Ознакомительная версия.
Старушка, у которой я купила семечки, крикнула другой, той, что по ту сторону ворот:
— Шура, рази Степанович-то знал Алевтину Антонову?
— Какой Степаныч?
— Ну, как это какой? Который у тебя яд-то крысиный на самогон выменивал? — и, обратившись ко мне, затараторила:
— Ой, милая, уж слыхали-слыхали, что в канаве-то приключилось. Вот горе-то какое.
Та, растерявшись, ответила:
— Ты че болтаешь-то, сердешная? Какой самогон?
— Посторони-ись! Посторони-ись! — раздалось позади меня. Я оглянулась. Грузчик, обросший и пьяный в стельку, катил тележку, заваленную коробками. Я отошла в сторону. Тот наполовину выкатил тележку, и тут с нее посыпались коробки. Он, грубо матерясь, принялся их собирать и запихивать вновь на тележку. Когда, наконец, ему удалось пристроить коробки так, чтобы они удержались, и он со своей тележкой вышел из ворот, бабушки Шуры, как и не бывало. Ее точно ветром сдуло. Вместе с сигаретами.
Я кинулась туда-сюда, но ее и след простыл. Вот незадача. Непонятно, почему она так спешно скрылась.
Я стала спрашивать у ее соседок, торговавших рядом.
— Вы знаете, она ни с того ни с сего вдруг вспомнила, что забыла дома утюг выключить. Ну и побежала. А толку-то что? С утра сидит тут. Если уж не выключила, так теперь все сгорело.
— А где живет баба Шура, вы не знаете случайно?
Одна из старушек подсказала ее адрес:
— Вот по этой улице вверх идите, девятый дом. Квартира десятая, вроде.
Я поблагодарила неожиданных помощниц и пошла к бабе Шуре, решив про себя, что такой шаг мне обязательно принесет успех. Я прямо почти и не сомневалась, что так будет. Неслучайно же судьба послала мне эту старушку. Про Алевтину я узнала мало, практически ничего, зато сейчас непременно узнаю что-нибудь нового по делу сторожа. Старушке-то точно известно что-то.
Где тут у нас девятый дом? Пятый, седьмой, значит, следующий — девятый. Подъезд, наверное, первый. Я позвонила в металлическую дверь в квартиру на втором этаже. Дверь открыл симпатичный молодой человек, приблизительно моих лет. Он открыто улыбался. У него приятная, добрая такая улыбка. И от него вкусно пахло пивом.
— Я… Понимаете… Здравствуйте.
Он засмеялся, обнажив два ряда великолепных зубов и ответил:
— Здравствуйте. Проходите. Что мы тут на площадке стоим.
Я шагнула в его жилище.
— Меня зовут Ольга Андреевна. Я пришла к вам по делу. Вернее, к вашей маме или бабушке — не знаю, кем она вам доводится. Пожилая такая, на базаре сигаретами торгует.
— Это моя бабушка. Проходите вот сюда на кухню. Я тут как раз полдничаю. Не желаете присоединиться? Садитесь. А бабушка еще не вернулась, но она скоро должна прийти. Вам налить пивка?
Я невольно сглотнула слюну. Очень хотелось пить. Но мне было так неудобно напрашиваться на пиво.
— Вы мне водички лучше налейте. Просто пить очень хочется.
— Да вы не стесняйтесь, будьте, как дома. Мы сейчас с вами пивка нахлобучим, а там и бабанька подгребет.
Он достал с посудной полки бокал огромных размеров и наполнил его до краев.
На столе на тетрадных листочках были разложены сушеные рыбешки.
— Рыбкой вот угоститесь. Меня, кстати, Лешей зовут.
Рыбкой я не стала угощаться. Я выпила пиво залпом. Пить прохладное пиво в такую несусветную жару невероятное удовольствие. Приятная истома разлилась по моему уставшему телу. Хорошо-то как. Боже мой! У меня даже голова немного закружилась.
Леша достал из-под стола трехлитровую банку и вновь наполнил мой бокал.
— А вы по какому делу к бабушке, если не секрет?
Я замялась. Обсуждать с Лешей цель своего визита мне вовсе не хотелось. Я отхлебнула пенящийся напиток.
— А впрочем, какая разница? В мой дом пришла очаровательнейшая незнакомка, я вместе с ней сижу за столом. Мне это доставляет огромное удовольствие. К чему мне знать ваши с бабушкой дела? Я представил себе, что вы пришли именно ко мне.
Мне его слова ужасно понравились, прямо согрели душу. В последнее время я от близких людей одни тычки в зубы получаю. А тут от мужчины очень приятной наружности такие комплименты. Я, запрокинув голову, довольно рассмеялась.
— Ольга Андреевна, Олюнька, можно я вас так буду называть?
«Олюнька» звучало так ласково, так необычно, ласкающе слух. Я кивнула:
— Конечно. Меня еще никто так называл.
— Олюнь, а может чего покрепче, за знакомство? Ты как? Прости, что на «ты». Мне кажется уже, что я тебя сто лет знаю. Так как насчет покрепче? У бабушки есть. Крепкая, собственного изготовления.
Я отрицательно покачала головой. Пить в такую жару, да еще к тому же когда делом занимаешься. Нет. И тем более, когда в наличии имеется вкусное холодное пиво. Разве его можно сравнить с вонючим самогоном?
— Ну, как хочешь. Мое дело предложить, твое отказаться. Давай тогда на пиво налегай, а я себе плесну немного чего покрепче.
Я смаковала пиво, а Леша плеснул себе в стакан жидкости довольно приятного цвета и залпом выпил его. Сморщившись, он запил самогон пивом и спрятал стакан в шкаф.
— Это чтобы бабанька не догадалась, — пояснил он, — она у меня такая фурия, у-у, блин горелый. Никакой от нее жизни. И вообще мне в жизни не пруха, ей Богу.
Слово за слово мы с Лешей понемногу и разговорились. Оказывается, у него такая несчастная жизнь. Ему ужасно не везет с женщинами.
— Если бы мне принадлежала такая женщина, как ты, Олюня, я бы всю оставшуюся жизнь на нее молился.
Щеки у меня зарделись. Я попыталась его утешить и погладила по голове, как маленького.
— Ты еще молод, Леша. В твоей жизни все еще будет.
— А можно я тебя поцелую, Олюнь? Как сестренку, а?
Я наклонилась к нему и подставила щечку. Леша поцеловал меня в щеку, потом неожиданно взял меня за подбородок, повернул к себе и нежно тронул своими пухлыми губами мои губы. Сердце мое сладко замерло. Леша, словно почувствовав это впился в мои губы. Сама того не ожидая, я ответила на его поцелуй, такой нежный и страстный. У меня внутри все затрепетало.
— Олюня, милая. — Нежно прошептал Алексей. Он уже целовал мне шею, его губы скользили вниз. Я и сама не заметила, когда он сумел спустить бретельку сарафана.
Моя левая грудь оказалась в его руке. Губы нежно тронули сосок. Я непроизвольно застонала.
— Пойдем в комнату, девочка моя.
— А бабушка? — Прерывающимся шепотом спросила я Лешу.
— У нее нет ключей. Она позвонит. Мы успеем.
Он продолжая меня целовать, потихоньку начал подталкивать к двери.
И тут раздался предательский звонок. Мне он показался таким громким и назойливым, что я вздрогнула всем телом.
Леша замер.
— Кажись, бабанька. Не могла попозже прийти, старая карга.
Он пошел в прихожку, открывать дверь, а я направилась за ним.
На пороге возникла высокая, худая старуха с сердитым лицом. Она и отдаленно не напоминала рыхлую низкорослую бабу Шуру. Я удивленно смотрела на нее и лихорадочно соображала, как это могло случиться. Видимо, старухи ошиблись и дали мне не тот адрес.
Старуха, злобно сверкнув глазами, зашипела:
— Вот ирод, твоя воля. Опять нажрался. И опять бабу притащил.
Бабка, размахнувшись сумкой, которую не успела пристроить на вешалку, влепила ей по лицу несчастному Леше.
Тот зажал горящую щеку рукой:
— Бабуль, ну ты че? Вообще офигела, что ли? Эта женщина к тебе по делу пришла.
— Знаю я эти дела. Вот Люська твоя приедет, я ей все расскажу.
Я бочком протиснулась к двери. Старуха посторонилась, пропуская меня, продолжая возмущаться:
— Это что ж и за бабы такие нынче пошли. Сами на шею вешаются. Дела у нее.
— Извините, я, кажется, адрес перепутала. — И, оказавшись на площадке, пулей кинулась вниз.
На улице я едва перевела дух. Ну и дела. Господи, какая я невезучая. Почему у меня всегда все получается шиворот навыворот? Я взглянула на часы и поняла, что теперь мне точно не сносить головы. Время, назначенное сестрой, давным-давно прошло. Полина меня убьет теперь. При воспоминании о Полине меня прямо обожгло.
Господи, помоги. Что же мне теперь делать? Я стояла на тротуаре около злополучного дома и беспомощно озиралась, пытаясь отыскать глазами телефон-автомат. И тут мой взгляд упал на номер дома, из которого я с таким позором только что была выдворена. Это был дом № 7а!!! Девятый дом — следующий вверх по улице.
Это выше моих сил. Такого даже я себе простить не смогу. А что говорить о Полине? Да она и слушать меня не захочет. Одно меня могло спасти. Я должна сделать вид, что была занята серьезным делом, что продолжаю им заниматься. Поэтому и не смогла прийти на встречу.
На девятом доме имелся телефон-автомат. Оттуда я и позвонила в отделение УВД. Трубку взял кто-то из Жориных коллег. Я объяснила ему, как могла, что вышла на старуху, которая приобретала крысиный яд у сторожа.
Ознакомительная версия.
