Ознакомительная версия.
Ольга изумленно следила за моими манипуляциями. Наверное, ей показалось, что у старшей сестры крышу сорвало. А я осторожно коснулась пальцем белого порошка и попробовала его на вкус.
— Ольга! Собирайся живо! — рявкнула на сестру, быстро приводя пудру в первоначальное состояние. — Я тебя здесь не оставлю. Жду у машины.
— Да в чем дело? — верещала Оля. — Никуда я не пойду!
— Еще как пойдешь, — приглушая голос, заверила я ее. Знаешь, что в этой коробочке? Наркотик. В курсе, что это такое?
— Но это же Ленин стол. Откуда у нее наркотики? — ойкнула сестра. Смысл моих слов наконец-то дошел до нее, и Ольга ринулась переодеваться. Вдруг она замерла, стоя на одной ноге, и я не смогла сдержать смеха. Встрепанная от манипуляций с одеждой прическа, платье, повисшее на одной ноге, и джинсы на другой — в таком виде думать удобнее, что ли?
— Оля, что с тобой?
— Думаю… — глубокомысленно заявила сестра. Я это и без нее поняла.
— О чем же?
— Как уйти, чтобы не потерять контакт с Леной…
— Короче, позови ее со сцены тихонечко, песня кажется кончается. И скажи, что тебе плохо, но обязательно явишься завтра. На всякий случай.
— А ты?
— Здесь постою, — скрываясь за распахнутой дверцей шкафа, сказала я. — Чтобы ты не передумала.
Ольга покорно подошла к занавесу, отделявшему нас от сцены и громыхавшей музыки. Через минуту в гримерке появилась Лена, взъерошенная и немного запыхавшаяся.
— Что случилось? — удивилась она, разглядывая мою сестренку. — Ты так здорово танцевала, Вано обязательно тебя возьмет на постоянную работу. Но мы работаем до трех ночи, если ты не знала.
— Леночка, мне так плохо! — вздохнула Ольга, демонстративно прижимая руки ко лбу. — У меня, кажется, давление поднялось — это редко бывает.
— Так я сейчас тебе таблетку дам, и все в норме будет, — с завидной уверенностью сказала Лена, подходя к своему столику и энергично роясь в сумочке. — Не переживай, это, наверное, от нервов.
Ольга замолчала. Неужели согласится? Что она, совсем идиотка или как? Но нет, смущенно смотрит на Лену и говорит:
— Ты знаешь, мне таблетки совершенно не помогают. Надо просто отлежаться, и завтра все нормально будет. Я себя знаю — если сейчас не лягу, обязательно свалюсь недели на две.
Лена покорно кивнула, улыбнулась даже сочувственно и сказала:
— Ну тогда конечно иди, я предупрежу Вано. Он не будет особо возмущаться. Только завтра обязательно приходи к десяти — немного порепетируем, а потом — выступать. Тебя проводить? Может быть, отвезти? — странное великодушие, на мой взгляд.
— Нет, все нормально. Я машину поймаю и доеду, — заверила сестренка Лену. Та улыбнулась, потрепала Ольгу по щеке и заметила:
— Ну тогда я пойду, счастливо. Выздоравливай.
— Пока, — улыбнулась Ольга, застегивая шубку.
Она вышла первой, я в некотором отдалении. Мало ли, вдруг придется еще раз пообщаться с Леной. Нельзя давать ей поводы для подозрений.
— Итак, — едва мы вышли из клуба и сели в мою машину, приступила я к допросу. — И что же ты узнала здесь? И вообще, как тебя взяли на работу?
— Да просто пришла, и меня взяли, — улыбнулась Оленька. — Но я не узнала ничего особенного.
— Рассказывай, что именно. Подробно, слышишь? Ни слова не упускай.
— Поль, но ты-то как вычислила, где я?
— Что я, тебя не знаю, что ли, — отмахнулась я, не предаваясь пространным рассуждениям.
— Полин, я побывала у Олега Русанова, помнишь, ты говорила, что его тоже можно заподозрить. Так вот, он в краже моих детей не виноват. Это совершенно точно. И вообще, он женится. А в клубе… Лена не отрицает, что знала Костика. Ничего подозрительного я не заметила. Вот только она сказала, что о смерти Кости знает весь клуб.
На какую-то мысль это меня наводило. Вот только на какую? Вот в чем вопрос.
— Ольга, а почему ты решила, что Русанов не мог совершить это похищение? Ты в этом совершенно уверена?
Оленька посмотрела на меня немного обиженно и сказала:
— Поля, я же психолог. Я помню проблему Олега. И он решил жениться и обзавестись собственным чадом, значит, практически избавился от собственного комплекса. К тому же он так мне сочувствовал, даже предлагал свою помощь! Нет, Олег решительно не мог похитить моих детей.
Я мучилась все время по дороге к Ольгиному дому, потом высадила ее, проводила и поехала домой, ломая голову над какой-то странностью. Вот только что именно казалось мне странным?
Вернувшись домой, я села за стол и закурила — черт возьми, ночные бдения входят у меня в норму. Так, пожалуй, моя физическая подготовка значительно ухудшится. Нельзя же так над собой издеваться. Но дело не в этом. Что-то в последних словах Ольги мне решительно не нравилось. Что-то было такое необычное.
Так, она сказала, что Лена знала о смерти Костика. Ну правильно, как она могла не знать, если встречалась с ним? С другой стороны, от кого она могла узнать эту горькую весть? От матери? Которая о Лене понятия не имеет? Или… Ну конечно! Лена не испытывает особенной горечи в связи со смертью Костика. Это как раз в порядке вещей — люди вообще создания черствые. Но… Лена сказала, что все в клубе знают о смерти Костика. Я же была там днем — никто и понятия об этом не имеет. И Виктор… Он же охранник, сотрудник клуба. К тому же, мой сосед. По логике вещей, он обязан знать о смерти Константина Хорькова. Но понятия не имеет об этом. Откуда ему знать, кого там пришили в моей квартире? Значит, о том, что Костя Хорьков умер, известно нам с Ольгой, его матери, милиции и… Лене. Лена… Что же за этим кроется?
И еще по поводу Олега Русанова, бывшего клиента Ольги. Надо было расспросить ее подробнее — но не поднимать же сестрицу с постели? Если она спит, конечно. Она сказала, Олег не мог похитить детей. Может быть, и не он. Скорее всего, не он, раз Ольга говорит, что он хотел усыновить детей. Он бы не стал требовать выкуп, тем более непонятную вещь, которую мы так и не нашли. Что там может быть за вещь, черт ее знает. Я полагаю, завтра все станет значительно более ясным. И это уже хорошо, просто превосходно, я бы сказала.
Наркотики в пудренице Лены… Тоже вопрос без ответа. Значит ли это, что девочка принадлежит к плеяде наркоманов? На нее не похоже. Все же нарков можно узнать по внешнему виду. Правда, если у нее начальная стадия, привыкание… Или девочка занимается распространением наркоты? Дочь такого отца? Впрочем, она вполне могла пойти по стопам папочки, разве нет? Подрабатывает таким образом? Да кто ее знает. Но это было бы неплохо выяснить.
Меня все больше беспокоила неизвестная до сих пор Таиса, неуловимая девица. Где ее искать? Где она работает, учится? Кто такая? И имеет ли отношение ко всей этой истории? Вероятнее всего, имеет — не просто же так Костя названивал ей в день смерти, правильно? Хотя кто его знает. Хороший мальчик, называется.
Кстати, как же я раньше не подумала? Почему я решила, что Костенька — хороший мальчик, пострадавший от рук плохих дяденек? Что я вообще о нем знаю? Что мальчика, по всей вероятности, втянули в плохую игру? Простите, кто мне сказал, что его втянули? Он сам занимался распространением наркотиков, причем в достаточно нежном возрасте, еще в школе. Стареете, Полина Андреевна. К стереотипам прибегаете. Почему-то с первой минуты знакомства Костик ассоциировался у меня с Ольгой — она очаровательное и милое создание, совершенно неприспособленное к жизни. Но с чего я вообще взяла, что подобное определение подходит Косте Хорькову? Откуда я знаю, что он хороший, белый и пушистый?
Мальчик распространял наркотики — раз. Он перешел дорогу нехорошим людям — два. Он встречался с Леной, которая как-то связана с наркотой — три. Помимо этого, Костик умудрился что-то у кого-то стырить, откуда и пошли наши с Ольгой неприятности.
Стоп, а что, если даже наша с ним встреча была неслучайна? Я же в тот вечер была в «Эйфории», и там Костик мог меня увидеть, разве не так?
Почему же он с такой надеждой смотрел на меня, сидя на диване и попивая чай? К тому же мальчик ужасно удивился, узнав, что я не намерена выслушивать его исповедь. Вот дура, что еще можно сказать.
Вопрос: почему именно я вызвала у Кости такую бездну доверия, совершенно неоправданного? Максимум, что я для него сделала, предоставила телефон и возможность согреться.
А что, если… Если это каким-то образом связано с моим непредвиденным попутчиком, как его… С Вадимом, водителем красивой машины. Если Костик знал этого человека, но что-то помешало им поговорить. Тогда сам Хорьков мог решить, что мы знакомы, значит, информацию можно передать через меня.
Поняв, что от логики перехожу к пустым рассуждениям, совершенно бесполезным притом, я не придумала ничего лучше, чем отправиться спать.
Полина доставила меня домой и укатила к себе. Я обдумывала информацию, которую успела узнать за свои визиты. Но ночью думать как-то не хотелось, и если честно, я очень устала, голова разболелась от напряжения, а ноги от непривычной физической нагрузки. И я легла спать. Странно, насколько моя жизнь наполнилась событиями в последние пару дней.
Ознакомительная версия.
