Ознакомительная версия.
Остается лишь недоумевать, то ли мыло парфюмированное, то ли оно предназначено для индивидуумов, интенсивно воняющих специями!
Освежившись, я шмыгнула на кухню и вновь наткнулась на Гри.
– Слушай, – ажитированно воскликнул он, – кто такой белый арап?
Я покопалась в памяти.
– Насколько помню из курса лекций по истории литературы, о белом арапе упоминали в своих произведениях многие писатели прошлых веков, ну, допустим, Тургенев и Островский.
– Ну, быстрей, – поторопил меня Гри.
– Арапами на Руси звали негров, – продолжила я. – Туризм тогда не был развит, кино и телевидения не знали, о заморских странах в основном рассказывали редкие путешественники, купцы или моряки. Иностранными Языками они не владели, объяснялись с местным населением на пальцах, но при этом обладали хорошей памятью и запечатлели в мозгу, что жители Африки иногда называют себя «аль араб». То есть – араб. Ты знаешь, что среди африканцев полно арабов? На этом континенте расположен Египет, Марокко…
– Не читай мне прописных истин, – рявкнул Гри, – дальше.
– Русские купцы начали звать иностранцев – арапы, поменяли букву "б" на "п", уж не знаю, почему такое произошло. Но путешественники, естественно, встречали и негров, и их они тоже ничтоже сумняшеся именовали – арапами!
– С какого ляду они белые? – обозлился Гри.
Я вздохнула, тяжело иметь дело с малокультурным человеком.
– Тому несколько причин. Первая: как ни странно, истинные арабы – светловолосые, голубоглазые, белокожие люди. Другое дело, что в наше время встретить такую личность трудно. Вторая состоит в том, что, как я уже упоминала, в Африке есть и негры и арабы. Первых звали просто арапы, а вторых белые арапы, чтобы не путать, негр-арап, остальные – белые арапы. И третья!
Употребляя по отношению к тому или иному персонажу слова «белый арап», писатель хотел подчеркнуть, что данная личность не такая, как все, иная, выбивающаяся из ряда. «Белый арап» – это эпитет, ну нечто вроде – экстраординарный, особенный. Я понятно объяснила?
– У тебя есть знакомые негры? – вдруг ляпнул Гри. – Особенные по виду? Ну, допустим.., э.., с желтыми глазами?
– Нет, а чем вызван твой вопрос?
Гри начал бегать по кухне.
– Помнишь, как мы познакомились?
– Такое забудешь!
– Ты нашла труп Никиты Дорофеева.
Меня передернуло.
– Да.
Гри потер руки.
– Я имею друзей в милиции… Федор.., в общем, не важно, откуда я знаю информацию, но она точна! Около тела Никиты нашли записку, очевидно, студент скончался не сразу, он сумел кое-как нацарапать на пачке из-под сигарет слова: «Белый арап». И это все! Он явно пытался сообщить имя киллера, но не сумел закончить начатое.
– Так ты и этим делом занимаешься?
– Угу, – буркнул Гри и отвернулся к окну.
– Может, не стоит распыляться? – решила я дать совет шебутному дедуле.
– Ага.., то есть нет! И вообще, не суй нос в чужие дела!
– Сам же спросил про белого арапа!
– Тебе деньги нужны?
– Очень! На ремонт, на жизнь, – воскликнула я.
– Вот и займись проблемой, за которую гонорар огребем, нечего попусту лялякать! Как считаешь, отчего Калягин отказался репетировать Катю Самсонову?
– Вроде девочка такая глупая, что ни за какие взятки не сдаст экзаменов, – напомнила я.
Гри вытащил пачку сигарет, распахнул окно, облокотился о подоконник, выпустил струю дыма и тихо сказал:
– Насколько я понимаю, остальные детки такие же «светочи разума», иначе сами бы сумели выдержать вступительные экзамены.
– Ну ведь Вера говорила, что в некоторые институты просто так не возьмут, завалят, – напомнила я.
– Знаешь, – строго сказал Гри, – если ты плохо выучил, то, безусловно, педагог найдет «дырку», а ежели все вызубрил? Нет, похоже, прочие тоже не Ломоносовы, но почему Калягин отказался именно от Кати? Она что, полная дебилка?
– Не знаю, – протянула я, – а помнишь, ее мать, когда приходила, говорила, что дочка отлично учится, просто умница, а Андрей Львович отчего-то ее бросил.
– Вот и поезжай в школу к девчонке, поговори с педагогами, – приказал Гри, – может, истина лежит где-то посередине. И не отличница, но и не дура, многим родителям их дети гениями кажутся. Научился читать в десять лет – Пушкин, запомнил в пятнадцать таблицу умножения – Ньютон, ну а если на пианино одним пальчиком «Чижик-пыжик» исполнить может, то Шопен. Я-то склонен верить Андрею Львовичу, педагоги, как правило, более критичны к детям, и уж если он решил отказаться от девочки… Но проверить надо.
– Зачем?
– Есть кое-какие мыслишки, – загадочно ответил Гри, – ступай звони ее матери.
* * *
Через пятнадцать минут я узнала, что Катя ходит в самую обычную школу, районную, расположенную в двух шагах от дома.
– Мы с Игорем не хотим, чтобы дочка тратила по часу на дорогу, – объяснила Надежда, – ребенок должен выспаться, а не вскакивать в шесть утра и потом полусонным отправляться на занятия.
Услышав пересказ беседы, Гри хмыкнул:
– Странно, однако, что не в платном заведении их кровиночка. Ладно, поезжай в школу, как раз успеешь до конца рабочего дня.
– Но кто же там со мной разговаривать станет?
Гри тяжело вздохнул.
– Ты в первую очередь думаешь, что предстоящее дело выполнить невозможно. Это в принципе не правильно, следует сказать себе: в данной задаче нет ничего трудного, и, поверь, проблема легко разрешится.
– Как? – уныло поинтересовалась я.
– Как, как, – сердито повторил Гри, потом неожиданно улыбнулся. – Знаешь, дорогая, ты настоящий тухлый кролик. Где задор? Оптимизм? Желание достичь цели, а?
– Но со мной в школе и впрямь откажутся беседовать…
– Ладно, – согласился Гри, – если додумаешься, как разговорить директрису, дам тебе премию.
– Какую? – заинтересовалась я.
Гри убежал в коридор, мгновенно вернулся и показал довольно большую упаковку французских духов.
– Подойдет? Хочешь такие?
– Кто же откажется?
– Отлично, они станут твоими, если через пять минут ты сообразишь, как поступить, дабы директор принял тебя с распростертыми объятиями.
Я уставилась на флакон, похоже, в нем сто миллилитров, не меньше, обожаю парфюмерию, но стесненные обстоятельства не позволяют покупать духи. Впрочем, на Новый год Этти всегда дарит мне какой-нибудь качественный парфюм.
– Ну, – поторопил Гри, – осталось две минуты.
Но мне ничего не лезло в голову, я обвела безнадежным взглядом комнату, наткнулась взором на глянцевый журнал, валявшийся на столе, и вдруг в голове молнией промелькнула идея.
– Знаю! Только сначала надо позвонить в школу.
Наверное, номер есть в справочнике, – закричала я, – можно возьму?
Гри кивнул. Я схватила толстый том, перелистнула страницы и стала терзать телефон.
– Алло, – сказал хорошо поставленный женский голос.
– Это школа?
– Да.
– Можно директора?
– Слушаю.
– Вас беспокоят с Центрального телевидения, – в порыве вдохновения выпалила я, – очень хотелось бы побеседовать лично. Если я приеду через час, найдете для меня время?
– Безусловно, – вежливо ответила женщина, – только каков предмет разговора?
– Хотим снимать в вашей школе первый выпуск новой программы под условным названием «Грамотей», – самозабвенно врала я, – нужно обсудить состав участников из ваших школьников и членов жюри из числа педагогов.
– Конечно, конечно, – в голосе директрисы зазвучала откровенная радость. – Лучше всего, если приедете часа через полтора, как раз все дела закончу.
Я отсоединилась и победно посмотрела на хозяина.
– Ты была неподражаема, – воскликнул Гри и протянул духи. – Бери, заслужила!
Я нежно взяла оранжевый грушевидный флакон, пару раз нажала на распылитель и с наслаждением вдохнула терпкий аромат.
– Видишь, – подвел итог Гри, – вот этого мне от тебя и надо: сообразительность, изворотливость, хитрость, умение достичь цели!
Я хотела было по привычке грустно заявить: «Мне никогда не стать такой», – но с языка неожиданно слетело:
– Слишком много хотите за триста долларов, которые вы мне обещали в качестве зарплаты.
Гри расхохотался.
– Дорогая, ты делаешь успехи! Прорезываются первые зубы! Бери ноги в руки и чапай по нужному адресу.
В школе, где училась Катя Самсонова, только что сделали ремонт, стены блестели свежей краской, а на полу сверкал новый линолеум. И вообще в здании было уютно, оно выглядело мило, как-то по-домашнему. Очевидно, подобный эффект создавали шелковые занавески, красиво обрамлявшие окна, а может, впечатление возникало из-за цветов, расставленных на широких подоконниках. Директриса, довольно молодая дама в элегантном брючном костюме, широко улыбнулась.
– Рада знакомству, меня зовут Анна Андреевна.
– Таня, – бойко представилась я.
– Можно без отчества?
– Да, у нас на телевидении все просто, – ответила я, удивляясь сама себе.
Ознакомительная версия.
