Иоанна Хмелевская - За семью печатями

— Вот мое последнее слово, — железным голосом заявила хозяйка. — Ни о каких деньгах я ничего не знаю, а если кому это не по нраву — можете жаловаться. Да хоть в суд подавайте! Нет в моем доме никаких портфелей с долларами, я даже и искать не собираюсь. Хенек в аварии головкой стукнулся, вот ему и мерещится невесть что.

И встала, явно собираясь выпроводить незваных гостей. Тем пришлось тоже встать. А что поделаешь? Яснее ясного — из этой бабы ни гроша не выдоишь. Агатка на цыпочках задом отошла от двери и, позабыв о мороженом, бросилась наутек.

— Где мороженое? — спросил с нетерпением поджидавший ее братец.

— Какое там мороженое! Не до него.

— Что так?

— Там такой ор стоит! Слушай, а деньги тяжелые?

— Какие деньги? — не понял Стась.

— Всякие. Скажем, доллары.

— С чего это долларам быть тяжелыми? Ты чего мне мозги пудришь?

Агатка вздохнула. Придется, видимо, кое-что брату рассказать. А рассказывать она не любила, наследственное, наверное. Как и мать, не любила она расставаться с секретами, ведь никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться.

— Слушай, они там говорят, что отец принес в портфеле ихние доллары в наш дом, как бы спрятать на время, а мать не верит. Я знаю, портфель и правда принес, я сама видела, только он был страшно тяжелый. И отец сказал — в нем инструменты. Так как считаешь, могут доллары быть такими тяжелыми, чтобы человек аж сгибался, когда нес их по лестнице?

— Откуда мне знать? — задумался брат. И решительно добавил:

— Нет, не знаю, я их там не взвешивал. Только если такое тяжелое, то скорее инструменты, железки всякие, а не бумага. Но если битком набитый портфель... А он был битком набитый? Может, золотые доллары?

— Нет, о золотых они не говорили.

— Да что нам какие-то сомнительные доллары? Я тебя спрашиваю — что с мороженым?

— А, мороженое... Подожди, погляжу, как гости уйдут. Мать их выпроваживает.

Разочарованный Стась сердито пожал плечами и несолоно хлебавши отправился по своим делам. Тяжеленный портфель с предполагаемыми долларами ни чуточки его не заинтересовал, он не помнил своей встречи на лестнице с отцом в тот день, а вот что касается инструментов... Какая-то зацепка в мозгу осталась. Вроде он видел в отцовском шкафу что-то такое... Надо бы посмотреть. Однако о своем намерении парень забыл в тот самый момент, когда выяснилось, что Болек раздобыл где-то настоящую ракетницу. О чем тут еще можно помнить?!

Не то было с его сестрицей. Агата поднялась к себе, стараясь ступать как можно тише, чтобы мать в кухне не услышала. У девочки не было ни малейшего желания помогать матери лепить вареники. О том, что гости покинули их дом, известила захлопнувшаяся за ними калитка, теперь же мать торопится приготовить обед и наверняка злится как сто тысяч чертей. А о портфеле с оторвавшейся ручкой следует подумать. Куда отец мог его спрятать? Жаль, что тогда она все-таки не заглянула в него, мать позвала, да и есть очень хотелось. Нет, вряд ли он швырнул бы так портфель, если бы в нем находились деньги.

Вернувшаяся с работы Кристина застала в доме чрезвычайно нервную обстановку. Хотела спросить о результатах хождения к Богусе, но Эльжбета не дала ей рта раскрыть, крикнув:

— Слушай! Отец начинает припоминать! Карпинский, очень бледный, сидел за столом, держась за голову.

У Кристины затряслись руки. Выронив пакеты с продуктами, она сбросила с плеча ремень сумки и, плюхнувшись на стул рядом с Хенриком, уставилась на него.

— Ты что такой? Голова болит? Врача!

— Врача не надо, — возразила Эльжбета, — сейчас он уже пришел в себя, но там, у Хлюпихи, его так прихватило, что я не на шутку испугалась.

— А сейчас что с ним? Почему он ничего не говорит?

Хенрик опустил руки и открыл глаза.

— Нет, голова уже не болит, — сказал он, — только нога.

— Как это нога? — встревожилась Кристина. — Почему нога?

Карпинский, по своему обыкновению, обстоятельно пояснил:

— Потому что на лестнице я оступился и ушибся. Да не волнуйся так, не сильно ушибся, совсем немножко. И возможно, это пошло мне на пользу. Обе успокойтесь, на вас лица нет!

Однако дамы успокоились лишь после того, как разбили чашку с остатками кофе и опрокинули на пол пепельницу в тщетных попытках осмотреть ушибленную ногу и больную голову. Эльжбета принялась заметать стекло и окурки, Кристина — расстраиваться.

— Куда столько блюдец девать? — вздыхала она. — Смотри, опять чашка вдребезги, а блюдце целехонькое.

— Других забот у тебя нет? — проворчала девушка. — Видела бы ты отца в тот момент! Кристина спохватилась:

— Хенричек, ты что-то вспомнил? Как только Хенрик смог пробиться сквозь хаотичные выкрики дочери, он сделал сенсационное заявление:

— Теперь я уже точно знаю, что мой портфель находится у Хлюпа. Признаюсь, меня это основательно оглушило, я словно наяву увидел, как мы съехались с ним на автостоянке, той, что у трамвайной петли. Он на своей машине, я на своей. И он взял у меня тяжелый портфель и затолкал к себе в багажник. Потом мы вместе сидели в его машине и разговаривали. Всего не припомню, однако твердо знаю — этот человек был моим другом. У меня был еще какой друг?

— Нет! — одновременно заверили дочь и жена. Кристина добавила:

— Знакомые, были, но настоящий друг у тебя был только один — Хлюп.

— Ну тогда это был он. И теперь наши деньги у него.

— Не у него, а у нее. У этой мегеры.

— И можешь не сомневаться — она ничего нам не отдаст! — злым голосом заметила Эльжбета. — Нашла она портфель или еще нет — нам неизвестно, но уже успела от всего отпереться. Логики у этой бабы ни на грош. Не верит, что портфель с деньгами вообще существует, и утверждает, что он — ее собственность! Тьфу!

— Это как же — ее? — опешила Кристина.

— Ну, не столько ее, сколько ее покойного мужа, — пояснил Карпинский. — То есть принадлежал мужу, а теперь — ей.

— А мы, видишь ли, плетем сети и намереваемся обмануть и ограбить вдовицу, — добавила Эльжбета.

— С ума сойти! — пришла в ужас Кристина. — Так что же теперь делать? Ведь можно же как-то доказать.

— Как докажешь, если отец сам заявляет — его бизнес был не слишком законным.

— Это не я говорю, — возразил Хенрик, — так уверяет мой сообщник.

— Нет, погодите, — вспомнила Кристина, — мы и сами можем доказать, ведь мы же знаем, что было в портфеле.

— Ну и что, а она утверждает — никакого портфеля в ее доме не было и нет, она не собирается его искать, а все выдумал отец, у которого после аварии голова не в порядке, вот ему и чудится невесть что.

— Ну да, «не собирается искать»! Так я ей и поверила. Головой ручаюсь — теперь весь дом перевернет.

— Уж это точно, — вздохнула Эльжбета. — Однако мне кажется, что она и в самом деле ничего не знала о портфеле. Здорово была потрясена, даже не сразу смогла выработать линию поведения. Когда же услышала, что в портфеле деньги, — мгновенно решила, чего ей придерживаться.

— А какого черта надо было докладывать, что в портфеле деньги? — возмутилась Кристина.

— А что нам оставалось делать? — возразила Эльжбета. — Сказать, что в нем металлолом или макулатура? Так ведь она бы заглянула в него. И уж тогда у нее были бы все основания уверять, что это не наше!

— А сколько денег — тоже сказали?

— Ты что! Уж тогда бы она тут же нам всем глотки перегрызла.

Кристина взглянула на мужа, который все это время сидел молча, о чем-то напряженно думая.

— Хенек, — осторожно начала она, — раз уж ты вспомнил о вашем разговоре с Северином, может, поднапряжешься и припомнишь — не говорил ли он, где собирается спрятать твой портфель?

К этому времени Карпинский совсем расслабился, откинулся на спинку стула, сплетенные пальцы подложил под затылок, вытянул ноги и задумчиво рассматривал потолок.

— Говорил, — грустно ответил он. — Смутно вспоминаются разные места: в шкафу, в сундуке, в алькове, в чулане. В голове сумятица, мелькают вот эти слова, и я считаю — именно тогда Сева их мне называл. И методом дедукции — правильно я называю метод? Значит, методом дедукции я вычисляю — именно во время той встречи они и запали мне в память, больше ведь никаких подходящих случаев не вспоминается.

— Значит, Северин спрятал портфель в одном из этих мест.

Все трое принялись обсуждать названные места, высказывая множество остроумных гипотез. Это заняло немало времени, а больше всего пользы от оживленной дискуссии получил кот. Он обнаружил в прихожей брошенные и позабытые Кристиной сумки с продуктами, основательно изучил их содержимое и нашел кое-что для себя интересное. Папка с корректурами, овощи, клубника, консервные банки кота не заинтересовали, но сырые бифштексы из кулинарии, сливки к клубнике и сыр — другое дело. При таком обилии вкусностей умный котик ограничился лишь половиной бифштексов, едва отведал сыру, зато сливки вылизал полностью, после чего с трудом добрался до какого-то укромного уголка, где и завалился на заслуженный отдых. Обнаружив следы кошачьей деятельности, хозяева даже и не пожурили разбойника — не искать же его по всему дому.