Эмбер покраснела. Влажно и плотоядно глядя, человек в камуфляже добавил:
– Ага, что-то я не видел такого в меню!
Тот, что с хвостом, заметил, что Эмбер не в восторге от идеи целоваться. Он задрал лицо и грязным кончиком пальца потрогал заплатку:
– Можт, это из-за меня. Можт, ты увечных не любишь?
Эмбер почувствовала (как любая хорошая официантка), что ее чаевые в опасности:
– Нет, что вы, нет. Я все объясню. Он мой парень.
Мужчины в унисон повернулись на своих стульях, чтобы еще раз рассмотреть Тони на другом конце ресторана. Он ответил на их взгляды воинственной презрительной усмешкой. Тип с хвостом повернулся:
– Чё, серьезно? Чё это за хрен, кубинец?
Эмбер ответила, что он ошибается, Тони из Лос-Анджелеса.
– Иногда его заносит. Извините, если это вас расстроило. С полным ртом лука человек по имени Бод перебил:
– Мексикашка, готов поспорить. Я слыхал, их полно по всей Калифорнии.
На обратном пути к бару Эмбер остановилась у стола Тони и кратко сообщила, что случилось:
– Из-за тебя они думают, что я целую всех клиентов. Они думают, это входит в обслуживание. Теперь ты счастлив?
Глаза Тони потемнели.
– Эти засранцы что, хотели поцелуев?
– Сделай нам всем одолжение, езжай домой, – прошептала Эмбер.
– Ничего, блин, подобного! Не сейчас.
– Тони, клянусь Богом…
Он раздувал ноздри, выпячивал грудь, сгибал руки. Вот чего нам не хватает, подумала Эмбер, – зеркала, как в спортзале.
– Я с этими говнюками разберусь! – объявил Тони.
– Нет, не разберешься, – отрезала Эмбер, с горечью глядя на внезапно опустевший столик. – Они ушли.
Она заторопилась обратно, надеясь обнаружить какие-нибудь деньги. Ничего – они удрали не рассчитавшись. Вот дерьмо, подумала она. Все это вычтут из ее жалованья.
Внезапно ее окутал аромат одеколона Тони, утонченностью соперничавший с разбавителем для краски. Она чувствовала, как Тони маячит у нее за спиной.
– Иди ты к черту, – огрызнулась она, отступая в кухню. Как и ожидалось, Тони вылетел за дверь.
Через два часа жуткие клиенты Эмбер вернулись, усевшись за тот же столик. Она постаралась не выдать радости:
– Куда это вы сбежали, ребята?
– Да так, захотелось проветриться, – сказал хвостатый, прикуривая сигарету. – Соскучилась по нам? А что, где этот твой парнишка, мастер целоваться?
Эмбер сделала вид, что не расслышала:
– Что вам принести?
Человек в камуфляже заказал еще четыре пива, по два на каждого, и новую гору крылышек.
– Приплюсуйте к нашему счету, – добавил он, помахав «Визой», зажатой в коротких пальцах.
Эмбер ждала, когда принесут заказанную выпивку, и тут бармен передал ей трубку.
– Это тебя, детка, – сказал он. – Угадай кто.
Тони, разумеется. С воплями.
– Помедленнее, – попросила Эмбер. – Я ни слова не понимаю.
– Моя машина! – орал он. – Кто-то сжег мою машину!
– Ох, Тони…
– Прямо, блин, у моего дома! Ее подожгли!
– Когда?
– Наверное, пока я был на борьбе. До сих пор горит, там пять, что ли, пожарных еще тушат…
Подошла барменша с подносом «Короны». Эмбер сказала Тони, что ей правда очень жаль машину, но нужно работать.
– Я позвоню тебе в перерыв, – пообещала она.
– «Миата», Эмбер!
– Да, дорогой, я поняла.
Она принесла двум гопникам пиво и куриные крылышки, и тот, что звался Бодом, спросил:
– Милая, ты у нас эксперт по рок-н-роллу. Есть такая банда – Истые Чистые Арийцы?
Эмбер на секунду задумалась:
– Никогда о такой не слышала.
– Хорошо, – сказал Бод.
– Не просто хорошо, – вмешался его друг, – фан-бля-тастика!
Джолейн Фортунс попросила Кроума научить ее трюку с выворачиванием большого пальца:
– Ну, как ты сделал тому проституту «У Шилоу».
Когда они остановились на светофоре, Кроум взял ее левую руку, чтобы показать.
– Только не очень сильно! – пискнула она.
Он аккуратно продемонстрировал, как обезвредить человека, одним движением согнув и выкрутив ему большой палец. Джолейн спросила, где он такое узнал.
– Меня газета однажды направила на занятия по самообороне, – объяснил Кроум. – За материалом для статьи. Инструктор был этакий ниндзя, весил всего сто двадцать фунтов. Но знал массу рискованных маленьких фокусов.
– Да?
– Пальцы в глаза – еще один милый трюк, – сказал Кроум. – Сдавишь мошонку – тоже народ повеселится.
– И это обычное дело в газетном бизнесе?
– Сегодня был первый раз.
Джолейн понравилось, что он не отпускал ее руку, пока не загорелся зеленый и не пора было ехать. Они остановились в «Бургер-Кинг» на северо-западной Семнадцатой авеню и поели на стоянке, опустив окна. Бриз был прохладен и приятен, несмотря на шум шоссе. Пообедав, они отправились в путешествие по детству Джолейн: детский сад, начальная школа, средняя школа. Зоомагазин, где она обычно работала летом. Магазин электроприборов, которым когда-то владел ее отец. Автомастерская, где она встретила своего первого парня.
– Он обслуживал папин «гранд-при», – объяснила она. – Хорошо разбирался в смазочных работах, плохо – в отношениях. Рик его звали.
– Где он сейчас?
– Господи, и вообразить-то не могу.
Кроум вел машину, а Джолейн вдруг поймала себя на том, что перемывает кости всем существенным мужчинам своей жизни.
– Не жалеешь, – спросила она, – что оставил блокнот в мотеле?
Он улыбнулся, но не оторвал взгляд от дороги:
– У меня отличная память. – Потом, объезжая пригородный автобус, добавил: – А Моффит – он не в Списке Шестерых?
– Просто друзья. – Джолейн задумалась, был ли интерес Кроума строго профессиональным, и понадеялась, что это не так. – Он встречался с обеими моими сестрами, моей лучшей подругой, кузиной и моей медсестрой-начальницей в Джексоне. Но не со мной.
– Почему?
– Взаимное соглашение.
– Вот как… – протянул Кроум. Оно не казалось ему взаимным. Он был уверен, что Моффит и на краю могилы будет спрашивать себя, почему Джолейн Фортунс его не захотела.
– Мы слишком долго дружили, – продолжала она. – Слишком много друг о друге знали. Ну, вот такой расклад.
– Ясно, – кивнул Кроум. Он прижался к обочине, пока мимо неслись две полицейские машины и одна «скорая помощь». Когда завывания сирен утихли, Джолейн сказала:
– К тому же Моффит для меня слишком серьезен. Ты сам видел. Господи, зачем я тебе все это говорю, понятия не имею.
– Мне интересно.
– Но в статью это не войдет.
– С чего ты взяла? – спросил Кроум.
– Потому что я так говорю. Это не войдет в статью.
Он пожал плечами.
– О чем, черт возьми, я думала, – проговорила Джолейн, – когда тебя во все это втянула? Во-первых, ты мужчина, а у меня отвратительное чутье на мужчин. Во-вторых, ты репортер, прости господи. Только сумасшедший придурок доверится журналюге, правда же? И наконец, но не в-последних…
– Я ужасно белый, – закончил Кроум.
– Бинго.
– Но ты все равно мне доверяешь.
– Это поистине загадка. – Джолейн сняла шляпу и забросила ее на заднее сиденье. – Остановимся у телефона-автомата? Мне нужно позвонить Кларе, пока еще не слишком поздно.
Клара Маркхэм была агентом по недвижимости и искала покупателя на Симмонсов лес. Клара знала, что Джолейн хочет купить участок, – Джолейн позвонила ей в тот вечер, когда выиграла в лотерею. Но потом, два дня спустя, Джолейн перезвонила и сообщила, что кое-что случилось, она сможет внести первый платеж только спустя какое-то время. Клара пообещала не принимать никаких предложений, пока снова с ней не поговорит. В конце концов, она была подругой Джолейн.
Кроум заметил телефон-автомат у магазинчика на 125-й улице. Джолейн застала Клару Маркхэм в офисе агентства.
– Что такое стряслось, что ты работаешь допоздна?
– Дела, девочка.
– Как мой дружок Кении?
Кении был Клариным ожиревшим персидским котом. Из-за необычайно пышных усов Клара назвала его в честь кантри-певца Кении Роджерса.
– Намного лучше, – сообщила Клара. – Кризис колтунов позади, можешь сказать доктору Кроуфорду. Но, боюсь, у меня еще кое-какие новости.
Джолейн глубоко вдохнула:
– Черт. Кто они?
– Пенсионный фонд профсоюза откуда-то из Чикаго.
– И они строят торговые центры?
– Девочка, они строят все.
– Сколько предлагают? – уныло спросила Джолейн.
– Ровно три. Двадцать процентов наличными.
– Черт. Ч-черт.
Клара сказала:
– Они хотят ответа в течение недели.
– Я могу дать больше трех миллионов. Просто подожди.
– Джо, я продержусь сколько смогу.
– Я буду еще как признательна.
– И непременно скажи спасибо доктору Кроуфорду за мазь. Скажи ему, Кенни тоже говорит спасибо.
Джолейн Фортунс повесила трубку и села на обочину. Из магазинчика высыпала кучка подростков, чуть не споткнувшись об нее.
