Ознакомительная версия.
Молотков нахмурился:
- Домой, наверное.
- Наверное?! Вы точно не знаете?
- Нет! - гаркнул врач.
- Почему?
Борис Петрович встал.
- Дарья! Я не проверяю, где оказываются бывшие пациенты. Моя ответственность за них оканчивается на пороге клиники.
- То есть родственник может увезти старуху куда угодно?
- Это его право. Мы оформили документы, сделали назначение, долечиваться Корольковой предстояло либо в районной поликлинике, либо у платного специалиста. Кажется, Лев сказал, что он мать куда-то прикрепил, вел речь о массажисте.
- Мне непременно надо узнать, куда он увез Анну Львовну, - с отчаянием воскликнула я. - Ну попытайтесь хоть что-нибудь вспомнить, поможет любая зацепочка!
Молотков выпятил нижнюю губу, потом вдруг сказал:
- Надо позвать Алису, медсестру, которая по платным палатам старшая, она с больными и родственниками в более тесном контакте.
- Отличная идея, - обрадовалась я.
Когда в ординаторскую вошла симпатичная брюнетка в голубом халате, Молотков сурово сказал:
- Алиса, знакомься, это Дарья. Ее прислали от главврача, дело государственной важности. Ты помнишь Королькову?
- Неа, - тут же ответила медсестра, - а что?
Врач ткнул пальцем в монитор.
- Читай.
Алиса близоруко прищурилась.
- А-а-а, - закивала она через минуту, - шейка бедра с потерей памяти. Симпотная бабушка, все меня печеньем угощала. Ей сын приносил, она его обижать не хотела, складывала в тумбочку, но не ела!
- Почему? - спросила я.
- Не нравилось, - улыбнулась Алиса, - родственники часто приносят такие продукты, которые больным в горло не лезут. Хотя сын у Корольковой очень хороший, не женатый, да! Такие добрые мужчины редко встречаются! Я еще подумала, что кому-то с ним ну очень повезет, внешне страшный, смуглый такой, на цыгана похож, борода клочками, брови лохматые, волосы нестриженые… А душа ласковая! Думаю, он художник или скульптор. Наверное, ему от мамы талант достался! Мне один раз поручили объявление сделать, на бумаге, красивыми буквами, я на дежурстве этим занялась, до ночи проковырялась - не выходит, рука кривая, черчу плохо. А тут Анна Львовна из палаты выходит.
- Выходит? - изумилась я. - Со сломанной ногой?
Медсестра и врач засмеялись.
- Ей же сустав вшили, - пояснила Алиса, - на третьи сутки ходуночки приносят, и вы начинаете двигаться. Многие через неделю бойко бегают, если терпеливые и не ленятся. Подковыляла она к столу, чего-то ей понадобилось, увидела мое «творчество» и говорит:
- Давай, помогу!
Села и враз написала, да так красиво, без линейки. Я наутро Льву и сказала:
- Ваша мама прямо художница.
А он ответил:
- Это у нас от предков дар, в семье все с искусством связаны.
Алиса примолкла, потом вздохнула.
- Очень добрый человек, никогда таких не встречала.
- В чем же проявилась столь поразившая вас доброта? - не поняла я.
Алиса повернулась к Молоткову:
- Ахметшину помните?
- М-м-м, - протянул Борис Петрович.
- Ну тот сустав, который лишний, - подсказала медсестра.
- А-а-а, - посветлел лицом доктор.
- Помните, через полгода Королькова к нам вернулась. Боли у нее начались в тазобедренной области. Мы ее обследовали, и оказалось, что протез ни при чем, у нее был ишиаз. Ее подлечили, а пока она лежала, с Ахметшиной познакомилась.
- Извините, но я ничего не понимаю, - остановила я девушку, - кто такая Ахметшина?
- Старушка, ее из дома привезли, - стала просвещать меня Алиса, - зять бедолагу ударил, она упала и ногу сломала! В семье у них все алкоголики, кроме старушки, ясное дело, никто сустав не купит. А тут к Александру Юльевичу олигарх пришел. Хоть у нас и муниципальная больница, да есть гениальный хирург по фамилии Каза. Прямо волшебник, к нему все попасть хотят, ну и приехал очень богатый мужик, привез жену и два сустава. Цирк! Он на всякий случай лишний купил, вдруг врач один протез испортит? Ерунда полнейшая, но у богатых свои причуды. Александр Юльевич все замечательно сделал и хотел вернуть второй сустав. А олигарх испугался.
- Ничего не возьму, плохая примета из больницы домой вещь тащить, оставьте себе.
Вот так и образовался лишний протез, Каза его Ахметшиной поставил, пожалел ее. Бабка потом по палатам ходила, свою историю рассказывала, и к Корольковой забредала. Один раз я ее в туалете нашла, в слезах, ну и спросила:
- Болит нога?
Ахметшина помотала головой:
- Нет. От зависти плачу. Вон у Анны Львовны сын какой, будто на работу сюда бегает. Моя же дочь запойная, кто меня отсюда заберет? Вечно в больнице держать не станут, выпишут, и как до дома добираться? Денег нет! А зять! Видишь шрам на руке? Это дочерин муж меня ножом порезал, я к врачу не пошла, не захотела позора! Вон как криво зарос!
Наверное, она и Корольковой пожаловалась, потому что Лев ее на такси отвез и никому ни слова не сказал о своем поступке!
- А вы откуда узнали? - намекнула я на нестыковку в рассказе.
Алиса схватила сушку.
- У нас на входе раньше бомбисты дежурили, их недавно прогнали, шлагбаум поставили, сделали платную парковку. Лев мать одел и меня попросил: «Сделайте любезность, помогите мне Анну Львовну отвести к машине, я сумки понесу».
Алиса взяла старуху под руку, сын подхватил вещи, троица вышла к поджидавшему их автомобилю, и тут Лев воскликнул:
- Вот олух беспамятный! Не взял таблетки! Мне Борис Петрович лекарство приготовил, такое в аптеке не купить. Пожалуйста, побудьте с мамой, я мигом обернусь!
Алисе он нравился, поэтому она согласилась:
- Конечно, можете не спешить.
Лев ушел, Анна Львовна тихо сидела на заднем сиденье, шофер выглянул в окно и, подмигнув медсестре, сказал:
- Ну что, опять с дурами бабками поедем?
- Как вам не стыдно! - возмутилась Алиса.
- Чего сказал-то? - набычился водитель.
- Она не дура, просто пожилая женщина, - сердито заявила медсестра, - еще неизвестно, какой сам к семидесяти годам станешь!
Бомбила сплюнул на мостовую:
- Я никого не обзывал. Вчера этот мужик отсюда другую старуху увозил, в деревню, название стебное - Дураково-Бабкино, я чуть со смеху не умер, когда услышал. Может, и эту он туда же повезет? Хорошо бы, путь не близкий!
- Вчера? - удивилась Алиса. - Вы что-то путаете!
- Уж не идиот, - отрезал шофер, - тоже старуха была, в красной шапке не по возрасту. Все причитала: «Как жить буду? Ой, страшно!» А он ей в ответ: не беспокойтесь, Равиля Шамс… Бамс… отчество мне не выговорить!
- Шамсудиновна, - подсказала Алиса.
- О! Точно! - обрадовался водитель. - Короче, она бухтела, мужик ее успокаивал, мне хорошо заплатил. А сегодня гляжу, он новую старушонку везет!
Тут из дверей вынырнул Лев, и беседа прекратилась.
- Равиля Шамсудиновна это Ахметшина, - уточнила Алиса. - Вот какой у Корольковой сын оказался! Сделал втихаря доброе дело! Я ведь…
Медсестра замолчала, потом воскликнула:
- Если больше не нужна, то пойду, на посту никого нет!
- Корольков не говорил, где живет? - спросила я.
- Нет, - после колебания сообщила Алиса.
Выйдя из ординаторской, я пошла по коридору и увидела Алису, которая сидела за столом, перебирая какие-то бумаги.
- Огромное вам спасибо, - сказала я.
- Не за что, - приветливо отозвалась девушка.
- Скажите, вы не пытались встретиться со Львом после того, как он забрал мать?
Алиса молчала.
- Пожалуйста, - взмолилась я, - мне крайне необходимо найти Анну Львовну!
Медсестра отложила листочки:
- Ну ладно! Только не подумайте, что я вешаюсь мужикам на шею!
- Что вы, никогда! - заверила я.
Алиса навалилась грудью на стол.
- В день, когда Анну Львовну выписывали, я Льву свой телефон дала и предупредила: звоните в любое время, прибегу укол сделать или массаж.
- Вы проявили редкостную доброту! - похвалила я медсестру.
Алиса махнула рукой:
- А толку? Он, конечно, поблагодарил, но было понятно, спасибкает из хорошего воспитания. Тут я совсем обнаглела и у него номерок попросила.
- И он дал?
- Нет, - грустно призналась Алиса, - видно, я ему не понравилась. Вежливенько меня на три буквы послал, нет, он, конечно, не матерился, сказал: «Я вам сам звякну!» Но, конечно, ни разу мне не позвонил.
Я вышла из клиники и, стараясь не попасть замшевыми сапожками в грязь, пошла к парковке. Очень часто теща ненавидит зятя, а тот платит ей той же монетой, на эту тему есть масса анекдотов. Но иногда бывает наоборот, неприязненные отношения складываются у дочки и родной матери, а зятя она зовет «сыночек». Вероятно, Лев тот самый художник или скульптор, с которым связалась Марина. Хотя, нет, Раиса Матвеевна утверждала, что любовник младшей Корольковой пил. Может, Лева воздыхатель, который тщетно ухаживал за непутевой девушкой, нравился ее маме, и именно ему Анна Львовна и позвонила из больницы? Хотя, она же потеряла память! Что-то не складывается.
А вдруг дело обстояло так: Лев звякнул Анне, не застал ее дома, стал волноваться, кинулся искать Королькову, обнаружил ее в клинике и увез к себе, не предупредив Марину?
Ознакомительная версия.
