Ознакомительная версия.
– Мне нужен такой рейс, который прибудет в Бонн где-то в десять-одиннадцать утра по местному времени и в тот же день, в районе шести-семи вечера, вылетит назад.
– Такого нет, – удивленно ответила кассирша.
– Тогда придумайте что-нибудь, – не сдалась я и протянула ей пятьдесят долларов.
Получив мзду, девица крайне оживилась и стала изучать расписание. Минут через десять она разработала маршрут, надо сказать, очень удобный. Я заявлюсь в Бонн около одиннадцати, а улечу в восемь. Не устраивало меня лишь одно обстоятельство: лететь нужно было рейсами «Панкратовские авиалинии», все варианты с иностранными компаниями не проходили по времени.
– Может, посмотрите еще разок? – без надежды попросила я. – «Эр Франс», «Люфтганза»… любая подойдет.
– Нет, – покачала головой девушка, – только наши. Туда рейсом Москва – Вашингтон с посадкой в Бонне, обратно – Канада – Москва, он в Германии заправляется. Кстати, это обойдется дешевле.
Я полезла за кредитной карточкой, не в деньгах дело, панически боюсь самолетов и абсолютно не доверяю российским авиакомпаниям. Скорее всего, лететь придется на допотопной машине, давно исчерпавшей свой ресурс и пару раз отремонтированной. Нет никакой гарантии, что техперсонал на авиапредприятии не будет с похмелья. Забудут завинтить крохотную деталь – и прощай, Дашутка! Но альтернативы-то нет.
– Выписывайте, – с тяжелым вздохом согласилась я.
Метель прошла, на небе засияло солнце. Я подкатила к развороту на Ленинградском проспекте и машинально глянула на будку. Стоит «пончик» на посту или можно нарушить правила? Хотя он вроде предупредил, что сменил место дислокации. Черт с ним, поверну тут. Впереди, на «правильном» развороте, тьма машин, мне ни за что не вписаться в нужный ряд, в крайнем случае заплачу опять пятьдесят рублей, здоровье дороже.
Наплевав на знак, я повернула налево и тут же наткнулась взглядом на «пончика». Но постовой не обратил на меня никакого внимания, потому что уже поймал жертву. Нужно быстренько удирать, пока мент меня не заметил, но тут я увидела, что за автомобиль он притормозил, и моментально подрулила к обочине.
– Вам чего? – недовольным тоном осведомился «пончик». – Дорогу потеряли?
– Здрасьте, – улыбнулась я, – мы хорошо знакомы, я часто тут правила нарушаю.
Постовой поднял глаза:
– А… Сейчас чего?
Я ткнула пальцем в потного Дегтярева, мающегося возле черного «Запорожца»:
– Отпустите этого беднягу.
Постовой вытаращил глаза:
– Это с какой стати? Правила нарушает, под запрещающий знак повернул и покатил!
Красный Дегтярев сердито посмотрел на меня и буркнул:
– Вот уж неожиданная встреча! Убедительная просьба, не вмешивайся! Сам разберусь!
Понимая, что он сейчас совершит непоправимую ошибку, я быстро сказала:
– Не делай этого! На дороге постовой главный, а у тебя номерной знак самый простой!
Но Александр Михайлович, как все мужчины, считает, что совет женщины нужно выслушать лишь в одном случае – чтобы поступить наоборот. Поэтому он вытащил свое служебное удостоверение, ткнул в нос «пончику» и заявил:
– Оперативная необходимость вынудила меня нарушить правила.
Я тяжело вздохнула. Дегтярев отличный профессионал, один из тех сотрудников ментовки, которые готовы за маленький оклад стойко бороться с криминальным миром. Но, последовательно прошагав по карьерной лестнице от сержанта до полковника, мой приятель сохранил детскую наивность. Одно дело, когда ты, сидя в служебном кабинете, отдаешь приказ: «Всем постам перекрыть движение».
Другое, когда на стареньком «Запорожце» нарушаешь правила. И еще, надо четко понимать, с кем имеешь дело. Может, молоденький сотрудник, стой он сейчас на перекрестке, и испугался бы старшего по званию. Но «пончик», который по виду был одногодком Дегтярева, однако, в отличие от Александра Михайловича, имел на плечах погоны сержанта, сейчас покажет полковнику, кто в доме хозяин. Красная книжечка не произвела на «пончика» никакого впечатления.
– Правила писаны для всех, – фыркнул он, – а что касается оперативной необходимости… Чегой-то у вас на заднем сиденье торт стоит? Никак решили преступников чайком побаловать? Ну-ка, документики.
Дегтярев покорно дал права.
– Ага, – удовлетворенно кивнул мент, – выданы неделю назад. Понятненько!
– И что вам понятно? – снова начал багроветь полковник.
«Пончик» скривился и ткнул в мою сторону жезлом:
– Вот она честно говорит, когда ее здесь ловлю: «Извините, в нужном месте повернуть не могу, плохо вожу», а вы служебным положением злоупотребляете. Некрасиво это, а главное, вам не поможет!
Поняв, что меня поставили ему в пример, Александр Михайлович разозлился окончательно и прошипел:
– Ну, долго мораль читать будешь? Пока здесь топчешься, через тот поворот армия машин проехала! Бери штраф, и хватит!
– Вы, полковник, мне не тыкайте! – разъярился сержант. – Машину по компьютеру проверим…
– Зачем? – взвыл Дегтярев.
– Как это? – изобразил удивление мент. – А вдруг она в угоне?
Я старалась не расхохотаться. Ну все, постовой обозлился по полной программе. Сейчас вызовет по рации своих коллег, шепнет им, в чем дело, и продержат моего глупого полковника несколько часов. Надо выручать толстяка, пока не наломал дров.
Но не успела я раскрыть рот, как Александр Михайлович совершил последнюю трагическую ошибку. Поняв, что постовой вышел на тропу войны, Дегтярев достал кошелек, вынул пятьдесят рублей и со вздохом сказал:
– На!
– Это что? – округлил глаза «кабан».
– Забирай и отпускай!
– Вы мне суете взятку?!
– Штраф плачу!
– А еще полковник, в органах работаете! Неужели не знаете, что сотрудникам дорожно-постовой службы запрещено производить на месте денежные расчеты? Так-так, сейчас…
Я решила вмешаться и подергала «пончика» за рукав:
– Миленький, отпустите его!
– С какой стати?
– Понимаете, это мой папа.
Дегтярев всхлипнул и оперся о «Запорожец». Постовой с удивлением посмотрел на него:
– Ваш отец?
– Ага, – кивнула я, – родил меня еще школьником, четырнадцати ему не исполнилось. Очень безответственный поступок! Впрочем, папенька никогда не отличался благоразумием.
– Ты чего… – обалдел приятель.
Я быстро наступила ему на ногу и затарахтела:
– Уж не обижайтесь на него, сами понимаете – полковник, они все такие, больные. Он и дома нас строит, удостоверением играет, ни одна жена рядом с ним не удержалась, семеро сбежало. Только я, дочь, у него осталась. Вздорный старикашка! Кстати, прошу прощения, я тоже нарушила правила, вот!
Постовой бросил взгляд на бумажку в пятьсот рублей и протянул:
– Сдачи нет, я только вышел.
– А и не надо, – обрадовалась я, – завтра опять тут поеду, считайте, что вперед заплатила!
«Пончик» снял шапку, вытер вспотевшую лысину и пробурчал:
– У меня от вас голова закружилась, ехайте со своим отцом побыстрей отсюдова.
Помахивая жезлом, он пошел вперед. Я проводила его глазами и усмехнулась. Ага, вот где дядька теперь прячется – на парковке.
– Ты с ума сошла! – накинулся на меня Дегтярев. – Совсем обалдела, да? Неужели я похож на твоего папеньку? Между прочим, я молодо выгляжу, никто больше сорока не дает!
Я окинула взглядом полную фигуру приятеля, его лысину и со вздохом ответила:
– Дорогой, ты и впрямь изумительно смотришься, просто Ален Делон, но надо же было отбить тебя от постового. Или ты хотел просидеть в отделении до полуночи? Имей в виду, сотрудники дорожно-постовой службы – мстительные люди.
Александр Михайлович, ничего не ответив, пошел к «Запорожцу».
– Ты без Женьки? – запоздало удивилась я. – Не боишься? Ведь всего пару уроков взял?
По-прежнему молча полковник влез за руль. Я пошла к «Пежо», но по дороге обернулась. Черный «Запорожец», пару раз дернувшись, медленно пополз в правом ряду. Я усмехнулась. Ох уж эти мужчины! Сколько бы Дегтярев ни хорохорился и ни пытался изображать из себя Шумахера, сразу понятно, что он в паническом ужасе вцепился в руль.
Следующий день начался неудачно. Когда я рано утром очень осторожно, чтобы ненароком не разбудить домашних, которые любят поспать в субботу подольше, спустилась в холл, то там уже стояла Зайка, одетая, причесанная и намакияженная.
– Ты куда? – с подозрением спросила она.
– А ты? – не растерялась я.
– В Шереметьево, – ответила Зайка.
– Зачем? – попятилась я.
– Интересное дело, – обиделась она, – в командировку лечу! Всю неделю об этом говорила! Хотя ты ведь никогда никого не слушаешь!
– Надеюсь, не в Вашингтон и не в Бонн? – осторожно осведомилась я.
– Нет, а что?
«Совсем ничего, просто мне вовсе не хочется оказаться в одном с тобой самолете», – чуть было не ляпнула я, но вслух произнесла совсем другое:
Ознакомительная версия.
