Ознакомительная версия.
– Это кто слабый? – он согнул руку, надулся и напряг бицепс. – Ты потрогай, какая мышца! Как железо! Хочешь, силой на руках померяемся? Я в классе самый сильный!
– Верю, верю! – усмехнулась я. – А ты мне покажешь фотографии, которые наснимал?
– А Пелагее не скажешь?
– Конечно, нет, – заверила я его. – Ты же знаешь – я частный детектив, а у частных детективов и журналистов правило – никогда не выдавать свои источники информации. А ты как раз – мой источник.
– Круто! – в восторге проговорил Сережка, мордочка его порозовела от удовольствия, и веснушки на носу стали еще заметнее. – А на частных детективов где учат?
– Сначала надо в школе выучиться, причем важны все предметы…
– Ну, уж и все! – фыркнул он. – Ну, физика и химия – это да, чтобы в ядах и взрывчатках разбираться, а русский зачем?
– Русский язык детективу просто необходим! Вот, например, ты написал Пелагее записку с требованием выкупа и наделал в ней кучу ошибок. И опытный детектив по этим ошибкам может быстро найти того, кто писал записку…
Сережка покраснел еще больше и ничего не ответил. Кажется, он мне все-таки не поверил.
В это время мы как раз подошли к дверям его квартиры.
– Погоди-ка! – я сбегала к лестничному окошку и крикнула дяде Васе, чтобы он меня не ждал, я сама доберусь.
Нарочно крикнула из окна, а не позвонила, чтобы он не стал вопросы задавать.
– Пелагеи нету, – заявил Сережка, доставая ключи. – Она на лекцию ушла в жилконтору.
– На лекцию? – переспросила я удивленно.
По моим представлениям, Пелагея Петровна скорее сама будет читать лекции, чем слушать кого-нибудь.
– Ага, – подтвердил Сережка. – Лекция по основам безопасной жизни для пенсионеров. Как выжить пожилому человеку в условиях современного большого города. Так что ты не бойся, заходи.
Вера Павловна проводила детективов и поставила чайник, чтобы спокойно выпить чаю в кругу семьи, то есть вдвоем с Кешенькой. Детективам она тоже предлагала чаю, налила в маленькие чашки бурую тепловатую жидкость и подала дешевое жесткое печенье в вазочке и кусковой сахар вместо конфет. Это в первый раз она не сумела с собой совладать, выложила перед девчонкой дорогущий китайский чай. Да и не было тогда в доме дешевых продуктов. А теперь нечего этих детективов баловать, раз пришли по делу, то и такого чаю выпьют. А если еще и кормить задаром, то они никогда не уйдут…
Быстро убрались, этот пожилой как печенье закусил, так и сморщился, едва чаем запил.
Теперь можно почаевничать всласть. И Вера Павловна любовно сервировала стол. Для Кеши с его гастритом – подсушенные кусочки хлеба, тонкие лепестки масла и варенье двух видов – клубничное и черносмородиновое. Для себя, любимой, – три вида шоколадных конфет и пирожные с баварским кремом.
И как только чайник выключился, вскипев, в дверь снова позвонили.
Вера Павловна решила, что вернулись детективы, и вышла в прихожую.
Однако перед дверью уже стоял Иннокентий.
– Кто там? – проговорил он.
– Телеграмма вам от жены! – проговорил из-за двери подозрительный мужской голос.
– Кешенька, не открывай! – крикнула Вера Павловна, но было уже поздно: Иннокентий повернул головку замка, дверь с грохотом распахнулась, и в квартиру ввалились трое – двое худощавых парней в черном и плотный дядька с небритой физиономией.
– Где телеграмма? – проблеял Иннокентий, переводя глаза с одного незнакомца на другого.
– Будет тебе сейчас телеграмма! И заказное письмо будет, и ценная бандероль до востребования! – многообещающе прорычал небритый, и, схватив Иннокентия за воротник рубашки, потащил его по коридору, как котенка.
– Что это?! – воскликнула Вера Павловна слабым от испуга голосом. – Вы бандиты? Но я сейчас вызову милицию…
– Ага, а еще МЧС вызови, – посоветовал ей долговязый блондин и подтолкнул Веру Павловну к двери ванной.
Ванная у них была просторная, но когда туда втолкнули хозяев, а следом за ними втиснулись трое бандитов, там стало не повернуться и даже не вздохнуть.
Небритый громила включил воду, чтобы заглушить звуки, затем повернулся к Иннокентию и спросил его, сверля маленькими злобными глазками:
– Где она?
– Вы говорите про Ирину?
– Ага, – все трое бандитов переглянулись. – Про нее!
– Но я не знаю! – воскликнул Кеша, клятвенно сложив руки на груди. – Я правда не знаю! Я ее сам ищу!
– Шашлык, он и правда не знает, – проговорил брюнет и вдруг резко и сильно ударил Иннокентия в живот. Тот охнул и согнулся пополам, хватая ртом воздух.
– Он и правда не знает, – повторил брюнет. – Или все-таки знает? А, глиста? Может, ты знаешь, а только перед нами прикидываешься? Так вот я тебе не советую!
– Не… не знаю… – с трудом отдышавшись, ответил Иннокентий. – Она… она пропала…
– Тогда спросим по-другому, – продолжил небритый, исподлобья уставившись на Иннокентия. – Где деньги?!
– Ка… какие деньги? – Иннокентий умоляюще смотрел на своего мучителя. Тот, однако, без дальнейших разговоров врезал ему в глаз. Иннокентий вскрикнул от боли и плюхнулся на край ванной.
– Не знаешь, какие бывают деньги? – спросил блондин, участливо склонившись над ним. – Бумажные! Зеленые, голубые, желтые… знаешь, такие… шуршат!
– Не… не трогайте Кешу! – воскликнула Вера Павловна и попыталась заслонить собой сына, но ее отодвинули в сторону. Кеша стонал и размазывал по лицу кровь со слезами.
– Может, нам лучше у мамаши спросить? – проговорил небритый, оценивающе взглянув на Веру Павловну. – Мамаша у него с виду пошустрее будет, посообразительнее! А, мамаша? – он пристально уставился на хозяйку квартиры. – Может, ты про деньги знаешь?
– Я отдам вам все, что у нас есть! – пообещала та. – Только не бейте Кешу! Он такой болезненный, такой ранимый!
– Точно отдашь? – подозрительно спросил брюнет.
– Берите все! – выпалила Вера Павловна. – Мы с Кешей как-нибудь проживем до пенсии! У нас очень скромные потребности! Берите все – все семь тысяч!
– Сколько?! – переспросил блондин.
– Семь тысяч пятьсот… – уточнила Вера Павловна. – Больше у нас нету, остальное мы отдали этим…
Она хотела добавить – детективам, но что-то ее удержало.
– Сколько?! – повторил блондин и переглянулся со своими приятелями.
– Семь тысяч пятьсот пятьдесят два рубля… – честно ответила хозяйка.
– Рубля?! – воскликнул брюнет. – Пацаны, да она над нами издевается! Натурально издевается! Семь тысяч пятьсот баксов – это и то не деньги, но уж это…
– Мамаша, – небритый тип мрачно взглянул на Веру Павловну. – Ты, кажется, не врубаешься. Если ты не скажешь, где твоя невестка или где ее деньги…
– Наши деньги! – поправил его брюнет.
– Да, где наши деньги… так вот, если ты не скажешь, где они – мы твоего сыночка недоношенного на кусочки порвем! На мелкие кусочки – это понятно?!
– Помогите!!! – закричала Вера Павловна. – Кто-нибудь, помогите! Убивают! Кешу убивают!
Мы вошли в квартиру, и Сережа сразу направился в свою комнату и включил компьютер.
– Ну вот, гляди – у меня все на этом сайте.
Сайт назывался «Соседи».
Первой, кого я там увидела, была Сережина нижняя соседка, а моя заказчица Вера Павловна Бубликова.
Она была изображена верхом на помеле, в рваном черном платье и остроконечном колпаке – ни дать ни взять ведьма из какой-нибудь средневековой легенды.
– Ничто так не красит женщину, как фотошоп! – заявил довольный Сережка. – Как тебе? Правда, прикольно? Это меня Петька научил так обрабатывать фотографии. Берешь чье-нибудь лицо, а потом к нему монтируешь другое тело и одежду…
– Ну, не знаю… – проговорила я неуверенно. – Нехорошо так обращаться с пожилым человеком!
– Да она такая вредная тетка… строит из себя богатенькую, пальцы растопыривает, а я слышал, как она домработницу ихнюю, Антонину, ругала, когда на семь рублей у той сдача не сошлась! Петька ее переиначил, называет не Вера Павловна, а Ведьма Павловна!
– Надо говорить «их», а не «ихнюю», – влезла я с поучениями.
– Да ладно, все равно она не узнает! – отмахнулся Сережа. – А вот, посмотри сюда…
Далее следовала фотография танцовщицы, извивающейся вокруг шеста в ночном клубе. На танцовщице было узенькое бикини в блестках, зрители протягивали ей мятые купюры. Только лицо явно не подходило к остальному. Приглядевшись, я узнала в этой танцовщице свою знакомую консьержку.
– А с этой ты за что?
– А чего она все время вяжется? То я дверью хлопаю, то ноги не вытираю… ей-то какое дело, не она же убирает!
– Все равно нужно уважать чужой труд… – проговорила я машинально. – А дальше у тебя кто?
Сережа нажал на клавишу, перелистнув страницу.
На этот раз на экране был унылый, понурый верблюд. Приглядевшись к нему, я увидела тоскливое лицо Иннокентия Бубликова.
На этот раз я не выдержала и засмеялась – очень уж точно Сережка уловил сущность Иннокентия! Я сама сразу про себя обозвала его верблюдом.
Ознакомительная версия.
