в ее доме.
– Так сколько лет вместе работаем. И дружим. Вы забудьте, что я вам там наболтал про то, что Тамара детей к нам в интернат за взятки принимала. Она и делала для нашей школы очень много. А если родители предлагают безвозмездную помощь за участие в судьбе их непутевого дитяти, грех отказываться.
Арсений только отмахнулся. Мол, все понимаю и близко к сердцу не беру.
– Время нынче такое, что каждый крутится как может. Вот в СССР все иначе было. Никто не думал о том, как будет завтра кормить свою семью. Все знали, что работа у человека точно будет, это право было прописано в Конституции. И работа будет оплачиваться не лучше и не хуже, чем у других. Поэтому люди особенно и не рвались с места на место прыгать. Каждый трудился там, где ему было по нраву. Получалась повсеместная и ежедневная радость труда. А теперь все иначе. Ради рубля люди согласны работать там, где им совсем неинтересно или даже неприятно трудиться. Разве это правильно, чтобы человек ради выгоды делал то, что ему совсем не по нраву?
Пока старик бухтел про прежние времена, которые были лучшими, потому что сам он тогда был молодым, подвижным и здоровым, Арсений обследовал выход на улицу. Найденный им ключ все равно не поворачивался. Он даже не хотел вставляться в замочную скважину. Пришлось выскочить из дома через двор, обогнуть и открыть дверь уже с улицы.
– Замок не открывался, потому что там с другой стороны торчал ключ.
Фима тоже выглянула наружу. С этой стороны дома сосен не было. Входная дверь в дом вела прямо на маленькую улочку, застроенную частными домами.
– Тут недавно стояла машина, – заметила она.
– Откуда знаешь?
– С днища этой машины упала грязь.
И Фима указала на две неравномерные кучки грязного снега, которые виднелись на парковочной площадке перед домом директрисы.
– Так бывает, когда машина сначала долго ездит по грязным улицам, на брюхе у нее набирается грязь со снегом и примерзает за ночь. Потом человек садится за руль, машина прогревается, и грязь отваливается кусками.
– Очень ценное замечание, но дорогой пользуются все жители этих домов. Любой из них мог тут проехать.
– Я хотя бы что-то делаю, – обиделась Фима.
Но Арсений заявил, что обижаться тут не на что. И что он сейчас покажет мастер-класс, как нужно вести дела подобного рода. Фима заверила, что с удовольствием посмотрит. И Павел Степанович попросил разрешения присоединиться и ему тоже.
По задумке Арсения, первым делом нужно было найти и опросить людей, которые могли стать невольными свидетелями того, что произошло сегодня вечером с директрисой.
– Ты совершенно права, мне тоже это исчезновение Тамары Михайловны, да еще случившееся вкупе с убийством ее брата, кажется очень подозрительным.
– А я о чем!
– Но так как ее тела у нас нет, то и дело официально мы открывать пока что не можем. Стало быть, никаких помощников у нас с тобой при опросе свидетелей не будет. Придется своими ножками топать.
Отыскать свидетелей оказалось совсем непросто, а без участия Павла Степановича и вовсе стало бы невозможно. Жители соседских домов в этот поздний час не желали общаться с представителем следственных структур. И даже упоминание о произошедшем похищении их соседки не делало людей сговорчивей.
– Ничего не знаем, ничего не видели!
Так люди отвечали в лучшем случае. А в худшем откровенно слали докучливых посетителей лесом, потому что…
– Развелось всяких мошенников и аферистов!
– Ходят по ночам, честным людям спать не дают!
– А такую ксиву я и сам себе на ксероксе за пять минут состряпаю.
В самом худшем случае потенциальные свидетели вовсе не откликались на стук и звонки, предпочитая делать вид, будто бы их вовсе нет дома. Хотя в окнах горел свет. А иногда из дома даже доносились голоса.
– Вась, снова звонят. Может, все-таки откроем?
– Ты кого-нибудь ждешь?
– Нет.
– Ну и я нет!
– Но, может, случилось чего? Слышишь, просят открыть.
– Да пошли они все!
И если бы не авторитет Павла Степановича, который со многими жителями этой улицы был знаком лично, а другие слышали о заслуженном педагоге и почетном гражданине Лесного Бора от директрисы, сыщикам не удалось бы собрать даже тех крох информации, которыми располагали эти люди.
Например, один из соседей – высокого роста пенсионер – признался:
– Видел я нашу Тамару Михайловну сегодня утром. Или это вчера было? Вот беда, все дни один на другой похожи. Нет, точно сегодня это было. Она на работу собиралась.
– А потом вы ее видели?
– Нет. Только утром. И выглядела она как обычно.
Со слов Павла Степановича сыщики узнали, что на работе директриса задержалась недолго. И уже около трех часов дня, когда закончились уроки, собралась и ушла, сказав, что у нее назначена важная встреча. Но встреча эта не относилась к деловым, а была сугубо личного характера. Это Павел Степанович уже тоже узнал у секретарши Ниночки, которая досконально знала расписание встреч своей начальницы.
– Тамара Михайловна сказала, что к ней в четыре часа родственник из города должен приехать.
– Кто именно?
– Ее брат.
– Михаил?
– Кажется. А что, разве у нее есть еще и другие братья?
– И что же хотел Михаил от Тамары Михайловны?
– У него к ней имелся какой-то очень серьезный и срочный разговор, поэтому отложить встречу до вечера было никак нельзя. И по телефону обсудить тоже они это не могли.
– Откуда знаешь?
– Рядом стояла. А Михаил громко разговаривал. Потому и услышала.
– Когда это было?
– Еще утром. Часов в двенадцать.
Что же такого важного и срочного собирался рассказать Михаил своей сестре? Уж не касалось ли это Полины, с которой у родителей были проблемы? Думать и гадать можно было до посинения. А к чему? Все равно встреча брата и сестры не состоялась. Ведь в начале четвертого часа Михаил был уже мертв.
Следующие свидетели сумели вспомнить, что видели сегодня Тамару Михайловну в половине четвертого, когда она возвращалась домой пешком.
– Веселая такая шла. С нами поздоровалась.
– Что-нибудь необычное заметили?
– В руках у нее была коробка.
Коробка была не простая, а в фирменном пакете одного из интернет-магазинов, чей офис располагался на соседней улице.
– Что же она пешком-то туда пошла, а не на машине поехала?
Выяснилось, что ничего странного в этом не было. До офиса пешком было дойти куда легче и проще, нежели на машине, на которой пришлось бы делать порядочный крюк да еще стоять на двух светофорах
