с подобными проявлениями, когда умер ее собственный отец. Она сразу поняла, что Анатолия уже не спасти, и начала спешно подготавливать к продаже квартиру и загородный дом. Она знала, что по завещанию все достанется детям Анатолия. И хотела урвать свой кусочек пирога.
– Откуда же она узнала?
– Ее муж никогда и не скрывал своих планов на сей счет.
– Разве?
– Анатолий изначально поставил Татьяну в известность, что завещает все своим детям.
– А у меня другие сведения, – возразила Фима. – Анатолий поддался на уговоры Татьяны и написал завещание исключительно в ее пользу. Потом его охватили сомнения, он начал следить за супругой, увидел, как она встречается с другим мужчиной, приревновал и из завещания Татьяну в спешном порядке вычеркнул.
Михаил пожал плечами.
– Возможно, так и было. Я не стану спорить. Вам я говорю то, что слышал от Татьяны лично.
– Но так все удачно складывается. Татьяна узнает о том, что муж вычеркнул ее из завещания, и решает его отравить.
– Нет, Татьяна этого не делала, – упрямо возразил Михаил. – Анатолий ее устраивал полностью, в ее планах было жить с ним до глубокой старости. Он был еще крепкий мужчина.
– Но она завела себе любовника.
– Не было у Татьяны любовника.
– А с кем же она встречалась на Фрунзенской?
– Там у меня квартира. Вероятно, муж выследил ее, когда она приезжала ко мне. Но в наших отношениях не было ни капли романтики. Анатолий ревновал напрасно.
– Вы общались с Татьяной, но не с ее мужем?
– По понятным причинам Татьяна нас друг с другом не знакомила.
– Это дела не меняет. Почему вы твердо уверены, что Татьяна не травила мужа?
– Говорю же, она явилась ко мне, на ней лица не было. Бледная, подавленная, сказала, что до них все-таки добрались и теперь ей нужно срочно исчезнуть, потому что иначе она разделит судьбу супруга.
– То есть она кого-то подозревала в его смерти?
– И даже больше того. Она сказала, что знает, кто отравил Анатолия. Она сказала так: «Сначала он убил папу, потом отравил Бориску, теперь добрался и до меня. Анатолий умирает по моей вине. На его месте должна была быть я!»
– То есть яд предназначался для Татьяны? Анатолий стал случайной жертвой?
– Именно так она думала.
– А кто? Кто убийца?
– Не знаю. Единственное, что я понял, – это каким-то образом связано с прошлым самой Татьяны. Потому что она говорила про отца, потом про брата… Бориска – это ее родной брат. Вы знали, что у Татьяны был брат?
– Да, отец Юли.
– Он самый. Мы как-то ездили на кладбище, Борис скончался в начале нулевых.
– А отец еще раньше.
– На двадцать лет.
– Если убийца планомерно устраняет членов семьи Татьяны, то он берет большие промежутки между своими акциями. И вы совсем ничего о нем не знаете?
– Могу только догадываться. Видимо, это кто-то из числа членов семьи или близких друзей. Потому что Татьяна говорила о нем так… словно знала его всю жизнь. И она еще сказала: «Никуда мне не деться от этого кошмара. Видно, он будет преследовать нашу семью, пока не изведет нас всех под корень».
– А тот обрывок царской ассигнации? Он у вас откуда?
– Вы ее нашли? – удивился Михаил. – Нашли саму ассигнацию?
– Да. А что с обрывком?
– Татьяна дала его мне в свое время. Сказала: когда меня не станет, сложите все обрывки, и вы сможете разбогатеть. Вы их сложили?
Но Фима не стала отвечать, вместо этого она спросила сама:
– Вы через адвоката просили сказать, что этот обрывок как-то связан с личностью убийцы Татьяны. Как? Каким образом?
– Я так подумал, потому что Татьяна недавно говорила мне, что кто-то охотится за деньгами, которые ей удалось скопить за время нашей с ней совместной… деятельности. Я подумал, что дело в деньгах, которые у нее были и за которыми охотился этот злодей. Татьяна держала свои накопления в одном ей известном месте, а кодом к нему должен был стать номер на ее ассигнации. Ей этот код, само собой, был известен полностью, а нам – ее помощникам, только частично. Но если нам сложить все обрывки, то код найдется.
– Там не хватает еще двух фрагментов. У вас один, где еще два?
Михаил задумался.
– У нее, кроме мужа и племянницы, никого больше не было.
Юля подняла на него глаза:
– Намекаете, что второй обрывок должен быть у меня?
– Нет?
– Тетя мне ничего такого не давала. И потом… где тут логика? Вы ей никакой не родственник! Вам может быть интересно искать код, чтобы завладеть ее деньгами, а я наследница, я и так получу наследство после тети.
И тут вмешалась Вендетта.
– Не спорьте, друзья мои! – произнесла она. – Еще один обрывок Татьяна дала мне.
– И где он?
– Не знаю. Сказать честно, я про него вообще забыла. Думала, что это какая-то шутка или вроде того. Всю эту ночь я потратила на то, чтобы попытаться вспомнить, куда я его сунула. Переворошила все в квартире, но безрезультатно.
– Ты его потеряла! – ахнул Михаил. – Или у тебя его украли!
– Не потеряла и не украли, я его очень хорошо спрятала. Помню, что хорошо, а вот куда именно, не помню.
– Но как же ты не помнишь, куда именно спрятала!
– Ну и что? Такое бывает. Когда-нибудь вспомню. Но это точно не у меня дома, так что можно не волноваться. Кто бы ни вломился ко мне в квартиру, этого обрывка он там точно не нашел.
Фима вмешалась:
– Допустим, один обрывок был у Михаила, второй достался Вендетте, но это только два фрагмента. А где третий? У кого он может быть? С вами работал кто-нибудь еще?
Михаил с Вендеттой растерянно переглянулись.
– Нет.
– Тогда где третий фрагмент? У кого он остался?
– Да какая, в сущности, разница, – вздохнул Михаил и провел рукой по лбу. – Даже если мы найдем обрывок, принадлежащий Вендетте, даже если мы отыщем этого таинственного третьего обладателя, то что толку? Сложим мы эту ассигнацию, и что? Куда с ней идти? Где мы должны разбогатеть? Возможно, это вообще все было шуткой, розыгрышем.
– Татьяна была большая любительница всяких таких штук, могла и пошутить.
– Вы правы, – согласилась Фима. – Номер у нас есть и так, вот он записан на банкноте. Третий обрывок нас интересует не сам по себе, а исключительно в сочетании с личностью своего владельца, который может оказаться убийцей Татьяны. Но как его найти, мы не знаем. Давайте разбираться с реальными вещами. Вот вы сказали, что Татьяна прибежала к вам, будучи уверенной, что
