разговор:
— Я еду заказала в ресторане у метро, но сказали, что только к семи доставят. Так что если ты голодный, то я могу что-нибудь…
Тут на глаза ей попались ботинки мужа. Ботинки были у него на ногах, то есть он вовсе не принимал душ и не искал в спальне чистое белье.
Мила подняла глаза и увидела, что Павлик какой-то не такой, как всегда. То есть он, конечно, не всегда был одинаковый — за три года, да что там, почти за четыре, если считать со дня знакомства, она хорошо его изучила.
Он бывал веселым, бывал серьезным, бывал резким и даже грубоватым (очень редко), но сегодня с ее мужем что-то было явно не то.
Но Мила так настроилась на сегодняшний праздник, что никак не могла остановиться. Ей казалось, что если она будет говорить что-то пустое, то муж наконец рассмеется, назовет болтушкой и закроет ей рот поцелуем. Но на этот раз все было не так.
— Помолчи! — выдохнул муж, и тут она заметила, что он вытащил в прихожую дорожную сумку.
— Что? Что случилось? — упавшим голосом спросила она. — Ты уезжаешь? В командировку?
— Мила! — Он вздохнул и сел на тумбочку в прихожей, сбросив портфель на пол. — Помолчи и выслушай меня! Можешь ты меня выслушать, не дергаясь и не суетясь?
Мила отступила назад, потому что поняла, что то, что он сейчас скажет, разрубит ее прежнюю жизнь на ДО и на ПОСЛЕ, что теперь все будет иначе. И будет ли…
Она все пятилась и пятилась, пока не уперлась спиной в дверь. И от толчка снова накатило на нее то же странное чувство, какое было недавно при выходе из метро. Ей показалось, что все вокруг закачалось и поплыло, как будто это не ее собственная квартира, а декорация в спектакле, и нерадивый рабочий сцены что-то там сделал не то, и декорации закачались и сейчас упадут.
Что-то коснулось ее резко — оказалось, что это муж схватил за руку и хорошенько тряхнул.
— Мила, ты меня слышишь?
— А? Да, конечно… Что ты хотел сказать? — спросила она непослушными губами.
— Я ухожу! — Он сказал это так спокойно, что она наконец поняла: это серьезно.
— Я ухожу, — повторил муж, поскольку она молчала. — Я… встретил другую женщину и ухожу к ней, с тобой жить я больше не могу. Ты поняла? — добавил он, удивленный, надо полагать, ее отстраненным, безжизненным видом.
А у нее как раз все перестало качаться перед глазами, она убедилась, что находится в собственной квартире, и дошли наконец его слова.
— Ка-какую женщину? — Мила даже удивилась. — Что еще за…
— Говорят тебе русским языком! — закричал муж резким, чужим голосом. — Я ухожу! К другой ухожу! Вот прямо сейчас ухожу! Можешь ты это понять? А, черт, хотел же пораньше уйти, да вот провозился с вещами этими… А тут ты…
До Милы дошло, что если бы она не отпросилась у начальника, то, придя сегодня домой, застала бы пустую квартиру и в лучшем случае записку от мужа. А возможно, он вообще не оставил бы записки, просто ушел бы — и все. И телефон отключил бы.
— Ты уходишь в новую жизнь? — Она сама не узнала собственного голоса, до того он был сух и скрипуч. — К новой жене, в новую жизнь? Но чем тебя наша жизнь не устроила? Чем тебе я-то не угодила? Ты никогда не давал мне повода считать, что…
— Ой, вот не надо никаких выяснений отношений! — закричал муж. — У меня нет на это времени!
Она хотела спросить, куда он так торопится, с чего вдруг сорвался именно сегодня и вообще — неужели она не заслужила никаких мало-мальски понятных объяснений? Все-таки три года они прожили. И все было хорошо. То есть это она так думала. Как выяснилось буквально только что, она ошибалась.
Но горло сжал спазм, так что она не смогла вымолвить ни слова. А муж схватил сумку, зажал портфель под мышкой и шагнул к двери. Но у двери стояла Мила, так что он поморщился, как будто у него болит зуб, и сказал устало:
— Ну что мне еще сделать, чтобы ты поняла? Ты не сможешь меня удержать, так что не старайся!
Она хотела сказать, что вовсе не пытается его удержать, она хочет только понять, что она сделала не так, неправильно, отчего он так с ней поступает? Но спазм не отпускал, так что она снова не смогла ничего сказать.
— Да уйди ты от двери! — заорал муж и поднял руку, чтобы оттолкнуть ее.
Лицо его вдруг стало таким страшным, что она испугалась, что он ее ударит. Она отпрянула в сторону, и муж выскочил из квартиры, напоследок сильно двинув ее дверью.
Сделал он это не нарочно, но на ее крик даже не оглянулся и бросился бегом вниз, не дожидаясь лифта.
У нее хватило сил только на то, чтобы запереть дверь.
После чего она снова села на пол и сидела так в полной прострации до тех пор, пока в дверь не позвонили. Звонки с трудом пробились к ней в голову, она очнулась… не от мыслей, нет, мыслей в ее голове не было никаких, она просто выпала из окружающей действительности на некоторое время.
Звонки все продолжались.
«Кто это может быть? — лениво думала Мила. — Муж вернулся? Да нет, у него же свои ключи…».
Тут она осознала, что муж ушел, ушел от нее к другой женщине в новую жизнь, ушел вот буквально недавно. Еще дверью ее двинул на прощание.
Мила потерла отбитый бок и попыталась встать. За дверью снова звонили, потом кто-то со всей силы шарахнул в дверь ногой.
Мила поняла, что нужно подойти к двери и хоть спросить, кто там и какого черта ему надо. Но не смогла сдвинуться с места, удалось только доползти до входной двери. И там она услышала, что открылась дверь соседней квартиры и женский голос спросил, чего надо.
Очевидно, тот, кто ломился к Миле, позвонил к соседу. И мужской недовольный голос ответил, что он —
