Ознакомительная версия.
– Поняла.
– Наконец-то! Жирафу и то проще объяснить! Навесь на лицо улыбочку, текст произносишь мажорно, с чувством, в глазах любовь к Дусе и Бусе. Все крайне просто. Слушай Ирку, читай суфлер, смотри на меня, встану вот тут. И не колотись!
– Ладно, – прохрипела я. – То есть, простите, да, да, все супер, замечательно.
– А ты прикольная, – хихикнула Нюся.
– Хорош трендеть! – заорало с потолка. – Раньше начнем, живее закончим.
Ярко вспыхнули лампы, заиграла тихая музыка.
– Начинай, – прошипело в ухе. – Гляди в камеру, на красную лампу…
На секунду я растерялась. Вопрос чернел на экране суфлера, а я, увы, не обладаю глазами хамелеона и не способна вращать каждым оком по отдельности.
– Давай! – взорвалось в голове. – Время идет!
Искривив губы улыбкой, я, косясь на «подсказку», бойко произнесла первую часть текста.
– Стоп! – взвизгнула Ирка. – Дай огня!
Пришлось повторить, но режиссер вновь осталась недовольна:
– Больше любви!
– К кому? – необдуманно поинтересовалась я.
– К человечеству! – гавкнула Ирка. – Ладно… Эй, вы там, запудрите ей лоб, блестит! Гостей в студию! Живо, живо, бегом – раз, два, раз, два…
Поднялась суета, ко мне подскочила гримерша с кисточкой. Нюся тем временем привела толстуху в бордовом платье с клеткой в руках.
– Шевелитесь! – бесновалась Ира. – Ходите, словно под наркозом. Тормозной жидкости нахлебались? Спящие, блин, уроды!
Никто в студии не обижался на оскорбления, все выполняли свою работу. Наконец суматоха улеглась.
– Слушай сюда, – завизжало в ухе, – и повторяй за мной! Задай этой дуре первый вопрос с максимальной любовью на роже. Усекла?
– Задай этой дуре первый вопрос с максимальной любовью на роже. Усекла? – бойко повторила я.
В помещении установилась мертвая тишина.
– Вы со мной разговариваете? – изумилась толстуха.
– Нет, – ошалело ответила я, – с режиссером.
– Дура, блин, жопа! – заверещала Ира. – Суфлер для кого? Убейте ее! Начинай, балда тунгусская!
Я сцепила руки и завела текст:
– Здравствуйте, Дуся, расскажите нам о Бусе!
Наверное, толстуха часто ходит по программам, потому что она, не испытывая, в отличие от меня, ни страха, ни смущения, преспокойно ответила, вытаскивая из клетки здоровенную, похожую на скомканную мохеровую шапку шиншиллу.
– Вот Буся. Раньше я занималась обезьянками. Знаете, почему бросила их?
Я скосила глаза на суфлер. Там горел текст: «А теперь хочу пожелать вам удачи». Мне фраза показалась не слишком уместной в сложившейся ситуации.
– Нет! – заорало в ухе. – Нет!
Нюся запрыгала, замахала руками и замотала головой слева направо.
– Нет, – повторила я.
– Фу! Доперло! – сообщила Ира.
– Фу! Доперло, – эхом отозвалась я.
– Стоп! – понеслось с потолка. – Нюся, жопа, займись! Объясни, почему не забили в голову? Все, меня сейчас чума разобьет! Нюся! Нюся! Алина! Жопа! Жопа!
Вновь забурлила суета, к гостье подошла гримерша, а ко мне подскочила Нюся.
– Ты дура?
– Да, да, все супер! То есть нет!
– Офигеть… – устало протянула Нюся. – Повторяю еще раз: надо слушать Ирку и повторять за ней.
– Именно так и поступаю, – чуть не плача ответила я, – но режиссер недовольна.
– Не следует воспроизводить ее распоряжения, говори лишь вопросы гостье.
– Но как разобрать, что к кому относится?
Нюся внезапно рассмеялась.
– В принципе, просто. Если Ирка матерится и талдычит: «жопа», то фраза для внутреннего использования.
– Ясно.
– Отлично! Теперь включи мозги, и покатит суперски, – пообещала Нюся и встала возле оператора.
– Жопа, начали, – прокатилось в ухе.
Я промолчала.
– Нет, – внезапно сказала Ирка.
– Нет, – мило улыбаясь, сообщила я.
– Вообще-то я занималась обезьянками давно, – понеслась Дуся.
– Отлично, жопа, – буркнула Ирка. – Больше огня, на морде интерес, жопа!
Я приободрилась. Кажется, начала въезжать в процесс: маяком является слово «жопа».
– На мартышек во время выступления надевают памперсы, – тараторила Дуся, – их легко купить в любом магазине, надо лишь дырку для хвоста прорезать. Я так навострилась! В номере двенадцать обезьянок, схвачу ножницы, чик-хрык и готово. До автоматизма действие довела, без ума руками шевелила. И зачем тут ум, ну скажи?
Внезапно я испытала прилив нежности к Дусе и, забыв про режиссера, ответила:
– Действительно, не о чем раздумывать, меняя штанишки.
– Жопа! – с непонятной интонацией отреагировало в ухе.
– А тут моя подруга, Ленка, малыша родила, – заулыбалась Дуся. – Пришла я ей помочь, беру памперс и спрашиваю: «Где ножницы?» Ленка удивилась: «Зачем они тебе?» – а я: «Ну как же, дырку для хвоста прорезать». Вот ситуация! В результате Ленка в обиде, рассказывает всем, будто я ее мальчика гиббоном обозвала. Вот я и решила: хватит с меня человекообразных!
– Вернемся к Бусе! – отчеканила Ирка.
Я подождала мгновение. Кодовое слово не прозвучало, следовательно, повторила смело:
– Вернемся к Бусе.
– Правда, классная? – воскликнула Дуся и завертела апатичную шиншиллу в разные стороны. – Хотите подержать?
– Бери, жопа, страхоту со счастьем на лице, – приказала Ирка.
Я с легкой опаской протянула руки. Вполне лояльно отношусь к животным, но Буся все-таки крыса, причем впечатляюще больших размеров.
– Держите, – ворковала Дуся, – сейчас Бусенька покажет, как она целуется. Кошечка, чмок-чмок тетю, чмок-чмок… Да вы наклонитесь, Буся очень ласковая.
Я машинально приблизила свое лицо к мохнатой морде. Шиншилла разинула пасть и кашлянула. Я чуть не скончалась – похоже, милейшая Буся никогда не чистит зубы, и она явно съела на завтрак рагу из тухлого кролика.
– Чмок, Бусеныш, чмок… – надрывалась Дуся.
И тут шиншилла обхватила меня мягкими лапками за шею и прижалась к лицу.
– Браво, браво, – захлопала в ладоши Дуся.
– Смотри в камеру, жопа, – просвистело в ухе, – отведи в сторону грязный кусок меха и сверкни улыбкой.
Я попыталась выполнить приказ, но потерпела неудачу – цепкие лапочки Буси заканчивались ощутимо острыми когтями, которые царапали мою кожу.
– Давай живей, жопа!
Я мотнула головой, из уха вылетела круглая, бежевая кнопочка и упала на голову Бусе. В ту же секунду из наушника послышался громовой вопль Ирки:
– ЖОПА!!!
Буся вздрогнула и свалилась с шеи на мои колени. Бедная, ни в чем не повинная шиншилла явно испытала сильнейший стресс.
Я схватила кнопочку и быстро вернула ее на место.
– Теперь прощайся, жопа, читай суфлер!
Глаза уже привычно нашли экран.
– Очень рада, что нашли время зайти…
Коленям стало тепло, носа достиг отвратительный запах, струйка горячей жидкости потекла по ноге вниз… Через мгновение до меня дошло: по мне льется вода, вернее, вовсе не Н2О – Буся описалась от страха.
– Снято! – завопило с потолка. – Всем спасибо, хоть и не за что!
Дуся схватила трясущуюся шиншиллу.
– Иди к маме, девочка.
Я уставилась на мокрое платье.
– Обоссалась! – всплеснула руками Нюся. – Ну, ты даешь! Такого у нас еще не случалось! В обморок падали, заикаться начинали, но чтобы энурез! И часто с тобой подобный конфуз происходит?
Ко мне вернулось умение разговаривать.
– Это работа Буси!
– Маленькую шиншиллу всякий обидеть рад! – подскочила Дуся. – Бусенька отлично воспитана, она себе подобного не позволит!
Побагровев от возмущения, гостья сунула крысу в перевозку и, гордо вскинув голову, удалилась.
– Прикольно! – запрыгала Нюся. – Костюмеры в восторг придут!
– Ты анатомию знаешь? – обозлилась я.
– В общих чертах, а что?
– Если бы я описалась, то мокро было сзади, а не спереди! Лужу напрудила Буся.
– Фу, ну и воняет, – скривилась Нюся. – Иди переодевайся.
Слава богу, в гримерке никого не оказалось. Я быстро вылезла из платья, нацепила свою одежду и отправилась искать Федора.
Пиарщик сидел в большой комнате перед телевизором.
– Отличная картинка, – сказал он, – мне понравилось.
– Да? – с недоверием спросила я и почесалась.
– Ответ нам дадут в понедельник, – продолжил Федор. – Ты чего шею ногтем дерешь?
– Не знаю. Наверное, на нервной почве аллергия началась.
– Купи лекарство.
– Непременно, – закивала я. – Можно идти?
– Да, – разрешил Федор. – Лучше мы с Иркой тет в тет погутарим, лишние уши до добра не доводят.
Ощущая себя больной черепахой, я поплелась к выходу и на лестнице, около большого окна столкнулась с Нюсей.
– Устала? – вдруг спросила она.
– Да, – призналась я. – А ты?
Нюся пожала плечами.
– У нас еще три съемки, рано расслабляться.
– Сколько? – ужаснулась я.
Девушка раздавила окурок.
– Хоть знаешь, что тебя ждет, если ты Ирке понравишься? Думаешь, поторгуешь мордой на канале и вся в шоколаде будешь? Наивняк. Здесь мясорубка, пережует и выплюнет вон. Да, пока в кадре стоишь, ты вроде звезда, народ автографы берет, от восторга воет, руководство в вечной любви клянется. Только любое шоу больше пяти лет не живет – упадет рейтинг, вон вышвырнут. И кому ты нужна? Куда деваются потухшие телестары? Имя им легион. Где их могилки, а? Работать придется конем. Впрочем, вру, любой тяжеловоз от ведения шоу через месяц сдох бы. Знаешь, какие наиболее распространенные заболевания у наших?
Ознакомительная версия.
