Герасим начал спускаться в канаву.
— Не приближайся! — застонала она.
— Да что с вами? Что я вам сделал такого? Я полицию уже вызвал.
— Полицию? — удивилась Лукреция.
— Ну, конечно! А кого же еще? Тут же покушение на убийство, сразу видно! — воскликнул Герасим.
— Так вы не будете меня закапывать? — спросила она.
— Закапывать? Да вы с ума сошли, что ли? Кто эти люди, которые чуть не убили вас? — спросил Герасим, снимая с себя пуховик и натягивая его на окоченевшую Лукрецию.
— Я не знаю.
— Как не знаете? Впрочем, сейчас это неважно. До машины сможете дойти? Там согреетесь.
Долго греться в машине у Герасима Лукреции не пришлось. Почти сразу приехали и полиция, и «скорая». Следователи пошли на место, где обнаружили Лукрецию, а ее саму повезли в больницу. Герасим поехал за ней. Ему было просто необходимо убедиться, что с его незадачливой попутчицей все в порядке.
Лукрецию поместили в одноместную палату. Она лежала с грелкой в ногах, под двумя одеялами. Никаких серьезных нарушений у нее не выявили. Только очередная шишка на голове и легкие ссадины. Плюс, конечно, нервное напряжение и переохлаждение.
Для беседы с ней и с Герасимом приехал старший следователь прокуратуры Виталий Геннадьевич Маслов. Лукреции пришлось рассказать ему все с самого сначала.
— И вы решили, что я бандит? — спросил Герасим, совершенно ошарашенный таким поворотом событий.
— Что, очень похож? — спросил Виталий Геннадьевич, подозрительно косясь на мужчину.
— По описанию Алены — да, а так он оказался совсем другим человеком, — вздохнула Лукреция.
— Проверим, — загадочно сказал следователь.
— Да вы с ума сошли?! Что проверять-то? — возмутился Герасим. — Я сам раньше работал в полиции! Потом ушел по состоянию здоровья! Я увидел, что женщина чем-то расстроена, вот и решил подвезти. По дороге колесо спустило, пошел проверять, а потом вижу только, как Лукреция сломя голову несется в сторону леса. Я ей кричал вслед, да куда там! Я был очень удивлен, хотя заметил еще в машине, что с Лукрецией что-то не так. Но я не думал, что она меня боится, мало ли, может, на работе какие неприятности или что-то личное. Я даже пробовал ее догнать, но скоро бросил эту затею. А когда сел в машину, заметил, что телефон свой она выронила. Решил подождать в надежде, что она вернется, но Лукреция не вернулась. Потихоньку поехал и только свернул за поворот, смотрю — стоит на дороге, одинокая и замерзающая. А тут меня на большой скорости обгоняет машина и вдруг останавливается перед Лукрецией. Я подумал еще, что какой-нибудь сердобольный водитель решил ее подвезти. И уже хотел спокойно поворачивать и ехать в Москву.
— И что? — заинтересовался следователь.
— И увидел, как ее, словно тряпичную куклу, запихивают в багажник. Я просто остолбенел. Так людей не подвозят.
— А вы? — продолжал беседу следователь.
— Запомнил номера… Что еще я мог? А потом сразу же вызвал полицию и попытался за ними проследить. И мне это удалось.
— Вы спасли меня, я бы уже замерзла, — отметила Лукреция.
— Ерунда! Любой на моем месте поступил бы так же. Теперь понятно, что вы так нервничали. За вами охотились!
— Да я их знать не знаю! Они просто схватили меня и ограбили!
— И лиц вы не разглядели? — спросил Виталий Геннадьевич.
— Нет! Они меня сразу же «вырубили».
— И не говорили ничего?
— Ничего существенного. Обрывки фраз какие-то. Я плохо помню, я не в себе была. Вообще не понимала, что со мной происходит, жива ли, мертва ли…
— Мы проверили камеры на выезде из аэропорта и несколько камер по дороге. Так вот, эта машина следовала за вами из аэропорта. И сейчас отрабатывается только одна версия — грабеж.
— Да, — посмотрела на свой голый палец Лукреция. — Они украли у меня все. И чужое кольцо тоже. Оно стоит баснословных денег. Как мне теперь отчитываться перед хозяйкой? Дайте какую-нибудь справку! — попросила Лукреция.
— Какую еще справку? — не понял следователь.
— О том, что не я украла кольцо, а у меня его украли. О том, что я не виновата.
— Не думаю, что это вас спасет. Хозяйка кольца вполне может предъявить вам претензии, потому что именно вам было доверено кольцо, вам за него и отвечать, — сказал Виталий Геннадьевич.
— Это вы с себя ответственность снимаете? — возмутилась Лукреция. — Чтобы не ловить этих дерзких преступников и не возвращать хозяйке кольцо?
— Мы работаем над этим, — сухо ответил следователь.
— Мне надо позвонить маме и Алене, — надулась Лукреция.
Ей принесли телефон, и вскоре в палату влетела Алена и, рыдая, бросилась к Лукреции на грудь.
— Вы живы! Как же хорошо! Где вы были?! Мы не нашли вас в аэропорту! Мы не знали, что делать! Больше никогда никого не попрошу идти на такое безумство! Как потом с этим жить?!
— Первые умные слова за последнее время, — вошел в палату Родионов.
— Кристиан? А ты что тут делаешь? — удивилась Лукреция, натягивая одеяло до самого подбородка.
Алена повернула к нему заплаканное лицо.
— Ой, познакомься, папа, это Лукреция! Лукреция, а это мой отец!
Лукрецию словно мешком пыльным огрели.
— Не может быть.
— Я тоже удивился, — ответил Кристиан, с тревогой всматриваясь в ее лицо. — Мир тесен. Ты мою дочь спасла, а потом и меня. Только почему наш ангел-хранитель сам все время набивает шишки?
— Ой, я не знаю. Я уже так от всего этого устала, — вздохнула Лукреция. — Но я очень рада, что вы наконец-таки воссоединились. Мне ваша семейка уже поперек горла!
— Мы ни при чем! Извините нас! Отец бывает резок! — оправдывалась Алена.
— Я завалил тебя цветами, рассчитывая на ужин, но у тебя, оказывается, были другие планы, — усмехнулся Кристиан.
Герасим в это время тихонечко встал и медленно двинулся вдоль стенки.
— Стоять! — остановил его следователь.
— Чего? — икнул мужчина.
— Оставьте свои данные, — строго сказал Виталий Геннадьевич.
— Пожалуйста. А зачем? — напрягся мужчина.
— На всякий случай, — ответил следователь, не поднимая глаз от электронной записной книжки.
— Вот и помогай после этого людям, — нахмурился Герасим.
— Он спас меня! — заступилась за него Лукреция.
— Разберемся, — коротко ответил следователь.
Родионов подошел к Герасиму и пожал ему руку.
— Спасибо, что не бросили ее одну.
— Да что вы! Я бы никогда так не сделал! Берегите ее, — нервно передернул он плечами.
— Постараюсь.
— Я сейчас заплачу, — усмехнулся следователь. — Вы, папаша, лучше бы за дочкой следили!
— Меня Кристиан Алексеевич зовут, — сурово ответил Родионов.
— А я гражданка другой страны! — заявила Алена. — И каждый человек имеет право на ошибку.
— Эта ошибка могла стоить жизни другому человеку!
— А я взрослая уже! Сама за себя отвечаю! — подала голос Лукреция. — Отстаньте от девочки, у меня нет ни к кому претензий.
— Да вы просто семейка этих… как их? Адамс. Вот вы кто! — заявил следователь.
— Мы вообще не семейка! — возразила Лукреция. — Мы случайные друг другу люди.
Следователь махнул рукой и ушел, всем пригрозив, чтобы никто не выпадал из его поля зрения.
Лукреция ощупала свою голову, словно проверяя, сколько ударов она еще может выдержать. А потом обратилась к Алене:
— Понимаешь… тут такое дело… В общем, я потеряла твое кольцо, то есть у меня его украли, — выдохнула она.
— О чем вы говорите?! Главное, что вы живы! — сразу же успокоила ее Алена.
А дальше выяснилось, что Лукреция просто-напросто перепутала аэропорты. Алена с другом ждали ее в Домодедове, а она поехала в Шереметьево.
— Чего мне это Шереметьево в голову засело? — задумалась Лукреция. — Точно мне уже всю память отбили.
— Мы говорили про Шереметьево, но потом решили, что в Домодедово, что он, возможно, меняет места преступления, чтобы не «засветиться», — ответила Алена.
— Хорошо, что все закончилось, — только и мог сказать Кристиан. — Только одного я понять не могу. Что, во всех аэропортах Москвы какие-то бандиты орудуют? Тебя ограбили, — посмотрел он на дочь. — Тебя ограбили, — посмотрел на Лукрецию. — Да еще таким зверским способом, бросив умирать.
— Пусть теперь этим занимаются правоохранительные органы, — твердо заявила Лукреция.
— Да уж! Я полностью согласна! — закивала Алена, еще не отошедшая от шока, что по ее глупости Лукреция могла погибнуть.
— Что я могу для тебя сделать? — спросил Кристиан, с нежностью глядя на пострадавшую Лукрецию.
— Отправить ансамбль «Рябинушка» за границу, — начала Лукреция и, увидев, как вытянулось его лицо, не выдержала и рассмеялась: — Да шучу я.
— Ты знаешь, я отправлю этот ансамбль так далеко, что назад он еще не скоро вернется, чтобы у тебя за них больше душа не болела, — ответил Родионов совершенно серьезно. И повернулся к дочери: — Ты знаешь, что Лукреция у нас прекрасно танцует, — прищурил глаза Кристиан.
