– В юности мисс Мэри пыталась играть в благотворительность с нашей милой Мариан Бисли. – Тед захихикал. – Вот умора! Нашла коса на камень. К тому же мисс Мэри, как любой твердолобый пуританин, инстинктивно ненавидит всех, кто отвергает установленные обществом законы.
За обедом Элли передала Теду свой утренний разговор с Мариан Бисли. Тот пришел в восторг.
– Нет, ну не прелесть ли она? Что скажешь, Дон? Я, помнится, читал о твоем доблестном предке, но о вашем поразительном сходстве понятия не имел.
– Я тоже. Да и сейчас, если уж на то пошло, сомневаюсь в этом сходстве. Мариан любит изображать из себя ведьму; ее это забавляет. А на деле наверняка знает о моих предках не больше остальных.
– По мне, так все кругом слишком много знают о ваших предках! – объявила Элли. – Снобов развелось, хоть плачь! Кто они, эти хваленые шесть семейств, которые у вас с языка не сходят? Лично мне известна только семья Дональда да твоя, Тед...
– Моррисоны и Фрезеры, – кивнул тот. – Макгратов ты тоже знаешь. Этот род по-прежнему... как сказать – процветает? Нет уж, не дождутся. Так, дальше... Мисс Мэри – последняя, хвала Всевышнему, представительница рода Локвудов. Это уже четыре, верно? Затем наш сенатор, Алан Грант...
– А шестой?
– Если ты читаешь «Пост», «Звездный курьер» или любую из сотен газет, то шестую фамилию наверняка выучила, – ответил Тед. – В девичестве эта дама звалась Селкирк; замуж она вышла за Стюарта, но когда наша Мардж ударилась в религию, то отвергла обе фамилии как не слишком благозвучные. Нынче ее проповеди читают по всей Америке и даже в дикой глуши Европы и Азии – короче, в доме каждого благочестивого католика. А ее ослепительная улыбка сияет с экранов телевизоров...
– Проповеди... Ты что же, имеешь в виду Марджори Мелоди?!
– Точно. Рад, что ты разделяешь мое мнение об этой дамочке и ее тошнотворных нравоучениях.
– Ну зачем так уж строго, – встрял Дональд. – Муж у нее пьяница, тунеядец, каких мало...
– До женитьбы на Мардж он был подающим надежды бизнесменом и быстро шел в гору, – прервал его Тед. – Вот кто, на мой взгляд, стал величайшим достижением Мардж. Ей потребовалось каких-нибудь пять лет, чтобы превратить Стюарта в жалкую развалину.
Элли была полностью согласна с оценкой Теда. Пожалуй, определение «тошнотворные» было даже безобидным для проповедей Марджори Мелоди – отвратительной мешанины из слезливых молитв, слащавой сентиментальности и антифеминистских лозунгов типа «Вернем женщину к пеленкам и кастрюлям!». Да, с оценкой Теда она была согласна. Однако последняя тирада возмутила Элли. Уж слишком много в ней было желчного злорадства, не свойственного мягкому, ироничному характеру Теда.
– Откуда такая злоба, а, Тед? Что-то ты уж больно разошелся. По-моему, тебе не терпится сменить тему. Не позвонить ли мне тете Кейт?
– Первые разумные слова за весь день, – прокомментировал Дональд.
– Связаться с Кейт будет не так-то просто. Боюсь, это отнимет массу времени, сил и нервов, – отозвался Тед. – Ты-то знаешь, что Кейт никогда нет там, где она по идее должна быть. Элли, детка, неужели ты и вправду испугалась? Лично меня вся эта история приводит в восторг. Но если ты боишься...
– Ну? – поторопил его Дональд, не дождавшись продолжения. – И что ты в этом случае предлагаешь?
– Первое, что приходит в голову... – не раздумывая ответил Тед, – Элли нужно выбраться из дома. Хотя бы не ночевать там. Я уже предлагал на какое-то время переехать к Кейт, а двери моего дома, само собой, для нее открыты. Элли, детка! Ради твоего спокойствия – все, что пожелаешь!
– Разумно, – кивнул Дональд. Похоже, бесхитростная реакция Теда его немного успокоила.
Устыдясь подозрений Дональда, – как, впрочем, и своих собственных – Элли дружески похлопала Теда по руке.
– Да-да, я знаю, ты предлагал свою помощь. Но если честно, мне совсем не страшно. В конце концов, вся эта история – не более чем дурацкий розыгрыш. Кто может желать мне зла? Я же никому ничего плохого не сделала. Значит, и бояться нечего.
Тед покачал головой.
– Ты, конечно, права, Элли. Бояться тебе нечего. Но мне все-таки будет спокойнее, если ты примешь мое предложение.
– Еще раз спасибо, Тед. Не вижу необходимости. И покончим с этим.
– Ладно. Тогда вот что. Я тебе кое-что подарю.
Тед закинул руки за шею и, повозившись с полминуты, протянул Элли золотую цепочку, которую до сих пор не было видно под гавайскими пальмами. На цепочке висел золотой, с тончайшей резьбой крестик.
– Прелестная вещица, правда? – любуясь подрагивающим на цепочке крестиком, спросил Тед. – Работа Омо, известного ювелира... Купил в нью-йоркском магазинчике. Омо знаменит своей техникой. Вот, смотри: узоры вроде бы абстрактные, но если приглядеться, то...
И впрямь, мастерство, с которым была выполнена резьба, изумляло. Элли взяла цепочку, чуть отвела руку... И ее глазам вдруг явилась миниатюрная, трогательно поникшая на кресте фигурка...
– Боже правый! Я не могу принять такой ценный подарок! – воскликнула она. – Это же стоит целое состояние!
Дональд, душу которого очарование золотой вещицы нисколько не тронуло, сердито поинтересовался:
– К чему это ты клонишь, Тед? А дальше что? Предложишь окропить весь дом святой водичкой? Или тебе больше по вкусу уксус? Давай возьмем бутылочку, побрызгаем по углам... Лично меня все эти поповские фокусы раньше не трогали, но тут ты переборщил...
– Ох... – растерянно выдохнула Элли. – Мне и в голову не пришло... Нет, Тед, честное слово, я...
Тед молча отобрал у нее крестик, потянулся через стол и обвил цепочкой шею Элли. В зале наступила мертвая тишина. Присутствующие с живейшим интересом следили за манипуляциями Теда.
– Так-то вот! – громогласно объявил он, защелкнув замок цепочки. – Мы обручены! Счастлив, что все вы собрались здесь и смогли разделить с нами радость этого момента!
Все зеваки моментально отвели глаза и нашли чем заняться за собственными столами. Тед сел на место.
– Им бы только кровь нашу сосать, чертовым вампирам, – не понижая голоса, добавил он.
Элли обеими ладонями старалась заглушить рвущийся наружу хохот. Даже Дональд ухмылялся во весь рот.
– Это уж слишком, Тед. Какого черта мы с тобой связались, понять не могу.
– А я в вашу скучную жизнь перчику добавляю! – самодовольно объяснил Тед. – Элли, детка, я хочу, чтобы ты взяла крест просто потому, что люблю тебя, и потому, что ты оценила его прелесть. Можешь не верить в его сверхъестественную силу; откровенно говоря, я и сам в ней сомневаюсь. Зато твердо верю, что ты будешь в безопасности, пока у тебя на шее этот крест. Ты уж носи его... хотя бы ради меня...
После такой просьбы отказаться от подарка было немыслимо. Элли поняла, что будет носить крест не только как очаровательное украшение, но и как доказательство искренней любви этого милого старика.
Даже к вечеру прохладнее не стало, разве что чуть посвежело. Телекомментатор радостно объявил, что на Восточное побережье надвигается антициклон, который принесет с собой неимоверную жару в сочетании с духотой и влажностью. От этой оптимистичной информации Элли стало еще труднее дышать. Ее так и подмывало чуточку передвинуть регулятор кондиционера – хотя бы градусов до двадцати. Но она все же не решилась. Счета Кейт за электричество и без того взлетали до астрономических цифр.
Знойный и к тому же насыщенный событиями день ее вымотал. Во всяком случае, именно этим она сама себе объяснила желание пораньше забраться в постель. Желание это, разумеется, никак не было связано с тем фактом, что первый этаж дома с приближением ночи казался чересчур притихшим и безмолвным...
На втором этаже было еще жарче. Элли решила обойтись без ночной рубашки. И только устроившись в постели, вспомнила о цепочке с крестиком. При всем уважении к Теду Элли не хотела спать с украшением. Мало ли что – вдруг порвется или натрет шею... Да весь город удар хватит, если она появится наутро с красной полосой на горле! Кто-нибудь обязательно сочинит байку насчет повешенной или обезглавленной лет сто назад дамочки.
Усатый Роджер нанес обычный визит вежливости и вернулся к своим еженощным обязанностям по дому – какими бы они, эти обязанности, ни были. Устроившиеся на постели коты излучали тепло, как миниатюрные обогреватели. Франклин, страдающий аденоидами, громко храпел на сундуке.
Прежде чем погасить лампу, Элли прошла к окну. Широкая, залитая лунным светом лужайка была пустынна. Внезапно на самом краю шевельнулась трава. Элли невольно отпрянула, завернувшись в занавеску. На лужайку скачками вынырнуло юркое существо. Элли с облегчением выдохнула и негромко рассмеялась. На лужайке сидел громадный заяц, патриарх местного лесного племени. Собаки Кейт то и дело ловили зайчат, хоть и не приносили свою добычу в дом. Знали, что одобрение не светит. Однако заяц-патриарх был для них недосягаем; несмотря на свой внушающий уважение возраст – а он явно побил все рекорды заячьего долголетия, – лесной обитатель был крупнее, быстрее и сильнее любого из своих сородичей. Он устроился точнехонько посреди лужайки, шевеля ушами и поглядывая вокруг с комично-равнодушным видом. Прекрасно знает, хитрец, что на ночь собак сажают под замок.
