Ознакомительная версия.
Абсурдность ситуации полностью раскрыла Настя, через пятнадцать минут бессмысленных блужданий строго сказавшая Алексу:
— Хватит! Теперь ведите нас туда, где выставлены мужчины.
— Кто выставлен? — не понял гид.
— Мужчины, — тоном, каким, наверное, общается с недоразвитыми пятилетками, повторила моя подруга. — Где они?
— Тут только дамы, — помолчав, признался Алекс.
— Глупо и неполиткорректно, — возмутилась Настя. — Посмотрите на нашу группу.
Сколько у нас одиноких мужчин? Трое, а в наличии сейчас только двое. Сколько вообще мужчин? Не больше четверти. А одиноких женщин сколько? То-то же! Теперь оглянитесь вокруг и посчитайте процентное соотношение полов. Женщин существенно больше. Так где ваша хваленая рыночная экономика? Предложение должно определяться спросом. У нас спрос на мужчин. Где ваше предложение? Я не вижу. Покажите мне его!
Алекс растерянно огляделся, словно надеясь увидеть за спиной пару дюжин Шварцнеггеров, и пожал плечами. А моя подруга, подкрепленная вином, продолжала бушевать:
— Получается, дискриминация по половому признаку подмяла под себя даже законы рыночной экономики? Вот куда надо ехать борцам за демократические свободы и права человека — в Амстердам! Я напишу в комитет по правам человека при ООН, и пусть мне возместят хотя бы сто тысяч евро за моральный ущерб. Да, для меня моральный ущерб видеть в витринах столько полуголых женщин и ни одного мужчины. Безобразие!
Вокруг нас стала собираться толпа, и довольная своим успехом Настя принялась вещать что-то по-английски — очевидно, призывала пострадавших представительниц слабого пола обращаться в ООН. Некоторые слушательницы довольно рукоплескали.
— Тише, нас заберут в полицию! — стонал Алекс.
— В полицию? Только за то, что я как женщина настаиваю на своих правах? Тут сотней тысяч не обойдешься, ущерб существенно увеличится.
Полицейских, кстати, кругом слонялось множество, но им не было до нас никакого дела — похоже, они всякого навидались. Наконец, гид в восторге стукнул себя по лбу, завопил: «Вспомнил, вспомнил!» — и потащил нас вперед. Через четверть часа он демонстрировал Насте квартал геев, заглядывая ей в глаза с гордо-смущенным видом собаки, притащившей хозяину дохлую крысу. Ха! Моя подруга возмущенно поведала, что она имела в виду мужчин, пригодных к употреблению женщинами, а вовсе не тех, кого дамы не интересуют в принципе.
— Впрочем, — снисходительно добавила она, — мне понятны ваши проблемы. Учитывая статистические данные по импотенции, подобрать сколько-нибудь обширный контингент профессионалов почти нереально. А брать кого попало — разоришься на рекламациях. Женщины в сексуальной работе более стабильны.
— Нестабильны, говорите? — задумчиво пробормотала Лидия, почему-то с головы до ног оглядывая Сергея. — Да, пожалуй…
Тот попятился.
— Особенно вот такие худые и волосатые, — подтвердила Настя. — Вопреки расхожему мнению, волосатость вовсе не гарантирует высокой потенции. Лучше всего с сексуальной стабильностью у рано лысеющих мужчин небольшого роста.
Мы невольно заозирались в поисках подходящей кандидатуры. Мишаня низкорослый, но, увы, не лысеет, а у Алекса вообще кудрявая грива.
— Боюсь, маленькие и рано лысеющие слишком умны, поэтому быстро делают карьеру в какой-нибудь другой области, — вздохнула я. — В витрину их не усадишь.
— Свободное время! — не своим голосом поспешно завопил гид. — Отъезд в двадцать два тридцать, ночуем на границе с Бельгией. Сбор в автобусе.
И он канул в темноту. Мы с Настей тоже — ибо, хоть мы и неплохо провели время с коллегами, хотелось обсудить кое-что наедине. Итак, мы уселись на лавку посреди вертепа разврата, наслаждаясь кутерьмой. Наслаждение усиливал тот отрадный факт, что полицейских вокруг было почти столько же, сколько обалдевших от марихуаны туристов. Нам же с подругой наркотические вещества не требовались. Возможно, мы с ней оказались единственными гостями Амстердама, даже не сделавшими попытки посетить кафе-шоп, и кто-то осудит нас как упустивших главное. Однако нам было хорошо и так.
— Подведем итоги дня, — солидно произнесла Настя.
— Туристические или преступные? — уточнила я.
— С туристическими все ясно. Программа выполнена полностью, да еще с бонусом в виде постоянного подпития. С преступными сложнее. Дело даже не в том, что мы пока не вернули корону. В свете новых обстоятельств я не уверена в том, у кого она. Вот возьми, например, Вовчика. Почему он на целый день сбежал?
— Думаешь, распиливает ее у ювелира? — ужаснулась я. — Тут их вывески на каждом шагу.
— Ну, ювелир-то ему глаза откроет. Главное, чтобы не выкинул со злости. Ты молодец, что заговорила о бутафорской короне на весь автобус и объяснила, что она тебе нужна. Кстати, помнишь, как Вовчик заинтересовался? Заинтересовался и тут же смылся. Подозрительно. Если он — наркокурьер, то именно в Амстердаме у него наверняка полно работы.
Я пожала плечами:
— Мне кажется, слухи о преступности Амстердама несколько преувеличенны. При таком-то количестве полицейских!
— Может, они коррумпированы? — неуверенно предположила моя подруга, глядя на солидных стражей порядка, дефилирующих по узким улочкам.
— Ладно, — согласилась я, — Вовчик действительно подозрителен. Он иногда так странно реагирует на чушь, которую я несу, что становится не по себе. Но мне почему-то кажется, если корону украл он, он ее вернет. Он действительно хорошо ко мне относится. А вот Мишаня с его тремя пистолетами… хочется верить, это все-таки игрушки.
— Не знаю, не знаю, — протянула Настя. — На вид как настоящие. Хорошая маска, ты не находишь? Вроде твоей. Такой дурачок, которого никто не заподозрит. Подходящая личина для наркокурьера и киллера.
— Хочешь сказать, он собирается кого-то застрелить? Меня за то, что выкинула наркотики? Ну и тебя заодно.
— Все-таки он не может знать наверняка, выкинула ты или нет, — обнадеживающе заметила Настя. — Пока не убедится, вряд ли пойдет на убийство. Все-таки это дело опасное. Да еще туристы, да в благополучной Европе. Я надеюсь, ближайшее время нам ничего не грозит. Но ты, пожалуйста, будь поаккуратнее, всякие там апперцепции выкинь из головы, хорошо? Они не соответствуют твоему имиджу.
Я покаянно кивнула. Действительно, с этим термином я прокололась. Хочется верить, никто, кроме Иры, этого не заметил, а от нее все равно не скроешь — она женщина умная.
— Кстати, помнишь, Мишаня проговорился, что у него сейчас материальные проблемы, но он их скоро разрешит с помощью очень выгодного дельца? — нахмурилась моя подруга. — Наркоторговля — дело выгодное. Надо бы нам его хорошенько проверить.
— В каком смысле проверить?
— Да на глупость. Спровоцировать на что-то такое, чтобы можно было точно решить — дурак или притворяется. Мне кажется, притворяется. Таких дураков не бывает!
— Это ты давно со студентами не работала, — вступилась за Мишаню я. — Очень даже бывает. Хотя проверить не мешает. Обрати внимание, он ни с кем не общается по собственной инициативе, хотя охотно поддерживает контакт с каждым. Впечатление, что ему безразлично, кому хвастаться — тебе, Маргарите Васильевне, Вовчику, Сергею. Ох! А что ты думаешь о Сергее?
— Ничего хорошего, — отрезала Настя. — Откуда у него список группы? Откуда и, главное, зачем? Какое нормальному человеку дело до фамилий и профессий соседей по автобусу?
— А я бы посмотрела, — призналась я. — Любопытно. Вдруг мы кого подозрительного пропустили?
Подруга хмыкнула, полезла в сумку и вытащила листок. У меня отвалилась челюсть.
— Погоди! Как оно у тебя оказалось?
— Ты дала, — моментально ответила Настя.
— Я дала, чтобы ты вернула обратно. Почему не вернула?
— Ты мне разве об этом сказала? Сунула, и все. Ну а я автоматически положила к себе. Теперь вот вспомнила. Ничего не поделаешь, возвращать уже поздно.
Мы жадно вцепились в листок. Надо же, какие мы, оказывается, умные! Все сошлось как в аптеке — в группе тридцать сотрудников Политеха и восемь посторонних. Лидия действительно журналистка, сотрудница неизвестного мне журнала «Дашенька». Близнецы… а что близнецы? Можно лишь восхититься их честностью — взаправду Максим с Артемом, не соврали. Маргарита Васильевна с Ирой тоже те, за кого себя выдают. Кто бы сомневался? Так квалифицированно и эмоционально обругать ЕГЭ способен лишь педагог со стажем. Михаил Кузин значится почему-то логистом, Владимир Бондаренко — сотрудником охранной фирмы. А еще есть гид Александр Алексидзе. Его фамилия подчеркнута жирной линией. Моя, кстати, двумя.
— Алекс, — с подозрением произнесла Настя. — Почему-то мы про него забыли.
— Гид — удобная профессия для наркокурьера, — согласилась я. — Но мне не верится, что корону украл он. Вспомни, как ему было неохота ее искать! Будь она у него, тут же отдал бы, чтобы отвязаться.
Ознакомительная версия.
