– Думаешь, стоит ее показывать Мастеру? – усомнился Виктор.
– А мы пока и не будем, просто поселим ее в доме, чтобы уж точно никуда не делась.
Я мрачно слушала их разговоры и печалилась все больше и больше. Мысленно я уже простилась и с Таей, и с Владом, и с прокурором, чьего имени я так и не узнала, и со своим бедным, брошенным на произвол судьбы Лавром. Теперь моему бедному песику, по всей видимости, суждено стать бомжиком, дворнягой, потому что его непутевая хозяйка падёт смертью храбрых из-за какого-то дурацкого чемодана, к коему она, в сущности, не имеет никакого отношения… Хозяйка просто мечтала отыскать мужчину своей мечты.
Мы выехали на хорошую шоссейную дорогу и направились к МКАДу. Не доезжая километров десяти, свернули к поселку, застроенному превосходными коттеджами, у одного из них мы притормозили. Домишко ничего себе, белый, трехэтажный, с высоченной оградой и видеокамерой у ворот. «Красиво бандиты живут, – не без зависти подумала я. – Как же все несправедливо в этом мире бушующем». Ребята выбрались наружу и предложили мне сделать то же самое. Некоторое время мы стояли около ворот, потом щелкнул автоматический замок, и они открылись.
– Прошу, – Виктор хорошим толчком продвинул меня в ворота.
Чистейшая асфальтированная дорожка, окруженная деревьями, газоном с цветами вела к дому. Двери нам открыл высоченный парень, размерами с хороший платяной шкаф. Он был в черном костюме, а на его лице застыло какое-то непонятное простому человеку выражение, которое можно было трактовать как угодно: от сонливости до брезгливости.
– Вот, – кивнул на меня Виктор, – привезли, определи ее куда-нибудь, и пусть глаз не сводят.
Парень кивнул и, глядя на меня, как на насекомое, случайно заползшее на его безукоризненный рукав, жестом приказал следовать за ним.
– Иди, Сена, – подбодрил Виктор и отвернулся к своим дружкам.
Мне ничего не оставалось, как последовать за этим достойным человеком. Мы поднялись на второй этаж, остановились у дверей одной из комнат, он открыл их и впихнул меня внутрь. Послышался звук закрывающегося замка, и наступила тишина. Я огляделась. Комната, в которой меня заперли, была очень хорошо и дорого обставлена, а я-то пребывала в уверенности, что сейчас меня отведут в комнату пыток и бросят в бочку с крысами. Скинув с ног грязные туфли, я пошла босиком по светло-кофейному ковру, но мои не менее грязные ноги все равно оставляли на нем четкие следы. Я решила, что чихать я хотела на имущество бандитов и с размаху рухнула на огромную кровать.
Повалявшись на ней некоторое время и измяв ее как следует, я подробнее исследовала камеру моего предварительного заключения. Помимо всякой дорогой мебели, светильников и прочих предметов преступной роскоши, я обнаружила огромный бар! По виду он напоминал большой старинный комод, а внутри оказалось столько всего, что у меня, по неволе вырвалось плотоядное рычание: вот, что мне действительно было необходимо! В баре имелась небольшая встроенная морозильная камера с кубиками льда и я, специальным ножом (в кино такой видала) наколупала его, натолкала в самый большой бокал и приступила к изучению этикеток на многочисленных бутылках. Остановила свой выбор на неестественно большой бутылке шампанского и бутылке мартини. Моего любимого «бианко» не было, но я решила, что и «россо» тоже сгодится. Неизвестно сколько мне оставалось жить и что меня ожидало впереди, поэтому я решила провести остаток времени в свое удовольствие – взяла еще и сигару. Подкатив к кровати прозрачный столик на колесиках (всегда мечтала такой иметь!), поставила на него все свои трофеи и начала пьянствовать. Наливая в бокал мартини, я решила, что и шампанского туда неплохо было бы добавить, но, к сожалению, сама я такие бутылки еще ни разу не открывала. Мне понадобилось полчаса и все мое мужество, чтобы сделать это. Пробка вылетела с оглушительным хлопком, но, слава богу, не попала мне по лбу. На секунду я замерла, прислушиваясь, не сбегутся ли на звук преступники. «А, все равно, – злорадно подумала я. – Пускай решат, что я застрелилась!» Я добавила в мартини шампанское и удовлетворенно вздохнула.
– Мое здоровье, – вслух сказала я и добавила: – долгих мне лет жизни!
Выпив почти полбокала, я приступила к сигаре. Несколько лет назад я бросила курить, но по такому случаю можно и возобновить, тем более что сигар я не пробовала ни разу, только и знала, что в фильмах ей всегда что-то отрезали, а сам дым не вдыхали, а только держали во рту. Смысл такого курения я не понимала, но понять очень хотелось. Я внимательно осмотрела темную колбаску со всех сторон и на всякий случай отщипнула понемногу с обоих концов, потом прикурила от здоровенной настольной зажигалки. Кашляла я, наверное, минут пятнадцать, а потом все пошло как по маслу. Я вытащила из-под покрывала подушки, устроилась рядом со столиком и, пополнив содержимое бокала, начала петь. Со стороны, наверное, могло показаться, что я сошла с ума от всех этих переживаний, но мне просто хотелось немного попеть, чтобы уж все было и музыка тоже. Мне почему-то действительно было очень хорошо и сугубо все равно, что будет дальше. Я решила наслаждаться, пока есть такая возможность.
В перерывах между глотками и выдохами сигарного дыма я выводила грустную трогательную песню о том, как бедный соловей все никак не может встретить свою соловьиху и поэтому его ожидает одинокая старость без маленьких соловьят, которые стали бы подносить ему червячков. Песня была очень жалостливая, я даже всплакнула кое-где и приступила к следующей, повеселее.
Вскоре шампанское с мартини поднадоели, и я принесла из бара виски, джин, ром и текилу, решив перепробовать по возможности все, что там было. Немного подумав, прихватила еще и пару бутылок вина и, чтобы не ходить несколько раз, взяла еще сигар.
Я спела еще, наверное, песен пятнадцать, прекрасно провела время, а потом счастливо уснула, в обнимку с коробкой сигар.
Проснулась я от каких-то голосов. Не открывая глаз, лежала и слушала.
– Ну, и что она тут делала все это время? – спрашивал Виктор. – И что это за разгром такой?
– Она пила все подряд, курила сигары и пела песни, – невозмутимо сообщил чей-то голос.
– Пела песни?
– Да, очень громко и долго.
– Странно… может это у нее шок?
– Не знаю. Она еще и танцевала. Из этой скатерти, что на полу валяется, она делала себе цыганскую юбку. Натанцевавшись, повесила ее прямо на видеокамеру, а когда я пришел, чтобы снять с объектива эту тряпку, уже крепко спала.
– М-да, – глубокомысленно сказал Виктор, – и давно спит?
– Часа четыре.
– Ладно, пусть поспит еще пару часиков. После того, сколько она выпила, толку от нее все равно будет мало. Пойдем к Мастеру, он звал.
Послышался звук удаляющихся шагов, и хлопнула дверь. Значит, за мною наблюдали. Хорошо, еще стриптиз не устроила. Спать перехотелось. Я открыла глаза, и комната моментально завертелась лихой каруселью. Да, для моего худосочного организма такое количество буржуйских напитков не прошло бесследно. С трудом поднявшись, я тряхнула головой и от этого движения чуть было не рухнула на кровать снова. Слава богу, голова не болела, просто все вокруг шаталось и расплывалось, да и пить хотелось страшно. Дотянувшись до стоявшей на полу бутылки шампанского, я потрясла ее, внутри еще что-то булькало. После пары глотков прямо из бутылки комната постепенно вернулась на место. Для верности результата я допила все. Бог ведь пьяниц любит, народная мудрость врать не должна.
– Умирать будет не страшно, – вслух сказала я и потянулась за мартини.
Где-то через полчаса, двери открылись, и в комнату вошел Виктор, лицо его было дружелюбным, на лице светилась улыбка.
– Здравствуй, дорогая, – он присел на край кровати рядом со мною. – Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, хочешь чего-нибудь выпить? Я угощаю.
– Пожалуй, немного виски.
Он подошел к бару, взял чистый бокал и, налив этой вонючей шотландской самогонки, вернулся ко мне.
– Сена, – он сделал небольшой глоток, – ты не думаешь, что нам надо поговорить?
– Нет, не думаю, гад ты негодяйский, а я тебе поверила.
– Дорогая, только, пожалуйста, не надо всяких театральных драм. Да, я понимаю, что очень виноват, но кто же мог подумать, что все обернется именно так. Я не хотел подвергать тебя никакой опасности, тем более вмешивать в свои дела.
– Тем не менее, вмешал и как вмешал! Отвечай, что в чемодане было?
– Я же тебе уже сказал, очень важные документы, – он сделал глоток побольше, – а теперь скажи мне, пожалуйста, где они, и я отвезу тебя домой.
– Кто-то из нас страдает дефектами слуха и провалами в памяти. Я же уже сказала, что не имею ни малейшего понятия, где твой паршивый чемодан. Я при тебе его засунула под кровать, ты ушел, почти сразу же позвонила Тая и сказала, что ждет меня в баре, там же был и Влад…
