Ознакомительная версия.
– Олег, это снова я, – услышал он уже успевший надоесть за этот день голос, – приезжай скорее, есть важная информация.
Малышев по привычке скептически нахмурился, но сразу понял, что таким тоном Костиков вряд ли стал бы кого-то разыгрывать. Поэтому Олег тут же сорвался с места и поехал по знакомому адресу. Уже по дороге он внезапно вспомнил, что Ирина, предел его мечтаний, тоже может быть дома, но времени на то, чтобы заехать к себе и переодеться, уже не было.
Малышев сразу загорелся желанием приобрести роскошный букет цветов, но сразу прикинул, как может прореагировать на этот презент гражданский муж, являющийся одновременно очень нужным при расследовании дела погибшего Каверина человеком. Поэтому Олег Павлович ограничился только тем, что купил в ближайшем ларьке печенье к чаю и приличные сигареты для себя, чтобы не выглядеть в глазах любимой женщины полным лохом.
Дверь открыла неизменная Евдокия Тимофеевна:
– Проходи в офис, – скомандовала она, принимая из рук майора печенье. – Чего деньги тратил – не пойму, – ворчала она по пути на кухню. – Наверно, в моих способностях сумлевается. Как будто я пирожков напечь не могу!
Хотя баба Дуся своей любовью Малышева и не жаловала, но все-таки это не мешало ей кормить и поить всех, кто приходил в ее дом. Поэтому принесенное из магазина печенье она расценила как личное оскорбление.
Озираясь по сторонам, Олег Павлович вошел в кабинет. Он едва не обнаружил свое разочарование, когда и там не увидел Ирины. „Вот болван! – ругал он себя. – Она же сегодня на работе, а я-то размечтался!“
– Проходи, присаживаяся, – сразу предложил Костиков, заметно нервничая.
Зато пришла очередь Малышева держать себя с поразительным спокойствием:
– Что у тебя стряслось? Только что вроде бы виделись… Неужели соскучился? – спросил он с умилением.
– Оставь свои шуточки для другого раза, – резко осадил его Игорь Анатольевич. – Между прочим, пока ты у себя в милиции кроссворды разгадываешь и штаны протираешь, я не в игрушки играю, а делом занимаюсь!
Неизвестно, чем закончилась бы эта тирада, если в это время на пороге не появилась баба Дуся. Она скромно заняла краешек дивана, потому что в любимом кресле уже сидел хоть и не слишком приятный, но все-таки гость. Игорь сразу же сделал вид, что успокоился, и закурил.
– Давайте по порядку, – начал он совершенно другим тоном, – так как большую часть работы сделала Евдокия Тимофеевна, предоставляю ей право самой обо всем рассказать.
Старушка, почувствовав свою значимость, сразу выпрямилась и изобразила самое серьезное выражение лица, на которое только была способна. Малышев повернулся к ней и приготовился слушать.
– Ну, значит, как только мне Марина про свою работу рассказала, так я сразу заподозрила, что там какие-то темные дела творятся. Конечно, кое-какие имена я и не упомнила, а вот у некоторых фамилии очень интересные были.
– Лошадиные? – не удержался Малышев, намекая на небезызвестный чеховский рассказ.
– Сам ты лошадиный, – отмахнулась от него Евдокия Тимофеевна, – а у них нормальные. помню только какой-то Асин, Вышников и Упалов. Я как услыхала, так сразу подумала: „Аська полезла на вышину и упала“.
Костиков, когда этот рассказ Бабуси в первый раз слушал, чуть не расхохотался. Но сейчас ее логика не казалась ему уже чушью, потому что большинство преступлений, как он знал, было раскрыто именно благодаря смысловым ассоциациям. Теперь он только слегка улыбнулся, да и то только потому, что представил данное действие незнакомой Аси во всех подробностях.
Заметив по лицу внука, что на этот раз реакцию у него вполне адекватная, старушка продолжила:
– Сразу я ентими людями заинтересовалась и начала про них везде расспрашивать. И вот однажды, – баба Дуся понизила голос так, что он начал звучать несколько зловеще, – проговорился один человек, что померли они. Тут я прямо за сердце схватилась: думаю, не может такого быть, чтоб они все разом по естественным причинам загнулись.
И все, между прочим, договор заключили с нашим банком на подобии Маринкиного: что ежели они деньги в срок не отдадут, так квартирок спокойненько лишаться, – баба Дуся сделала выразительный жест, который на языке почти всех народов обозначает примерно то, что русские называют „секир башка“.
Олег Павлович пока не знал, как на такую информацию реагировать. с одной стороны, это был несомненный прогресс в деле, но, с другой стороны, даже этими подвижками он был обязан Костикову и его Бабусе. Сотрудники же милиции по сей день констатировали лишь свою полную бесполезность и даже почти бездействие.
– Хорошо, теперь я знаю, в каком направлении теперь следует работать. Спасибо Вам, Евдокия Тимофеевна, – искренне поблагодарил он. – Я сейчас своим позвоню, пусть еще пороются в документах, им же проще это сделать, чем Вам.
Когда Малышев ушел, Игорь переглянулся с родственницей:
– Думаете, он и правда быстрее нас додумался, в каком направлении копать надо было? – спросил он с улыбкой.
– Хватит тебе, – отмахнулась та, – что ж я Олежку не знаю? Если б он скорей тебя до всего допетрил, ни хрена бы он нам ничего не сказал поначалу, зато сейчас бы уж точно все выложил. А он головой вертел, как рыба на бережку.
Костикову такое сравнение очень понравилось, но бурной радости он все-таки не испытал:
– Как Вы думаете, может быть, стоит Марину Аркадьевну обо всем предупредить? – спросил он осторожно.
Дело в том, что всякий раз, как только он упоминал имя своей клиентки, старушка грозила ему пальцем. „Она же меня совсем не привлекает“, – думал Игорь и пытался оправдать себя тем, что Андреева не в его вкусе. Но баба Дуся тотчас же начинала приставать к нему с расспросами, кто же тогда в его вкусе, и внук просто готов удушиться, лишь бы только быть избавленным от подобных вопросов.
Старушка же почему-то на удивление спокойно отнеслась к этому вопросу:
– Надо бы Маринку предупредить, – с философским видом изрекла она через некоторое время. – Она ж все-таки волнуется. Знаешь, прямо щас к ней поезжай, пусть в курсе будет.
„Правильно, а то еще неизвестно, как ей эту информацию Малышев преподаст, – думал Игорь по пути к Андреевым. – Только бы он еще не успел ничего им рассказать, ведь про его деликатность все уже и так понаслышали“.
Детектив успел вовремя: Олег Павлович еще не успел сообщить родственникам, что Валентин Петрович не был первой жертвой. наоборот, его имя лишь продолжало список уже имеющихся смертей. Хорошо, что Аркашки как раз не было дома, потому что информация далеко не была предназначена для его ушей. Арсений Сергеевич воспринял все довольно спокойно, а Марина Аркадьевна просто упала в обморок, когда Игорь обнародовал последние известные факты.
– Вы нас извините, но, по-моему, Игорь Анатольевич, лучше Вам уйти. Риночка сейчас просто в шоке, я о ней позабочусь, – пообещал муж, провожая Костикова до двери.
Чего-то подобного детектив ожидал, поэтому нашатырный спирт на всякий случай положил в карман. Но все-таки в первый момент, когда Андреева рухнула на диван, растерялся даже он – несмотря на крепкие нервы, у него не было опыта оказания первой помощи при обмороках.
„Хорошо, что Иришка у меня нервными расстройствами не страдает“, – осознал свое счастье Игорь, уже сидя за рулем автомобиля.
Дома его с нетерпением ожидала Евдокия Тимофеевна. Услышав последние новости о реакции родственников, она не удержалась от замечания:
– Чего ж поделаешь, все мы смертные, – глубокомысленно заметила она, и тут же почти со слезами добавила: – Только уж больно не хочется вот так во цвете лет погибнуть, – всхлипнула старушка, доставая кисет.
Костиков остановился в холле и поднял голову: на высоте примерно пятого этажа проходила баллюстрада, к которой вела витиеватая лестница. Рядом висели какие-то лампы в стиле „авангард“, впрочем, довольно изысканные и приятные. Повсюду опытный взгляд частного детектива натыкался на камеры слежения и зеркала, в которых, вероятно, скрыты были все те же видеокамеры.
Конечно, банку „Компромисс“ было за чем следить: дорогое оборудование, роскошный интерьер. „Наверное, вряд ли обычная старушка будет хранить здесь свои деньги, – усмехнулся Костиков. – Впрочем, все производит впечатление надежности“.
Но уж он-то по долгу службы просто обязан был знать, насколько обманчивым бывает первое впечатление, поэтому не купился на роскошь обстановки и приветливые улыбки служащих.
Так как Игорь вовсе не собирался делать какой-то вклад или снимать деньги с какого-либо счета, кроме своего (а такового в банке „Компромисс“ не существовало!), он просто стоял посреди зала и оглядывался по сторонам, стараясь запечатлеть в памяти хотя бы обстановочку.
Ознакомительная версия.
