Через пять минут Брин прошел из лифта к нашему столику.
—Что за важность, из-за которой вы вытащили меня из офиса? — спросил он.
—Вы не обязаны были спускаться, — сказал Стоттлмайер. — Но, полагаю, Вам не хотелось, чтобы слух о Вашем романе с Лиззи Драпер дошел до Вашей благоверной.
—Я впервые слышу о ней!
—Она Ваша любовница, — возразил капитан.
Брин усмехнулся с самодовольной уверенностью и потянул за манжет своей рубашки с монограммой: — Это она вам сказала?
Стоттлмайер покачал головой.
—Я так не думаю, — сказал Брин.
—Мы знаем, что Вы купили ей букет у флориста в этом холле, — произнес капитан.
—Знаете? Я покупаю много цветов у Фло. Для жены, для секретарши, для клиентов, для украшения офиса... Откуда Вам знать, что она получила букет от меня? Он мог быть от кого угодно в этом здании. Женщина могла купить его сама себе.
—Вы купили его для нее, — сказал Монк. — Возможно, когда Вы оставили у нее свою рубашку. Она была одета в нее, когда мы приходили. На кнопках была монограмма с Вашими инициалами.
—Моя жена отдала часть одежды в Гудвил, — оправдывался Брин. — Она всегда ненавидела эту джинсовую рубашку. Возможно, женщина, о которой вы говорите, обожает покупать вещи по дешевке в секонд-хендах.
—А как Вы узнали, что она была джинсовой? — спросил Монк. — Мы не говорили, какая рубашка была одета на ней.
—Кнопки, — быстро среагировал Брин. — Только на моих джинсовых и спортивных рубашках с короткими рукавами мои инициалы нанесены на кнопки вместо манжет.
—А откуда Вы узнали, что мы говорили не о Вашей рубашке с короткими рукавами?
—Я счастлив в браке и верен своей жене, но даже не будь я верным, прелюбодеяние не является преступлением.
—Но убийство является, — сказал Монк. — Вы убили Эстер Стоваль.
—Это смешно, — возразил Брин. — У меня не было причин желать ее смерти.
—Эстер знала о Вашем романе и шантажировала Вас, — говорил Монк. — В пятницу вечером Вы ускользнули со сбора средств, задушили Эстер и подожгли ее дом.
—Вы забываете о том, что я не покидал Эксельсиор до полуночи.
—Вы покинули его, и мы можем доказать это, — сказал Стоттлмайер. — Вас ограбили на улице в квартале от отеля. Мы поймали грабителя и узнали, что Вы сообщили в банк по поводу украденных кредитных карточек. Но вот странная вещь: Вы не сообщили в полицию об ограблении. Ну и дела, я удивлен, почему?!
Брин устало вздохнул: — Короче говоря, я вышел из отеля покурить, когда на меня напали. Вряд ли это можно квалифицировать как «покинул отель».
—Тогда почему Вы никому не рассказали об этом? — спросил Стоттлмайер.
—Потому что я обещал жене бросить курить. Узнай она, что я по-прежнему курю сигары, тут же мне голову оторвет.
— Вы не сообщили о грабеже, потому что Ваша жена могла узнать, что Вы курите? — спросил капитан. Недоверием было пропитано каждое слово.
Брин снова рассеянно потянул за манжету своей рубашки ручной работы. Не знаю, была ли это нервная реакция, или желание, чтобы мы восхищались его запонками.
—Мне не нравится Ваш тон, капитан. Я ничего не рассказал полиции, поскольку не хотел, чтобы пресса растрезвонила о грабеже во всех новостях. Последнее, чего мне хотелось, создать впечатление об этом районе как об очаге преступности. У меня есть доля в Эксельсиоре. Мы бы потеряли сдачу номеров, свадьбы и бизнес-конференции. Более того, я люблю Сан-Франциско. И не хочу делать ничего, что могло бы повредить имиджу города и вызвать снижение в сфере туризма.
—Это хорошая история, и мы в высшей степени тронуты Вашей гражданской позицией, — произнес Монк. — Но вот что произошло на самом деле. Вы что-то забыли в доме Эстер. Поэтому Вам пришлось украсть пожарный плащ и шлем, чтобы вернуться в дом и забрать это. Но Вы не знали, что в пожарной части окажется собака, и когда она начала лаять на Вас и рычать, Вы убили ее киркомотыгой.
—Теперь вы обвиняете меня еще и в убийстве собаки? — вскрикнул Брин. — Это возмутительно! Какие у вас доказательства, чтобы поддержать эту фантазию?
—Грабитель сказал, что от Вас сильно пахло дымом, — сказала я.
—Пахло? Он говорит прямо как моя жена! Боже мой, все стали такими анти-табачниками, даже грабители! Как я уже говорил, у меня была сигара. Вот что он унюхал! Прекрасный аромат Партагас Саломонес!
Брин посмотрел мимо меня, что-то снаружи привлекло его взгляд. Я оглянулась через плечо и увидела бомжа, проходящего мимо окна. Это был тот же бомж, которому Монк подарил кучу салфеток. Он шаркал по асфальту в своем плаще, толкая шаткую продуктовую корзину, наполненную отбросами. Увидел, что я смотрю, и отвернулся.
Брин повернулся к Стоттлмайеру, и когда заговорил, его тон был намного жестче прежнего: — Вы слишком долго испытываете мое терпение бессмысленными вопросами. Поставьте точку и закончим с этим.
—Монк прав. Вы убили женщину и собаку, и Вам не уйти от ответственности. Все четверо, сидящих здесь, знают это, — произнес Стоттлмайер. — Так как Вы горячий сторонник Департамента Полиции и все такое, думаю, я смогу дать Вам шанс заключить сделку, прежде чем мы оба потратим массу времени и сил на это дело.
—Я слышал, Вы были восходящей звездой в департаменте, капитан, и что Вы, мистер Монк, были блестящим детективом. Очевидно, я был дезинформирован. Я глубоко разочарован в вас обоих. Мы закончили.
Брин поднялся со своего кресла, попрощался со мной кивком головы и пошел к лифту.
—Он разочаровался в нас, Монк, — Стоттлмайер допил кофе. — Я раздавлен. Как насчет тебя?
—Он собирается усложнить Вам жизнь, капитан, — сказал Монк.
—Он не так усложнит ее мне, как я ему, — усмехнулся капитан. — Я получу ордер сегодня вечером, и мы обыщем его дом и офис, чтобы найти тот маленький предметик, за которым он вернулся в дом Эстер — только скажи мне, что именно это за предметик.
—Что-то очень и очень компрометирующее.
—И это... — ждал ответа Стоттлмайер.
—То, что прямо, неопровержимо и убедительно указывает на него, как на убийцу.
—Да, я знаю, что значит «компрометирующее». Но что я, собственно, должен сказать судье? Что мы ищем?
Монк пожал плечами.
Стоттлмайер посмотрел на Монка, на меня и снова на Монка: — Ты не знаешь?
—Нечто, что может невероятно ему навредить, из-за чего он буквально прошел через раскаленное пламя ада.
—Ну, туда же отправляется и мой ордер на обыск, — грустно произнес Стоттлмайер. — Все, что вы говорите, по сути — ничто.
—Вообще-то, — вымолвил Монк. — Вероятно даже меньше, чем ничто.
13. Мистер Монк делает домашнее задание.
В Эксельсиоре Стоттлмайер забрал мою машину со стоянки бесплатно, предъявив полицейский значок. Однако здорово иметь значок, позволяющий парковаться где угодно, не платя ни цента!
Я взяла с Монка обещание не рассказывать Джули про попытку ограбления. Она потеряла отца, и я не хочу, чтобы еще беспокоилась за меня каждый раз, когда я выхожу с Монком по делам. Если Монка и обеспокоила моя ложь и недосказанность, то виду он не подал.
Когда мы возвратились домой, нагруженные покупками из Поттери Барн, Джули за столом делала уроки, а миссис Трофамнер на диване смотрела телевизор. Ее зубные протезы лежали на салфетке на журнальном столике так, как-будто и они наслаждались просмотром «Диагноза: убийство».
Я представила Монка миссис Трофамнер: — Он поживет у нас несколько дней.
Она засунула протез в рот, и протянула ему руку: — Очень рада наконец-то познакомиться с Вами!
Монк бросил взгляд на ее руку, покрытую волдырями, и, вместо пожатия, потряс воздух перед ней.
—Да, несомненно, — Монк с энтузиазмом тряс воздух. — Что случилось с Вашими руками?
—Я ухаживаю за розами, — ответила она. — Работа нелегкая, но она мне нравится.
Я заплатила миссис Трофамнер двенадцать долларов за услуги няни, она сунула купюры себе в декольте, послала воздушный поцелуй Джули, и заспешила домой, надеясь ни на секунду не пропустить расследование Дика ван Дайка.
—Миссис Трофамнер такая милая женщина! — сказала я ей вслед.
—Она ведьма! — воскликнул Монк. — Ты видела ее руки и сморщенное беззубое лицо?
Джули счастливо хихикала, явно разделяя мнение Монка. Думаю, они оба излишне жестоки.
—Просто она старая и одинокая, вот и все. Ее муж большую часть времени проводит в рыбацкой хижине недалеко от Сакраменто. И ей ничего более не остается, кроме ухода за своим садом и просмотра телесериалов.
Вообще, это очень удобно для меня: из-за постоянной занятости с Монком я в любое время могу попросить ее приглядеть за Джули. Мне хочется верить, что мы с миссис Трофамнер полезны друг другу.
Разогревая в микроволновке замороженную пиццу на ужин, я поставила на стол бумажные тарелки, расспрашивая Джули о дневных событиях в школе. В это время Монк избавлялся от салфетки, на которой покоились зубные протезы миссис Трофамнер. Надев перчатки для мытья посуды и взяв пару щипцов для барбекю, он отнес ими салфетку к камину, где тотчас сжег. Затем продезинфицировал столик и воздух вокруг него таким количеством Лизола, что его хватило бы на уничтожение всех микробов на квадратную милю. Пришлось открыть окно на кухне, чтоб заодно не были уничтожены и мы. Джули внимательно смотрела на Эдриана, удивленно и очарованно одновременно.
