Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира

Огромный валун удалось вывернуть только к вечеру. Другой, казавшийся еще большим, сидел на самом деле не так глубоко, и с ним возни было меньше. Путь к разгадке, казалось, был расчищен. Под камнями было мокро — обнаружилось много воды. Она просачивалась со всех сторон и очень осложняла земляные работы. Расстроенная и взопревшая Тереска лихорадочно выгребала лопатой жидкую грязь.

— Похоже, нам удалось выкопать колодец, — ядовито заметила Шпулька. — Хоть какая-то польза. Не придется теперь таскаться за водой за тридевять земель. Рой глубже, вода из глубоких колодцев, говорят, лучше.

— Издеваешься! — рассердилась Тереска, вылезла из ямы и вбила лопату в землю. — Ничего тут нет. Какой дурак будет в воду зарывать? Во всяком случае одно мы знаем точно — он не прячет понемногу под каждой кучей. Если было бы под каждой, было бы и под этой. Все! Кончай работу!

Шпулька посмотрела на дело своих рук, и ей стало не по себе. Все им советовали не вмешиваться, а они? Вмешались дальше некуда — разворотили подозрительную груду и теперь здесь остаются ночевать! А вдруг сумасшедший где-то рядом? Кто гуляш прикрыл?

— Давай-ка поскорее убираемся отсюда, — заявила она. — Появится аристократ, увидит, разъярится и пристукнет, кто под руку попадется. То есть нас. Ночи сейчас лунные. Какая тебе разница, когда спать? Я бы прямо сразу и отправилась.

Тереске мысль продолжить путешествие при свете луны очень понравилась. Все равно надо было возвращаться в Миколайки, так почему не сейчас?

— Отличная идея, — подхватила она. — Заодно попробуем поймать угря. Второй удочкой я пока так и не пользовалась. Там крючок большой, насадим дождевого червя и поплывем медленно у самых тростников. Вдруг что и попадется?

Ночь была прекрасная, теплая и светлая. Вода отливала серебром, а всякие шорохи, всплески и крики ночных птиц уже не пугали. Девчонки привыкли к озерам.

Они медленно двигались на север вдоль стены камыша, время от времени откладывая весла и наслаждаясь очарованием лунной ночи. Шпулька чувствовала огромное облегчение. Сама мысль, что они все больше отдаляются от проклятого места, где подстерегало столько опасностей, наполняла ее спокойствием и умиротворенностью.

Удочка, спокойно лежавшая в ногах Терески, вдруг прыгнула назад. Та успела в последний момент ухватить ее за конец и почувствовала резкий рывок. Уцепившаяся за удилище и развернувшаяся почти на сто восемьдесят градусов девчушка не сразу сообразила, что произошло. А сообразив, тут же скомандовала:

— Быстро отплывай от этих зарослей! На чистую воду! Скорее!

Шпулька, разумеется, сразу перепугалась, но послушно начала выгребать на середину озера, успев подхватить при этом выпавшее Терескино весло и уложить его вдоль борта.

— Господи! Что случилось?

— Что-то поймалось. Может, и уторь. Погреби еще немного, не останавливайся, а то запутается в этих камышах!

Возбуждение явно прибавило Шпульке сил, и байдарка с лихорадочно метавшейся на корме Тереской медленно отошла от берега. На конце удочки что-то дергалось, тянуло то в одну, то в другую сторону, явно пытаясь вырвать ее из рук и удрать.

— Осторожно! — прошептала вспотевшая от эмоций Тереска. — Сейчас попробую подсечь!

Шпулька обернулась к подруге и замерла, стараясь даже не дышать. Та, улучив подходящий момент, дернула удочку. Над поверхностью воды на секунду мелькнул конец лески, на котором извивалось нечто огромное, черное и длинное, похожее на змею. На мгновение оно обвилось вокруг кормы и тут же скользнуло назад в воду. У бедной Шпульки крик застыл в горле, Тереска же страшно воодушевилась.

— Есть! Угорь — с лошадь! Черт с ней, с удочкой, за леску вытащу, — лихорадочно бормотала она. — Приготовь сумку или что там? Пакет, рюкзак, наволочку, все равно!

Сидя боком в байдарке и опасно наклонившись, она потихоньку выбирала леску. Удочка шлепнулась в воду по другую сторону лодки. Шпулька металась в панике, вытягивая из рюкзака какие-то предметы, тут же валившиеся у нее из рук. Тереска, намотав леску на руку, подтянула ее конец, а другой рукой, опущенной за борт, нащупала что-то черное, бешено извивающееся, ухватила покрепче и, напрягая все силы, потащила из воды.

Жуткий крик Шпульки разорвал ночь и эхом отразился от стены леса. Что-то скользкое и холодное шлепнуло ее по спине. Тереска тоже вскрикнула, судорожно сжимая левой рукой обмотанную вокруг пальцев леску, а вьющуюся черную гадину — правой. Шпулька сжалась в комочек на носу, пытаясь отодвинуться от этого яростного клубка змей, прижимая к груди наполовину опорожненный рюкзак и издавая при каждом прикосновении скользких колец отчаянный визг.

Еще немного — и она сама прыгнет за борт. Тереска, полуослепшая от брызг и запыхавшаяся, самоотверженно сражалась с чудовищем.

— Да давай же сумку! Скорее, черт! А то удерет! Ну дай же что-нибудь!

Совсем уже ничего не соображающая Шпулька подсунула ей открытый рюкзак. Спустя несколько ужасных минут, когда, казалось, угорь множится, проникает через брезент и никогда не позволит запихнуть себя внутрь, Тереске удалось затянуть шнур рюкзака, в последний момент выдернув руку. Изнутри теперь торчала только леска, другим концом привязанная к удилищу, мирно покачивающемуся на волнах в некотором отдалении от байдарки.

— Ну, и что теперь? — спросила Шпулька, постукивая зубами от волнения. Рюкзак дергался и подпрыгивал на дне лодки.

— Не знаю, — ответила Тереска, немного ослабев от таких бурных переживаний. — Вылови-ка пока удилище. Это же надо, какого классного угря поймали, даже не верится!

— Я и подумать не могла, что это так сложно, — призналась Шпулька. — Просто чудо, что не перевернулись со всем нашим добром!

— Еще бы немного... А попасться он должен был. Я это чувствовала, когда ему червя выбирала. Самого большого и жирного. Я бы и сама на такого клюнула.

Шпульку передернуло от отвращения.

— Что твой угорь, что червяк — одинаковая дрянь! А какой он верткий!

— И скользкий. Недаром говорят: «Скользкий как угорь». Совершенно невозможно его ухватить!

— А как же ты удержала?

— Заранее была готова. Еще отец меня научил, что скользкий, и что хватать надо у самой головы.

Обе немного посидели, тяжело дыша и стараясь прийти в себя.

— Похоже, наши туалетные принадлежности пропали, — меланхолически заметила Шпулька, придерживая дергающийся рюкзак. — Они внутри остались и, судя по тому, что вытворяет этот чертяка, можно с ними проститься. А также с мылом, чистящим порошком и сахаром. Я и половины вынуть не успела.

— А то, что вынула, где?

— Где-то на дне. На хлебе я сижу, подержи рюкзак, спрячу, чтобы не намок...

— Тсс!.. — вдруг прошипела Тереска.

Откуда-то издалека, в абсолютной тишине долетело характерное постукивание весел о борт лодки. Кто-то приближался. Его еще не было видно, и находился он далеко, двигаясь тихо и стараясь не шуметь. Тереска осторожно взялась за свое весло.

— Сиди, как сидишь, и держи эту зверюгу. Сматываемся отсюда, надо где-то спрятаться.

— Почему? — прошептала Шпулька, хотя, услышав звук, она подумала о том же самом.

— А если это рыбнадзор? Услышал нас, а тебя, признаться, в Венгожеве слышно было. Точно не знаю, но вдруг мы чего сбраконьерствовали? Может, ночью нельзя этих угрей ловить, или с лодки запрещается. Я его ни за что не отдам. Переждем в камышах.

Чужое весло стукнуло еще раз, уже ближе. Тере-ска, гребя бесшумно, подплыла к узкой полосе камыша. Тихонько загнала байдарку в самую гущу, поближе к берегу, в тень нависавших над водой деревьев, и притаилась.

— У меня совсем руки одеревенели, судорогой сводит, — прошипела Шпулька. — На, теперь ты его подержи...

Таинственная лодка проплыла мимо и направилась на юг. В ней сидели двое. Как только они немного отдалились, Тереска передала рюкзак Шпульке и двинулась в противоположном направлении. Гребли девчонки по очереди, так и не решив, что тяжелее: махать веслом или держать угря.

— Судя по местности, Миколайки уже недалеко, — заметила Тереска на рассвете. — Мы здесь были, я эту деревню узнала. Можем пристать вон там, у леса. Поспим на матрацах. Будут думать, что мы загораем. Загорать нигде не запрещается.

Рассвело.

— А что с этим извергом делать? — спросила Шпулька, высаживаясь на прекрасную полянку у леса. — Он еще жив, может удрать.

— Убить и разделать. И чем скорее, тем лучше. Шпулька машинально попятилась.

— Как ты себе это представляешь? Я к нему и пальцем не притронусь! Даже не думай! То есть мертвого могу взять, а убивать — не умею.

Тереска была явно озадачена. Она тоже не знала, как убивают угрей. Проблема возникла совершенно неожиданно, но решить ее нужно было безотлагательно.

— Сам он не сдохнет, — огорченно заметила она. — Эти твари жутко живучие.

— Даже если держать его в рюкзаке весь день без воды?