Ознакомительная версия.
– Что такое? – не поняла я.
Входная дверь стукнула, Шумаковы и Гена вышли на улицу.
Продавщица хихикнула:
– У меня сегодня первая покупка. Чтобы день хорошо прошел, надо удачу приманить – взять деньги от клиента, положить их веером на прилавок и обмахнуть одной бумажкой. Но у нас же безнал, поэтому я десятку попросила, в кассе-то пустыня. Теперь договор вот так разбросаем…
Проворные пальчики Эли распределили листочки веером, придавили их маленькими гирьками, которыми пользуются ювелиры, и девушка вновь начала размахивать купюрой, приговаривая:
– Денежки, денежки, денежки, летите сюда, мои сладенькие…
Мне стало смешно.
– Помогает ворожба?
– Стопудово работает, – серьезно кивнула Эля. – Не передумали подарить мне эту десятку? Она теперь счастливая, ее надо поближе к сердцу держать.
Я окончательно развеселилась.
– Забирайте на здоровье.
– Спасибо, – улыбнулась Эля. Затем быстро сложила бумажку в четыре раза, не забыв поплевать на каждую сторону, и сунула ее в лифчик.
Я покинула магазин и увидела Варю, Нину и Гену около машины.
– Пойдем, прогуляемся, вон там торговый центр вижу, – сказала директриса. – Ты езжай, Вилка, куда собиралась, а мы своей семьей побродим. Нинка, снимай украшение, нехорошо так расхаживать.
Дочь кивнула и в одно мгновение стащила золотой ободок. Варвара сняла с шеи цепочку, повесила на нее кольцо, вновь ее надела и спрятала под кофтой. Гена молча наблюдал за происходящим.
Когда троица исчезла за поворотом, я уселась в машину. Интересно, как Нина проделала фокус «застрявшее кольцо»? Оно не снималось ни с гелем, ни с маслом, но сейчас элементарно соскользнуло с пальца. А девушка не так проста, как кажется… Добилась желаемого – решила заиметь дорогое украшение и получила его.
Я выехала на перекресток и только тогда удивилась. Почему молчит мобильный? Пока светофор горел красным, я извлекла из сумки сотовый и щелкнула с досады языком. Почему молчит? Да потому что хозяйка забыла его включить!
Едва палец нажал на нужную кнопку, как телефон нервно заверещал.
– Привет, милый, – виновато сказала я, по надписи на дисплее поняв, кто звонит. – Совсем из головы выпало, что на кнопочку нажать надо.
– Не могу найти Нику, – без всякого предисловия заявил Юра. – Ты с ней вчера долго общалась. Куда девочка могла пойти?
Я призадумалась.
– В бараке она спать не хотела, в гараже ей было страшно. Небось отправилась к подруге.
– Имя назови, – потребовал Шумаков.
– Ника про подруг ничего не рассказывала, – вздохнула я. – Вероятно, однокурсницы из медучилища знают больше моего.
– Сам понимаю, – буркнул Юра и отсоединился.
Обижаться на него не имеет смысла: он злится не на меня, а на обстоятельства. А правда, куда могла подеваться Малышева? Вроде девочка говорила про ночной клуб и свое выступление у шеста. Она уже распланировала, на что потратит первый заработок, еще не получив денег, – снимет отдельную жилплощадь…
Я включила хэнд-фри, продолжая размышлять. Ну конечно! Ника наверняка решила жить в двушке Кирилловых, девочка полна желания отсудить в свою пользу хоромы. Она продемонстрировала мне ключи и заявила: «Никита дал, я могу в любое время пойти к Кирилловым».
Необходимо срочно сообщить Юре о моей догадке. Но вместо него откликнулся автоответчик, а к служебному телефону Шумаков не подошел.
Сзади послышались гневные гудки. Если я хочу попасть домой, где предстоит сесть за стол и с головой погрузиться в рукопись, то необходимо повернуть здесь налево… Но мне все-таки кажется, что нужно съездить домой к Антонине Михайловне. Тогда следует держаться правого ряда…
– Чего встала? Мартышка за рулем! – заорал, высовываясь из окна черного внедорожника, кудрявый парень. – Понакупают прав и мешают людям на дороге. Стрелку не видишь? Вставь в глаза микроскоп!
Я вцепилась в руль, лихорадочно соображая, что делать. Мы работаем с Юрой в паре, значит, я обязана смотаться в квартиру Антонины. Ночью Ника впервые крутилась у шеста, небось сейчас она мирно спит в кровати. Разбужу Малышеву, а к тому времени и Шумаков окажется в зоне доступности.
Помня о том, что Ника вернулась домой на рассвете, я долго нажимала на звонок в квартиру Кирилловых, потом постучала в дверь, которая немедленно приоткрылась. Мне стало не по себе, однако я смело шагнула в тесную прихожую и крикнула:
– Есть кто дома?
Ответа не последовало. Но ведь Ника, устав от танцев, может крепко спать. Я решила закрыть дверь, потянула за ручку и поняла, что замок не защелкивается, надо повернуть ключ.
Из крохотного предбанника вел короткий коридор, а напротив вешалки была узкая дверь из дешевого пластика. Я заглянула за нее. Так и есть, совмещенный санузел, очень чистый, с аккуратно повешенным единственным полотенцем. В стаканчике стояла одинокая зубная щетка, на полке у зеркала – две баночки с дешевым кремом для лица и одеколон.
По спине побежали мурашки. Вещи часто переживают хозяев. Никому из Кирилловых косметика с парфюмерией больше не понадобятся.
Из коридора я сначала попала в большую комнату. Она, похоже, служила гостиной и спальней Антонины. Старая «стенка» с давно отслужившим свой срок цветным телевизором, который по размеру больше современных стиральных машин, диван-книжка, прикрытый клетчатым пледом, пара кресел, журнальный столик с хрустальной вазой, из которой торчат искусственные орхидеи. Сколько раз я бывала в подобных апартаментах? Когда подрабатывала репетиторством, почти каждый день. Все мои ученики жили на пятых этажах хрущоб без лифта, и я насмотрелась на разные интерьеры.
В гостиной очень аккуратно прибрано, и Ники нет. Но не стоит терять надежду, скорее всего, девочка в спальне Никиты…
Я дошла до комнаты, увидела табличку «Дуракам не беспокоить» и чуть приоткрыла дверь. Личное пространство сына Антонины составляло примерно десять квадратных метров, и я сразу увидела Нику, которая сидела за доской, прикрепленной к подоконнику. Полноценный письменный стол в крохотную каморку не вошел бы, но хозяйка нашла выход. Наши люди крайне изобретательны, им в голову приходят такие идеи, до которых не додумается маститый дизайнер интерьеров. Антонина расширила подоконник, чтобы Никита имел удобное место для занятий.
– Ника! – обрадовалась я. – Ты встала!
Девочка не пошевелилась, не закричала: «Кто разрешил без спроса лезть в чужую квартиру?» Она осталась неподвижной.
У меня екнуло сердце. На подгибающихся ногах я подошла к окну и, сделав над собой усилие, посмотрела сначала на стол.
В центре доски возвышалась бутылка коньяка, довольно дорогого, ее окаймляли расставленные полукругом мелочи: череп из какого-то металла, большой ластик, подсвечник и зажигалка. Кто-то специально разместил вещи таким образом. А чашка, из которой Ника пила, валялась на паласе.
Помедлив пару мгновений, я посмотрела на Нику и не вздрогнула, потому что уже знала, что увижу широко раскрытые мертвые глаза. Встав на цыпочки и стараясь ничего не трогать, я выскользнула в коридор и вытащила из сумочки телефон. Ну пожалуйста, Юра, ответь…
– Да, – сказал голос Шумакова.
– Милый, я нашла Нику, она в квартире Кирилловой, – судорожно зашептала я.
– Двушка опечатана, туда нельзя входить, – ответил майор.
Вот хороший аргумент! Оторвать бумажку со штампом – плевое дело. Я, кстати, не заметила на двери ни малейших следов ленты, которую используют в таких случаях. Да Нику и не могла остановить эта смешная преграда!
– И я не просил тебя разыскивать свидетельницу, – буркнул Юра. – Ну ладно, вели ей ко мне ехать.
Я сделала глотательное движение:
– Не получится.
Юра рассердился.
– Ну-ка схватила девчонку в охапку, засунула в свою машину, и вперед с песней. Если нахалка качает права, напомни ей, что за незаконное проникновение в чужое жилище…
– Милый, послушай…
– Можно огрести срок, – не успокаивался Шумаков. – А еще…
– Котик, она…
– Помеха следствию карается…
– Она умерла! – выкрикнула я. – Выпила коньяк и, похоже, отравилась!
– Еду, – бросил Юра.
Иногда даже бог дорог способен проявить жалость. Шумаков ухитрился добраться из центра меньше чем за полчаса.
– Начинайте, ребята, – приказал он криминалистам, вошел на кухню и устроил мне допрос по всем правилам.
Когда я объяснила, почему и как попала в дом, Юра рассвирепел:
– Понимаешь, что ты натворила? Ты свидетель! Мало было моего знакомства с Ковровой, так еще теперь и ты действующее лицо. Кто просил тебя лезть?
Я начала оправдываться:
– Мы же решили работать в паре.
– Кто сказал? – опешил Шумаков.
– Ты, – ответила я. – Мы собрались помочь Оле. Теперь, наверное, с нее окончательно снимут подозрения. Нику отравили, когда Коврова находилась в реанимации, лучшего алиби не придумать.
Ознакомительная версия.
