обещает справиться без меня и оставаться на месте до конца ярмарки. Мы прощаемся хлопком ладоней; я надеваю куртку и покидаю прилавок.
Уже на выходе я слышу, как меня окликают, и, конечно, узнаю голос. Лаура Хеланто стоит в паре метров от меня — бьюсь об заклад, еще секунду назад ее там не было. Она приближается ко мне вплотную. Я чувствую ее запах, самый любимый в целом мире. От нее идет тепло.
— Ты будешь осторожен? — в ее голосе слышатся повелительные нотки.
Я смотрю ей в глаза и внезапно понимаю, что мне не так легко, как я думал, читать ее мысли.
— Я...
— Я вижу, — говорит она, — что ты уходишь. Просто хочу, чтобы ты вел себя осторожно. И чтобы все уладилось как можно скорее. И если…
Лаура колеблется или это мне только кажется?
— Если тебе понадобится помощь, — продолжает Лаура, — просто скажи.
— Я не.…
— …знал, что так бывает. — Она кивает, поднимает руку и гладит меня по плечу. — Раньше не знал. Надеюсь, теперь знаешь. Я вижу тебя насквозь, Хенри. Вижу, когда ты витаешь мыслями где-то далеко или чем-то обеспокоен. И что бы там у тебя ни приключилось, я очень надеюсь, что это скоро закончится.
У меня есть только один ответ, и мне не нужно долго над ним размышлять.
— Это скоро закончится, — говорю я, и это правда.
Я целую Лауру, а она целует меня. Я на мгновение тыкаюсь лицом в ее волосы, похожие на дикий куст. Затем выхожу и, обогнув угол, бегом бросаюсь к машине.
Завожу «Рено», разворачиваюсь и двигаюсь в наиболее вероятном направлении.
Белая «Тойота Королла» Туукки стоит перед его домом с водителем за рулем. Как я и предполагал, прежде чем отправиться осуществлять свой план, он заехал домой. Конечно, то, что он задумал, нельзя назвать планом в истинном значении слова. Туукка действует под влиянием эмоций. Предпринимаемые им шаги направлены на достижение определенной цели, но не просчитаны с достаточной точностью. Впрочем, ничего другого я от Туукки и не жду.
«Тойота» срывается с места; я следую за ней. Чем дальше мы едем, тем больше я позволяю Туукке оторваться. Каждый оставшийся позади километр подтверждает мою версию, поэтому мне не нужно повторять за Тууккой все его торможения и разгоны. Время от времени я бросаю взгляд на мобильный телефон, чтобы убедиться, что он ловит сеть. Вскоре мне предстоит отправить еще одно сообщение и, что еще важнее, получить ответы на два предыдущих.
Извилистое двухполосное шоссе мне знакомо. После полудня зимний день начинает угасать; лес по краям дороги становится гуще, отдельные деревья сливаются в монолитную стену. Неспешная езда меня успокаивает, и я углубляюсь в свои мысли, в основном перепроверяя окончательные расчеты.
То, что убийцей оказался Туукка, помогло мне понять схему с парком «Сальто-мортале». Началось с лошадей. Предполагалось в первую очередь уничтожить мой парк и захватить рынок, но не из любви к паркам приключений или желания развивать в долгосрочной перспективе этот бизнес на благо юных клиентов. Цель состояла в том, чтобы устранить конкуренцию и в условиях монополии по-быстрому срубить побольше денег.
А деньги использовать на развитие бизнеса с лошадьми.
Но еще на этапе замысла всей операции Хяюринен, Эльса, Нико Орел и прочие бенефициары «Сальто-мортале» — теперь я могу включить в их число Ластумяки и Салми — совершили свою первую ошибку. Они ничего или почти ничего не знали о парках приключений, об особенностях ведения бизнеса в этой сфере и о своих конкурентах. Поэтому они не понимали, что я, мой парк и мои сотрудники никогда не сдадимся. Еще одной их фатальной — и счастливой для меня — ошибкой стало то, что они отобрали лошадь у Туукки. Они и представить себе не могли, на что способен Туукка, если у него отнимут любимую лошадь. Не уверен, что и сам Туукка об этом догадывался.
Разумеется, это не означает, что убийство — или убийства, — совершенные Тууккой, приводят меня в восторг. И мне еще долго будет в кошмарных снах сниться танец с мертвым Нико Орлом. И Хяюринена с его навеки разинутым ртом я забуду не скоро, не говоря уже о безголовом всаднике, оседлавшем снегоход; путешествие Олави по безграничным снежным равнинам, вероятно, продолжается до сих пор — никакими данными о его завершении я пока не располагаю.
Я не эксперт в экономике и знаком лишь с ее азами, хотя хорошо разбираюсь в экономической математике. И одна из моих любимых цитат принадлежит английскому экономисту Джону Мейнарду Кейнсу, который в ответ на обвинение в том, что он закрывает глаза на факты, сказал: «Когда факты меняются, я меняю свое мнение». Кейнс был прав — всегда надо исходить из текущей ситуации.
Туукка, лошади и танец смерти. Эльса, фаллоимитатор и не выдерживающие никакой критики, экономически провальные маркетинговые решения «Сальто-мортале». Ластумяки и Салми — банда рэкетиров из двух человек. Все это нити одного и того же клубка, который я наконец сумел распутать. Но надо мной и моим парком по-прежнему нависает угроза.
Если только сегодня мой план не сработает.
До сих пор все шло как по писаному. Туукка всю дорогу немного превышал установленную скорость, но теперь он сбрасывает газ и едет, немного не дотягивая до разрешенного максимума. Я к этому готов. Тоже сбавляю скорость, чтобы увеличить дистанцию между нами. Затем торможу и останавливаюсь на автобусной остановке. Выжидаю две минуты, проверяю телефон — по-прежнему никаких ответов, на которые я так рассчитывал, зато множество триумфальных сообщений от членов Le Groupe Paris. Еду дальше.
Не доезжая до конефермы, замечаю в лесу слева от шоссе прогалину. Узкая проселочная дорога ведет вглубь заснеженного смешанного леса. Не знаю, куда именно она ведет, да это и неважно. Важны следы колес. Они свежие. Туукка здесь свернул, и его машина уже скрылась из виду. Еду вперед.
Проезжаю мимо конефермы, как и в свой первый визит сюда. В сгущающихся сумерках вижу лошадей и вытянутое красное здание конюшни. Продолжаю движение вперед и поворачиваю на знакомую подъездную дорогу к соседнему дому. Еду очень медленно.
Дорогу, во всяком случае в последние несколько дней, не чистили. Как почти всегда и во всем, у этого обстоятельства есть две стороны — хорошая и плохая. Хорошая состоит в том, что соседний с конефермой дом пустует, так что на оставленную здесь машину никто не обратит внимания. Плохая — в том, что мой
