуривал глаза.
– Кто? – переспросила Тина одними губами, стараясь не шевельнуть ни одним лицевым мускулом, чтобы не мешать его работе.
– Да этот Егор! На чьей презентации мы работаем. Очень симпатичный мальчик…
– А он что – тоже «голубой»?
Она хотела добавить «как ты», но прикусила язык. Никогда она не видала Сержа в обществе молоденьких мальчиков, вообще ничего не знала о его личной жизни, он крутился среди моделей, все знал, все видел, девушки считали его своим, и даже Эльза Михайловна вела себя с ним вежливо. И если Лена Сумягина хоть отчасти права в своих подозрениях, то Серж совсем не тот, за кого себя выдает. Но как не хочется в это верить…
– Ну, раз уж этот Егор работает в модельном бизнесе, – ответил Серж, – значит, либо уже «голубой», либо скоро «поголубеет». Уж ты мне поверь, я же в этом мире давно варюсь… вот только я точно скажу – тот, кто придумал этот закрученный подиум, ничего не понимает в мире моды!
– Ну да, по нему неудобно ходить…
– Да при чем тут это! Кто думает о вас, манекенщицах! Дело совсем в другом. Как обычно в зале распределяют места? Самым почетным гостям достаются места в первом ряду, перед самым подиумом, откуда лучше все видно…
– Ну да, – подтвердила Тина, не понимая, к чему клонит Серж.
– А здесь подиум извивается по всему залу, так что все гости сидят в первом ряду. Ты думаешь, это понравится VIP-персонам? Представляю, сколько будет скандалов! Ну, вот и все, ты готова. С тобой работать – одно удовольствие… Ах, эта кожа! – и с этими словами Серж легким шлепком выгнал ее из кресла.
Появились ассистенты восходящей звезды дизайна с ворохом одежды, и девчонки сгрудились вокруг них, разбирая платья и аксессуары для первого дефиле.
Тина была разочарована: все платья «будущего Лагерфельда» казались ей слишком вычурными, кричащими, а самое главное – с первого взгляда она почувствовала, что такая линия кроя будет плохо смотреться даже на женщине с идеальной фигурой.
То ли дело Линины платья! Они скрывают недостатки любой фигуры и выгодно подчеркивают достоинства, в них каждая женщина преображается, как Золушка на королевском балу! Однако у Лины нет ни собственных больших денег, ни богатого спонсора, поэтому ее показы проходят без помпы, и пресса не объявляет ее будущей Миуччией Прада или Стеллой Маккартни!
Но работа есть работа, и нужно показывать ту одежду, за которую платят.
Тине выдали платье для первого дефиле. Сочетание цветов показалось ей удивительно нелепым, покрой даже ее делал неуклюжей, как беременная медведица…
Она оделась, Серж на ходу поправил волосы.
Только тогда в гримерную заглянул сам «многообещающий молодой дизайнер» в сопровождении крепкой, энергичной женщины средних лет с коротко стриженными седоватыми волосами.
Восходящая звезда высокой моды оказалась тщедушным юнцом с пустыми глазами наркомана и капризным, вялым ртом избалованного ребенка. Он был в нестерпимо узких черных джинсах и черной шелковой водолазке.
Равнодушно оглядев манекенщиц, дизайнер потер виски с видом глубоко утомленного жизнью человека и простонал:
– С кем приходится работать! Ведь ты обещала мне Водянову, Володину и Вялицыну!
– Егор Григорьевич, но их сейчас нет в городе! – принялась оправдываться его седоватая спутница. – Я наняла лучшее агентство, какое могла!
– Вот именно – какое могла! – Дизайнер капризно оттопырил нижнюю губу. – Да что ты вообще можешь! Давно пора тебя прогнать… «нет в городе»! А что – в других городах и других странах каменный век? Там нет связи? Или у них нет роуминга? И потом – Водянову я только вчера видел в «Вог»!
– Она ночью улетела в Нью-Йорк! У нее там фотосессия…
– Неужели нельзя было перекупить?
– Но Григорий Михайлович ограничил бюджет… мы его и так значительно превысили… одно только оформление зала обошлось в немыслимые деньги…
– Ограничил бюджет! – фыркнул юнец. – И что прикажете делать с этим ограниченным бюджетом? Довольствоваться этими второсортными вешалками? Да что они могут? Разве они почувствуют мою концепцию? Разве поймут мой колоризм? Разве они смогут передать зрителям мой творческий посыл?
– Но Григорий Михайлович… – бубнила седоватая тетка.
Дизайнер развернулся на каблуках и вышел из гримерной, напоследок громко хлопнув дверью.
И тогда на этой оптимистической и вдохновляющей ноте начался показ.
Все-таки хорошо быть профессионалом!
Едва Тина вышла на подиум, как все осталось позади – все ее неприятности, все подозрения, все проблемы. Хамство наглого дизайнера, жестокая усмешка Эльзы Михайловны, склоки с коллегами, усталость и недосыпание.
Осталась только музыка, задающая ритм движению, остался ярко освещенный подиум и безликая масса в зале.
Восемь шагов – энергичный поворот, еще восемь плавных шагов – замереть на месте… снова восемь шагов, свободная, танцующая походка… и ее фирменный взгляд, полный мрачного эротизма, взгляд одинокой волчицы…
Сегодня работать было значительно сложнее, чем обычно.
Сохраняя неизменный ритм, не сбиваясь с шага, нужно было повторять замысловатые изгибы подиума, да еще и обходить дурацкие искусственные деревца, увешанные голубыми гирляндами.
Тина понимала, что из зала это должно смотреться красиво – мерцающие холодным голубоватым светом лампочки, словно иней на деревьях, и изящно скользящие среди этих декораций манекенщицы. Но ей это изящество давалось с большим трудом.
Впрочем, Лена Сумягина, вышагивающая впереди нее, похоже, еще больше мучается. На очередном повороте она с трудом удержала равновесие, чуть не завалилась в зал.
